"Централизованная городская библиотечная система"

ГЕННАДИЙ КЛЕНОВ

БУМЕРАНГ

ИЛИ ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ КАПИТАЛИЗМА

В КАМЫШИН

(Дизайн и коллаж обложки – Евгения Гудименко)

КАМЫШИН - 2015

 Журналист Геннадий Кленов – лауреат нескольких областных конкурсов по экономической тематике. За свою профессиональную деятельность он имеет Почетные грамоты Правления Союза журналистов СССР, Союза журналистов России, Министерства культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации, медаль «За заслуги», Серебряный знак ЦК профсоюза работников культуры. У него почти десять лет производственного опыта в сельском хозяйстве. Одиннадцать лет он проработал собственным корреспондентом в областной газете «Волгоградская правда» и более двадцати лет - обозревателем по экономике в камышинской городской газете «Диалог». Геннадий Николаевич вел спецвыпуски «Деловой четверг», «Деловая жизнь», «Камышинский предприниматель». Поэтому он, как никто другой, располагает сведениями о том, как в приволжском городе Камышине Волгоградской области и сельской округе происходило катастрофическое снижение производства, гибель заводов и фабрик, колхозов и совхозов, разорение фермеров и предпринимателей, секвестирование социальной сферы, падение морали и нравственности. Эти процессы шли на фоне разрушительных экспериментов по стране в целом.

  Книга снабжена обобщающими предисловием и заключением, она построена в виде хроники из множества статей, опубликованных в «Диалоге» (и не только) с 1993 (после расстрела российского парламента) по 2013 год. Название книги -  «Бумеранг» - символическое: псевдореформаторы ударили по Советскому Союзу и социалистической системе, а «метательное оружие» попало в российское государство, нанеся ему непоправимый экономический урон.

  Читать эту книгу из-за ее специфики будет тяжело, местами даже больно. Но чтобы извлекать уроки из прошлого и делать выводы на будущее, необходимо знать правду, какой бы горькой она ни была.

                                      ПРЕДИСЛОВИЕ

  В декабре 1991 года окончательно распалась наша бывшая держава – Союз Советских Социалистических Республик, а в октябре 1993 года были разрушены основы подлинно народной демократии. Ради расширения и без того больших полномочий, близких к всевластию самодержца, ради окончательного слома социалистических завоеваний, президент России Ельцин дал команду «Огонь!» по парламенту. Жертвами стрельбы стали более 170 человек: все они погибли. Это было продолжением трагедии уже не СССР, а России, которой впоследствии  суждено было скатываться в пучину разрухи, социальной несправедливости, национальных конфликтов, возрастающей бедности населения.

  За двадцать с лишним лет после уничтожения уникального по своему общественному и социальному устройству государства опубликовано множество научных трудов и аналитических материалов о причинах случившегося. Издана масса книг о том, как подтачивались корни Советского Союза, готовились «мягкие» перевороты в союзных республиках для ликвидации великой державы, для слома социалистической системы, для возведения на вершину власти угодных Западу правителей. Таких  правителей, которые бы выполняли установки по разрушению экономического потенциала собственной страны и нравственному разложению населения. Поистине шли процессы по лекалам директора американского ЦРУ А. Даллеса, который в своем докладе на заседании Совета по международным отношениям США в 1945 году сформулировал конкретные цели, задачи и методы по разрушению  СССР.

  В антисоветском проекте он делал и прогноз:

   «…Посеяв хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих сторонников в самой России.

  Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы, например, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием, что ли, тех процессов, которые происходят в глабинах народных масс. Литература, театры, кино – все будет изображать и прославлять самые низменные  человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и  поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой безнравственности. В государственном управлении мы создадим хаос и неразбериху…

  Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству и беспринципности  чиновников, взяточников. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм, вражда народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу, - все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом… И  лишь немногие, очень немногие, будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества. Будем вырывать духовные корни большевизма, опошлять и уничтожать основы духовной нравственности. Мы будем расшатывать таким   образом поколение за поколением, вытравлять этот ленинский фанатизм.  Будем браться за людей с детских, юношеских лет, главную ставку будем делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы  сделаем из них циников, пошляков,  космополитов. Вот так мы и сделаем».

  Конечно, эти выдержки из доклада А. Даллеса – не новость. Они цитировались в нашей прессе и книгах множество раз. Но проблема стоит того, чтобы о ней лишний раз напомнить. Ибо в 2014 и 2015 годах в Украине после Майдана американский план реализован на все сто процентов. Понятия в этой стране кардинально подменены. Бендера – герой, фашисты – освободители, на украинских флагах – видоизмененная  свастика. Националисты разрушали советские памятники, русский язык требовали запретить, с Соединенными Штатами, Англией и Германией решили подружиться, братскую Россию объявили врагом номер один, против соотечественников, несогласных с политикой националистов, бросили армию. Стали обстреливаться мирные города и села, полилась кровь. Украинцы убивали друг друга, в ходе войны с обеих сторон погибло более семи тысяч человек…

  И не этому ли сценарию следуем мы сами. Население беднеет. На экранах телевизоров льется кровь, насилие следует за насилием. Основные каналы словно соревнуются: кто покажет больше

жестокости, крови, криминальных разборок и убийств. Герои многих фильмов – бандиты, коррупционеры, проститутки. Несет урон армия. В 90-х годах было уничтожено 250 предприятий оборонного значения. Во Владивостоке существовал Дальзавод, ремонтировавший военные корабли. На нем работало более 20 тысяч человек. После приватизации большинство работников было уволено, цеха стали сдаваться под автомастерские. В Комсомольске-на-Амуре в советское время работал не имевший в мире аналогов завод имени Ленинского комсомола, выпускавший подводные лодки класса «Антей». Он попал в руки криминальных авторитетов, уникальное производство уничтожено. На протяжении ряда лет целенаправленно уничтожался щит страны – ядерные ракеты, авиация. Под Камышином ликвидирован полк реактивных бомбардировщиков, военные городки. В самом городе расформировали военно-строительное училище, разрушив при этом  мощнейшую научно-техническую базу. Еще немного, и в Камышине был бы закрыт  военный госпиталь, обслуживающий несколько тысяч пациентов. В Волгограде ликвидировали легендарное Качинское училище по подготовке летчиков.

  И этот печальный список можно продолжать и продолжать. В своей книге «Война за Россию» (2013 г.) заместитель председателя комитета Госдумы по безопасности, член комиссии по противодействию коррупции, комиссии по рассмотрению расходов федерального бюджета, направленных на обеспечение обороны и безопасности РФ, В. Илюхин писал: «Сейчас на вооружении в ВВС России находится только 13 стратегических бомбардировщиков Ту-160 и 63 бомбардировщика Ту-95МС. Все они советского производства и давно исчерпали технические сроки эксплуатации. В феврале 2009 года Минобороны впервые признало, что около 200 его истребителей Миг-29 не способны в данный момент не только решать боевые задачи, но и просто подняться в воздух. Это почти одна треть истребительного парка страны». Илюхин сообщал, что Россия утратила более 200 технологий по изготовлению баллистических ракет, и это существенно снижает обороноспособность страны. Россия обладала уникальными мобильными железнодорожными комплексами с ракетами «Тополь», но по указанию Владимира Путина в течение трех лет несколько десятков таких комплексов  выведено из боевого состава и уничтожено. Ликвидированы три дивизии Ракетных войск   стратегического назначения на железнодорожной основе. А это было самое лучшее, что досталось России от СССР. Подобных аналогов в мире не существовало.

   Военно-промышленный комплекс подвергся жесточайшему расчленению и приватизации, искусственному банкротству и распродаже за бесценок, в том числе и зарубежным фирмам. Процесс утраты технологий в оборонной промышленности принял обвальный характер. В 1999-2004 годах утрачивалось по 1,5-2 тысячи технологий ежегодно. Вслед за утратой технологий гибнут научные школы, а это страшнее всего, поскольку для восстановления научного потенциала потребуется не менее 40-50 лет. Владимир Полеванов, возглавлявший в 90-х годах Роскомимущество, и знавший цели приватизации «изнутри», недавно признался: разрушение военной промышленности и экономики в целом было спланировано. Собственность распродавалась иностранным фирмам, чтобы западные государства стали еще одним гарантом лигитимности новой российской власти и невозврата к социализму. Все делалось умышленно. Не случайно к приватизации были допущены американцы, которые рулили «процессом». Ставилась задача посредством приватизации добиться таких результатов, чтобы Россия не поднялась, чтобы была возможность превратить ее в сырьевой придаток Запада. Армию надлежало постепенно уничтожить. И этот сценарий воплощался в жизнь.

  Военный бюджет России стал в 10 раз меньше военного бюджета США. О патриотизме речи все меньше, ибо он не вписывается в политику «обновленной» России. Не потому ли в школах, да и повсеместно, ликвидируют музеи?  Ведь вот что говорит о разрушенном СССР бывший главный редактор общесоюзного журнала «Огонек», неисправимый «демократ» Виталий Коротич:

  «Скончалась огромная цивилизация. Нелепая, измазанная в крови и грязи, но создававшая и создавшая систему ценностей, которая рухнула вместе с ней. Благополучно скончались фильмы о героической пограничной собаке Джульбарс и ее пограничнике, которые никого не пропускли в Советский Союз; оглохла песня о том, насколько «широка страна моя родная»; и не играют больше марша авиаторов, рожденных, чтобы сказку сделать былью».

  А как же Чапаев, Стаханов, Ангелина, Чкалов, Маресьев? Восемнадцатилетний Алеша Маресьев, получивший вызов в Московский авиационный институт, не стал в него поступать, а откликнулся на призыв партии и комсомола к молодежи покорять тайгу, строить новые города. Позже он рассказывал, как в пути по Амуру они распиливали пилой и ели мерзлый хлеб, как на месте жили в наскоро слепленных бараках, где после тяжелейшей физической работы грелись от тепла друг друга. Крушили вековую тайгу, волокли вручную бревна, чтобы построить, в том числе Комсомольск-на-Амуре, тот самый, в котором шестьдесят лет спустя  бандиты захватили оборонное предприятие – упомянутый выше завод имени Ленинского комсомола. Не таких ли людей, как Маресьев, презирал и охаивал Коротич?

  За весьма завуалированную антисоветскую, антигосударственную деятельность Коротича американский журнал «Word Review» в 1989 году присвоил ему звание «Зарубежный редактор года». В Интернете пишут, что для развала СССР он сделал куда больше, чем Горбачев и Ельцин. Коротич уезжал в США, жил там, читал лекции в Бостонском университете, затем обосновался в Украине. Интересно, комфортно ли ему в «незалежной», доволен ли он тем, что вместе с другими, так называемыми демократами, подрывал основы советского государства, в результате чего Украина отошла от России и умылась кровью?

  Бывший секретарь ЦК КПСС Олег Шенин подчеркивал:

  «Что касается Горбачева, то в свете его последних заявлений я вообще все чаще задумываюсь, как он взлетел так высоко, с чьей помощью. Я убежден, что это хорошо спланированная и проведенная операция. Уверен: у экс-президента давнишние контакты с тамошними структурами. Все эти встречи один на один, на кораблях и за кораблями – это не случайно. Горбачев продавал страну оптом и в розницу. Такой факт: председатель КГБ Владимр Крючков рассказал мне о том, как докладывали Горбачеву о связях Александра Яковлева с американцами. Информация осталась без внимания. Почему?»

  Когда были подписаны беловежские соглашения о фактической ликвидации Союза Советских Социалистических республик, президент России Борис Ельцин сразу же сообщил об этом президенту США Бушу. При этом первый президент СССР Михаил Горбачев не успел даже вовремя узнать об этом, из-за чего затем высказывал близким свою обиду. Ведь о том, что он является главой несуществующей страны, ему стало известно из западных средств массовой информации.

  Не прав ли был Даллес, заявивший, что Америка найдет в СССР    сторонников по разрушению собственной страны?

  Мой сосед по гаражу, уже в годах, как-то заявил: «Если бы во время войны я был бы военнообязанным, то сдался бы в плен и стал бы полицаем. Ненавижу коммунистов!» Но пенсионер, бывший пчеловод и бахчевник, к тому же – скупердяй и жмот, – человек маленький, большого вреда стране бы не нанес, даже прислуживая немцам. Но вот какими планами делились высшие чиновники нашей страны на рубеже реформ. Известный российский демократ Гавриил Попов предлагал расчленить РСФСР на семь частей, Украину – на три части. Ельцин, выступая 16 августа 1990 года в Свердловске, заявил: «Первоначальный вариант моей программы – семь русских государств»,  а его соратник Геннадий Бурбулис и другие «демократы» предложили разделить СССР на 50 независимых государств. Иметь в России пособников с таким презрительным отношением к собственной стране, желанием ее «раздербанить» - для американцев было просто находкой. Ведь они считали достаточным разбить Россию только на восемь самостоятельных государств, которыми можно было бы свободно манипулировать и управлять. А российские  демократы замахнулись на 50. Куда уж лучше для недругов нашей страны!

  В Украине в последнее время обкатываются самые невероятные политические технологии. Вот заявила американская госпожа Нулан, что в «незалежной» президентом должен быть Порошенко, премьерм -  Яценюк, а мэром Киева – Кличко. Так и случилось, выборы прошли, словно под диктовку Запада. И не подобным ли образом были организованы «выборы» в России, когда в 1996 году «победил» Ельцин, имевший, по информации социологов, поддержку от 3-4 до 7 процентов населения? И существовал ли он вообще с момента второго срока «своего» правления?

  В книге Алексея Кунгурова «Будет ли революция в России?» (Москва. Алгоритм. 2012) есть такие строки:

  «В 1997 г. депутаты Госдумы, обеспокоенные тем, что Ельцин пропал и долгое время не появляется на публике, поставили вопрос об освидетельствовании человека, который исполнял обязанности президента, на предмет идентификации его личности, поскольку на Ельцина, каковым его знали до 1996 г., этот тип был совершенно не похож. Конечно, гарант Конституции много пил, принимал сильнодействующие препараты, перенес операцию на сердце, что не лучшим образом отразилось на его внешности, но вряд ли это могло изменить форму черепа. Кто выдавал себя за Ельцина, так и осталось неизвестным, поскольку для проведения процедуры освидетедьствования не хватило меньше сотни голосов. Впрочем, для редких телевыступлений годился и двойник – обыватель особым умом и внимательностью не обременен. А многочисленные публикации в СМИ, в том числе и зарубежных, где разоблачалась махинация с подменой Ельцина и задавались вопросы, куда делся оригинал, официальный Кремль старательно не замечал. Кто правил страной под прикрытием виртуального Ельцина, можно только догадываться. Тем, кому эта афера интересна, могу порекомендовать исследование Юрия Мухина «Код Ельцина», в котором собраны и проанализированы сотни фактов, свидетельствующие о том, что первый виртуальный переворот в России был совершен еще в 1996 г., когда сдохший к тому времени президент умудрился победить на выборах».

  Книгу Юрия Мухина «Код Ельцина» я нашел. В ней приводится масса аргументов в пользу того, что выбирали в 1996 году уже не самого Ельцина. Вместо него подставили двойника, о чем свидетелствовали другая форма и другое расположение ушей, другая форма черепа, другая походка, другая речь и т. д.  Американский хирург-кардиолог Дебейки, приглашенный на операцию, при ней даже не присутствовал. В прессе путались с количеством шунтов. К тому же летом 1996 года из Москвы в Германию был отправлен секретный авиарейс с гробом. Его встретили Наина Ельцина и канцлер Гельмут Коль, поэтому летчики обратились в Госдуму: чей гроб отправлен в Германию?

  Появление во главе государства человека, похожего на настоящего Ельцина, обеспокоило депутатов Госдумы: вот из-за чего они и настояли на проведении идентификации личности «президента». Почему же тогда не было набрано необходимое количество голосов? Неужели кто-то боялся, что выйдет наружу грандиозный обман, и чинил препятствия?

  Во-первых, в обнаружении фальсификации не были заинтересованы США, которых Ельцин, уничтожавший Россию, очень даже  устраивал. Во-вторых, в двойнике было заинтересовано кремлевское окружение, боявшееся прихода к власти Зюганова и возвращения страны к социализму. В-третьих, молчать заставили и Наину, уговорив не поднимать шума: иначе могли быть проблемы с привилегиями семье. Поэтому мало кто знал, что ко второму сроку правления Бориса Николаевича в живых не было.

  Известно, что власти не отреагировали на выступления Юрия Мухина в газете «Дуэль» о подмене Ельцина. Почему они не привлекли автора к ответственности за клевету? Почему по этому поводу молчал «президент»?

  К Ельцину еще вернемся. А пока нельзя не упомянуть «меченого»  Горбачева. Разоткровенничавшись, не так давно он признался за границей: «Целью всей моей жизни было уничтожение коммунизма. Именно для достижения этой цели я использовал свое положение в партии и стране. Именно поэтому моя жена все время подталкивала меня к тому, чтобы я последовательно занимал все более и более высокое положение в стране. Когда же я лично познакомился с Западом, я понял, что я не могу отступить от поставленной цели. А для ее достижения я должен был заменить все руководство КПСС и СССР, а также руководство во всех социалистических странах. Моим идеалом в то время был путь социал-демократических стран. Плановая экономика не позволяла реализовать потенциал, которым обладали народы социалистического лагеря. Только переход на рыночную экономику мог дать возможность нашим странам динамично развиваться…».

  Впрочем, о Горбачеве тот же Кунгуров высказывался в названной выше книге:

  «Виртуальный характер носил захват Горбачева  в заложники в Форосе в августе 1991 г. На самом деле его не только не захватывали гэкачеписты, они даже не блокировали госдачу и не «изолировали» его, как тогда сообщала пресса. Плешивый мерзавец просто отсиживался на курорте, пока его подручные разваливали страну, президентом которой он являлся. А миф о его изоляции был нужен лишь для создания вакуума власти, чем по сценарию должен был воспользоваться Ельцин».

  Иуда Горбачев стал могильщиком КПСС, а поскольку партия была руководящей и направляющей, механизмом системы, то ее ликвидация не могла не пошатнуть устои государства, не привести к расчленению и саморазрушению Советского Союза, что и случилось по инициативке того же Ельцина.

 Что касается плановой экономики, то тут Горбачев был не прав, хотя как руководитель должен был знать, что СССР набирал быстрые темпы развития благодаря именно плановой экономике. Подтверждений этому более чем достаточно. Вспомним, какой была Россия после гражданской войны. Разруха, экономическая и торговая блокада, отсутствие иностранных кредитов, подавляющая бедность населения… И это -  в условиях потенциальной интервенции со стороны Запада. Сталин объявил коллективизацию, которая должна была идти параллельно с индустриализацией страны. И, как прозвучало в передаче Игоря Прокопенко «Военная тайна»  22 и 23 августа, произошло экономическое чудо. За десять лет было построено 9 тысяч предприятий. Подчеркнем: при отсутствии доходов от продажи нефти и газа, при экономической блокаде со стороны Запада. Буквально за 15 месяцев был построен Харьковский тракторный завод, а следом -  и Сталинградский тракторный. Беломорканал протяженностью 227 километров был построен за 20 месяцев практически вручную. На строительстве легендарной Магнитки тоже был в основном ручной труд да конные подводы. Там был занят на рытье котлованов под фундаменты всего один паровой экскаватор. Сегодня многие ученые-историки считают, что коллективизация, при всех своих издержках, была необходима. Она позволила направить в село массу тракторов, сотни тысяч тонн удобрений, поднять производительность труда и урожайность культур. Страну удалось накормить при внешней продовольственной блокаде.

  Даже западные аналитики удивляются, как абсолютно нищая страна, без кредитов и технологий, при минимуме научных и экономических кадров за два десятилетия стала мировой сверхдержавой. Если в 1913 году доля России в мировом промышленном производстве составляла 4 процента, то в 1937 году – 10 процентов. В 60-е годы доля промышленного производства СССР составляла 50 процентов от американского. А секрета в этом не было никакого. Была лишь дальновидная стратегия, воля высших руководителей и сосредоточение ресурсов в руках государства. По поводу дальновидной стратегии следует подчеркнуть, что заводы строились с расчетом на двойное назначение – мирное и военное. Например, тракторные заводы могли выпускать танки и пушки, а трубные заводы - изготавливать орудийные и минометные стволы. Это позволило уже в середине войны  выпускать танков и самолетов больше, чем их производили в Германии. А ведь с начала войны в СССР было уничтожено порядка 32 тысяч предприятий, разрушено 1700 городов, сожжено 70 тысяч сел. Что касается воли высших руководителей, то именно она, плюс организация железной дисциплины, позволяла в начале Великой Отечественной войны за три дня снимать с места завод, и менее чем за неделю ставить его на Урале или в Сибири. Да и после войны промышленный потенциал СССР был восстановлен практически за три года.

  А что случилось после перестройки? Почему при наличии множества ученых-экономистов, желании Запада предоставлять кредиты, не удалось продолжить поступательное движение страны вперед? Мало того, за годы так называемых реформ страна потеряла  тысячи предприятий, колхозов и совхозов. В лихие 90-е многие россияне умирали от нищеты, по уровню жизни Россия приблизилась к Гондурасу и Зимбабве. По добыче угля мы скатились до 1957 года, по производству станков – до 1931, по выпуску вагонов – до 1910, по изготовлению тканей – до 1850 года. Цифры экономического упадка стали до того катастрофическими, что перестали публиковаться статистические данные. На местах их не предоставляли даже главам городов и районов. Если говорить о строительстве новых предприятий, то в строй их введены единицы. На слуху были лишь заводы по «отверточной» сборке иномарок, которые из-за санкций Евросоюза закрылись, а инновационный центр «Сколково», судя по ряду скандальных публикаций, превратился в инструмент по обналичиванию и присвоению нечистыми на руку людьми  многомиллионных бюджетных средств.

   Многие патриотически настроенные аналитики, эксперты и экономисты доказывают, что целью так называемых реформ было поставить Россию в экономическую зависимость от Запада. Заниматься этим было поручено Гайдару, Чубайсу, Немцову, Бурбулису и другим, которые рассказывали сказки о том, как после приватизации в Россию хлынут инвестиции и начнется ускорение. В действительности все оказалось в точности до наоборот. Стоимость предприятий была оценена в 150 раз меньше, чем они стоили фактически. С 1992 по 1998 годы ущерб от проведения реформ в 2,5 раза превысил экономические потери, понесенные страной в годы Великой Отечественной войны. Деньги от продажи нефти, газа, редкоземельных металлов, золота, алмазов, алкоголя и т.д. оказались в частных руках. В инвестиции они не направляются, а утекают за рубеж, где вкладываются в гостиничный, туристический и другой бизнес. Сегодня уже окончательно стало ясно, что либеральная экономика строилась в России для того, чтобы любыми способами выкачивать из нее деньги и доводить до экономического коллапса с тем, чтобы она стала на колени перед Западом. 

  Но вернемся к 30-40 годам. Не секрет, что Соединенные Штаты Америки боялись уверенного наращивания экономического потенциала СССР. При всех издержках советского строя процент прироста валового национального продукта в СССР был в два раза выше, чем в западных странах. Сами же американцы подсчитали, что после революции и по 1985 год национальный доход СССР рос в четыре раза быстрее, чем он рос в США, а уровень промышленного производства в Советском Союзе на душу населения превышал  средний мировой уровень в три раза. С точки зрения динамики это означает, что за 70 лет советской власти промышленность СССР развивалась в шесть раз быстрее, чем в остальном мире.

   При крайне неблагоприятном климате (около 50 процентов земель – территория вечной мерзлоты) в 1989 году сельское хозяйство СССР вырастило 11 процентов от мирового количества зерна, или вдвое больше среднемирового показателя на душу населения. (Сегодня вечной мерзлотой занято около 65 процентов территории России). Накануне начала экономических реформ Советский Союз производил больше США на душу населения картофеля, молока, сахара, животного масла, больше добывал рыбы. Сельское хозяйство СССР производило основных продуктов питания на душу населения на 2200  миллионов калорий в год, тогда как западные страны производили только 1600 миллионов калорий. Рост экономики в нашей стране был такой, что оказавшаяся после войны в кризисной ситуации Великобритания вынуждена была частично пойти по нашему пути -  национализировать целые отрасли экономики. Кстати, если Советский Союз отказался от продовольственных карточек для населения в 1947 году, то Великобритания - только в начале 50-х. В послевоенный период элементы плановой экономики в промышленности  ввела у себя и Япония.

   Но кое-кого ничему не учат даже уроки собственной страны. Что мы имели у себя в России на конец 2008 года, то есть через 15 с лишним лет после начала реформ? Потребление на душу населения мяса и птицы против 1990 года снизилось более чем в два раза, колбасы – почти в два раза, молока и молочных продуктов – в два с половиной раза, картофеля – в три раза. Многие люди недоедают, среди молодежи немало больных, большое количество юношей и девушек страдает дефицитом веса. Средняя продолжительность жизни мужчин несколько так называемых реформенных лет  оставалась ниже пенсионного возраста.

  В различных изданиях приводятся повергающие в шок данные. Уже не является секретом, что ежегодно более 20 тысяч доведенных до отчаяния россиян лишают себя жизни, что 65 тысяч человек уносят убийства, а 42-47 тысяч человек в расцвете сил погибают от злоупотребления алкоголем и наркотиками. Михаил Полторанин, публицист, бывший соратник Бориса Ельцина, в своей книге «Власть в тротиловом эквиваленте» (2011 год) пишет:

   «Итоги правления Ельцина в цифрах известны. Напомню некоторые из них:

  - бюджет страны сократился в 13 раз;

  - население уменьшилось на 10 миллионов человек;

  - по уровню жизни Россия переместилась с 25-го на 68 место в мире;

  - в 20 раз увеличилось количество бедных;

  - в 48 раз возросла детская смертность от наркотиков;

  - в 2,5 раза возросла смертность младенцев;

  - примерно в два раза сократилось производство сельхозпродукции;

  - в 2,3 раза упал выпуск машиностроительной продукции;

  - в 5 раз сократился объем капитальных вложений;

  и проч. и проч.».

  Эти данные стоит дополнить фактами, приведенными экономистом Владимиром Винниковым в статье «Страна, которую мы получили…» (газета «Завтра», № 33, 2010 г.), где сообщается:

  «Российская Федерация занимает первое место в мире по:

  - абсолютной величине убыли населения;

  - количеству самоубийств среди пожилых людей, а также детей и  подростков;

  - числу детей, брошенных родителями;

  - смертности от заболеваний сердечно-сосудистой системы;

  - объемам торговли людьми;

  - потреблению спирта и спиртосодержащей продукции;

  - количеству авиакатастроф (в 13 раз больше среднемирового уровня).

  Кроме того, Россия занимает второе место в мире по:

  - числу убийств на душу населения;

  - распространению поддельных лекарств;

  - объему производства порнофильмов;

  - численности мигрантов».

  В одном из номеров газеты «Завтра» за 2013 год автор статьи Владимир Гарматюк привел динамику роста квартплаты в Вологде на примере своей квартиры с 1999 по 2012 год. Если в 1999 году квартплата составляла (без электроэнергии, телефона, радио) 114,03 руб., то в 2012 году – 4391,59 руб. То есть рост составил 3850 процентов (в 38,5 раза). Для справки – курс доллра на 5.12.1999 г. – 26,68 руб., на 5.12.2012 г. – 30,99 руб. Литр бензина АИ-92 в 1998 году стоил 2 рубля, в 2013 году стал стоить 28,5 рубля. Киловатт-час  в 1998 году стоил 18 копеек, сейчас – 2 рубля 95 копеек. Оплата за газ для населения в 1998 году – 7 рублей 91 копейка, в 2012 году – 51 рубль 68 копеек. Плата за городской телефон в 1998 году – 28 рублей, в 2012 году – 375 рублей. Железнодорожный проезд по пригородному маршруту (годовой билет) в 1998 году стоил 400 рублей, в 2013 году – 6322 рубля. В конце 2012 года ведущий телевизионной программы «Максимум» на канале НТВ Глеб Пьяных сообщил, что один процент населения России получает 73 процента от всего совокупного дохода, а 95 прцентов населения – всего 1,5 процента.

  Такова в самых общих чертах безрадостная картина катастрофически упавшей экономики, снижения уровня жизни народа, повышения смертности, в том числе в связи с коммерциализацией здравоохранения, система которого при СССР  признавалось одной из лучших в мире.

  Численность населения снижалась еще и по той причине, что Ельцин, стремясь в рекордные сроки принципиально изменить в стране общественно-политический строй, быстро сформировать новый класс собственников, умышленно шел на ухудшение жизненных условий граждан. А это как раз и влекло за собой как повышение смертности населения, так и сокращение рождаемости (из-за того, что семьям жилось все хуже, а на получение квартир не было никакой надежды). И это под дифирамбы новому строю, под критику старой советской системы. А, между прочим, тот же Михаил Полторанин, немало послуживший Ельцину, сообщает в своей книге:

  «После Второй мировой войны к началу перестройки – на выжженном месте, без посторонней помощи, при неутихающих ядерных угрозах со стороны США – мы сумели увеличить по сравнению с довоенным годом производство продукции электроэнергетики в 41 раз, химической и нефтехимической промышленности – в 79 раз, машиностроения и металлообработки – в 105 раз, электронной промышленности и приборостроения – в сотни раз. Так было, а что стало? Вдвоем с Черномырдиным Ельцин переводил Россию на африканские стандарты жизни, сажал ее, как наркомана, на нефтегазовую иглу, и, разрушив экономику, толкал страну к банкротству. Россия оказалась отброшенной на несколько десятилетий назад».

  В книге «Война за Россию» (2013 г.) Виктор Илюхин писал:

  «Правление Ельцина оказалось губительным для России. Благодаря его раскольнической позиции развалили Советский Союз. Разбойничьи Беловежские соглашения были заключкены вопреки Конституции и законам СССР и РСФСР. В одну ночь 25 миллионов русских оказались за бортом России! Был нанесен коллосальный урон нашей обороноспособности: все укрепрайоны, многие базы, построенные по периметру СССР, были ликвидированы или отданы в чужие руки. Расчленение Союза разорвало единый организм, которым была советская экономика. При Ельцине к управлению страной пришли «чикагские мальчики», никогда не руководившие даже бригадой или цехом. Встали многие производства, народ лишился сбережений, а зарплату не выдавали по 2-3 года. Если за  1941-1945 годы экономический потенциал СССР сократился на 18-20 процентов, то за первые пять лет правления Ельцина падение составило 40-42 процента. Фактически страна пережила две новые войны. Иначе как геноцидом гайдаровские реформы не назовешь. Мы до сих пор расхлебываем  последствия преступной приватизации, хищения госсобственности, губернаторской вольницы и появления олигархов, резавших Россию ломтями…»

   Делались ли попытки противостоять геноциду? Такие усилия предпринимались не только неумело сработавшими в августе 1991 года членами ГКЧП (Государственного комитета СССР по чрезвычайному положению), но и позднее - съездом народных депутатов Российской Федерации. Депутаты уже видели результаты начавшихся так называемых реформ и «шоковой терапии», повергшей десятки миллионов граждан в нищету, и склонялись к тому, чтобы отрешить Ельцина от власти. Однако Ельцин инициировал референдум о доверии к себе как к президенту, а заодно – о доверии к съезду и Верховному Совету Российской Федерации. Ельцин хотел добиться неограниченных полномочий, объявить Россию президентской республикой, но съезд и Верховный Совет сопротивлялись, тем более, что российский народ не отказал депутатам в доверии. И тогда, нарушив сразу несколько положений Конституции РФ, президент решился на силовой вариант – расстрел парламента, о чем в начале предисловия к этой книге уже сказано. Мало того, он заручился поддержкой Соединенных Штатов Америки, которые в случае провала действий Ельцина планировали военный вариант помощи президенту России. Они же готовили почву для роспуска российского парламента (газета «Завтра», № 42, октябрь 2013 г.). Поэтому сразу после расстрела парламента Ельцин ликвидировал советы всех уровней, что означало полное устранение  советской власти. В ноябре 1993 года государственным гербом России стал двуглавый орел. Заместитель председателя комитета Госдумы по безопасности, член нескольких других комитетов Виктор Илюхин  обвинил М. Горбачева и Б. Ельцина  в измене Родине, предательстве народных интересов, в разрушении великой страны с подлинным народовластием. Виктор Иванович выступил с обвинительной речью против Ельцина Б.Н. в Государственной думе, подчеркнув, что в октябре 1993 года Ельциным был  совершен государственный переворот.

  Ельцину инкриминировались признаки преступлений, предусмотренных статьями: 275, 278; частью 2  и 3 статьи 286; пунктами «а», «б», «е», «ж» статьи 102 Уголовного Кодекса РФ. Ельцину вменялись в вину организация беловежского сговора по ликвидации СССР, война в Чечне, разрушение безопасности и обороноспособности страны, геноцид российских народов. Доклад прозвучал 13 мая 1999 года, когда всем депутатам Госдумы стало понятно, что дальнейшее президентство Ельцина принесет народу новые беды, вплоть до расчленения России.

  Кстати еще до этого усилия по недопущению развала и разграбления страны предпринимал генерал Лев Рохлин. Плоть от плоти из народа, командир, который ел кашу вместе сбойцами из одного котла, он надеялся отстранить ельцинскую семью от власти, чтобы предотвратить окончательное крушение России. Он мечтал о создании комитета национального спасения, о справедливых выборах президента-патриота страны, о наказании воров-нуворишей, растаскивающих страну. Известно, что многие военные несли в рохлинский комитет Госдумы по обороне убийственные материалы, раскрывавшие антинародную и антироссийскую суть верховной власти. Лев Яковлевич собрал большое досье, прятал его частями в разных местах: готовился озвучить тяжелые обвинения в нужный момент. Но пуля убийцы сорвала планы генерала.

  Вот что написал в своей книге Михаил Полторанин:

  «Три киллера в масках, выполнившие 3 июля чей-то заказ, удалились под утро. А днем в окрестном леске были обнаружены три сильно обгоревших трупа, со следами ранений от пуль. Медэксперты установили, что это мужчины крепкого телосложения от 25 до 30 лет. Следователи запаслись милицейской справкой, что трупы там лежали давно. Это в небольшом-то лесочке, куда гастербайтеры - строители дач бегали справлять нужду постоянно? Они и наткнулись на тела, еще дымящиеся. Теперь-то ни для кого не секрет, как наша доблестная милиция умеет подтасовывать факты в угоду властям». 

  По предположению Полторанина, так расправились с теми, кто лишил жизни легендарного Льва Яковлевича Рохлина. Между тем депутаты Госдумы не прекращали действий по отстранению Ельцина (или его двойника) от власти. Но тот снова их обыграл – подал в отставку сам, выпросив для «семьи»  массу льгот и привилегий.

  Сегодня, по истечении многих лет, ясно, какие результаты дали реформы, какие потери понесли промышленность, сельское хозяйство, социальная сфера, демография…. Это видно из приведенных выше цифр. Действия кремлевской верхушки не могли не отразиться на экономической ситуации в регионах, больших и малых городах, в райцентрах и деревнях. В предлагаемой вниманию читателей книге месяц за месяцем  разворачиваются драматические события «реформенных» лет. В режиме реального времени показывается разорение предприятий, коллективных хозяйств, фермеров и предпринимателей, раскрываются факты широкомасштабного мошенничества, чиновничьего воровства, увода из страны астрономических денежных сумм, обнищания населения, растущей безработицы, алкоголизма и преступности. Все эти негативные процессы, происходившие в Камышине и Камышинском районе в 1993-2013 годы, отражались в газете «Диалог», и теперь опубликованные статьи (местами дополненные) нашли свое место в книге. Она получила название «Бумеранг» - по аналогии с древним метательным оружием, которое, если не достигает цели, возвращается, и может смертельно ранить самого охотника. Из общего ряда статей сборника выделяется лишь два материала: «Импортозамещение срывает оборонные заказы, или Какая судьба ждет ОАО «Газпром-Кран» (журнал «Агрофорум», февраль 2016 г.) и «Сравнение экономики США, СССР и России, и что такое «Гарвардский проект» (Интернет).

   В книге подразумевается, что так называемые демократы (ничего общего не имеющие с защитниками интересов народных масс), метили в Советский Союз и социалистическую систему, а попали в Россию, нанеся ей глубокие, незаживающие раны. 

  Итак, хронология начинается (ссылки в оглавлении)…

                              ВЕКСЕЛЬ ПОД ЗАЛОГ

  С момента начала экономических реформ и перехода к капитализму в Камышине останавливается все больше предприятий, не выплачивается зарплата. Обострилась проблема неплатежей, ограничивается возможность закупок сырья, комплектующих, оборудования, ремонтных материалов.

  По итогам октября 1993 года задолженность потребителей некоторым предприятиям Камышина составляет миллиарды рублей, тогда как сами они должны гораздо меньше. Как отрегулировать финансовые отношения между потребителями и поставщиками, как сделать, чтобы хозяйственный механизм не давал сбоев и набирал обороты?

  Этому, по замыслу кремлевских чиновниеов, должен был способствовать недавний Указ президента «Об улучшении расчетов в народном хозяйстве и повышении ответственности за их своевременное проведение».

  Согласно ему, все просроченные неплатежи должны в принудительном порядке оформляться векселями, которые отныне могут пускаться в оборот. При этом  часть имущества промышленных предприятий может переходить в собственность коммерческих фирм (возможно, и иностранных), за 3-5 процентов реальной стоимости.

  Изданный указ – это очередная попытка запустить в работу механизм решения проблемы взаимных неплатежей. Ведь концепция по долговым обязательствам, разработанная правительством полтора года назад, так и не была реализована.

  Хотя, надо сказать, явных несоответствий между законом о банкротстве и изданным указом хватает. В российской практике, например, достаточно фактов перечислений прибыли предприятий на счета дочерних фирм, в том числе за рубеж. В подобных случаях вполне возможно предумышленное банкротство, по которому довольно сложно добиться конкретного судебного решения. Ведь отсутствуют соответствующие законодательные акты.

  А вдруг указ и закон о банкротстве все же начнут действовать, и какое-то из предприятий Камышина попадет под «каток» реформ! Что тогда делать коллективу?

  К сожалению, тот же закон о банкротстве не затрагивает этой темы, поскольку «спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Именно поэтому на руководителей предприятий в нынешние нелегкие времена накладывается двойная ответственность. Оказывается, задержки с выплатой зарплаты, вынужденные простои, неплатежи – не самое страшное. Куда драматичнее объявить о несостоятельности предприятия и распустить коллектив…

                    ЗА ЗДРАВОМЫСЛИЕ – К СУДУ?

  Как развиваться агропромышленному комплексу, как сделать, чтобы прилавки магазинов стали богаче продуктами питания? Об этом сегодня рассуждает чуть ли не каждый аналитик, разбирающийся в сельском хозяйстве. Причем реформаторы, занявшие кремлевские кабинеты, громче всех требуют узаконить частную собственность на землю, а коллективные хозяйства ликвидировать. И надо сказать этот «процесс» пошел.

  Однако под видом реформ происходит не только разрушение десятилетиями складывавшихся технологий, систем севооборотов, методов обработки земли и ведения животноводства. Начали рваться сложные звенья цепи, связывающей сельских производителей с их традиционными партнерами – переработчиками. В результате теряется управление этими предприятиями, контроль за реализацией продукции и ценами на нее.

  Нечто подобное произошло несколько месяцев назад в одном из городов нашей области – Урюпинске. Тамошние власти отдали мясокомбинат под юрисдикцию города, думая, что появится возможность им командовать, взимать солидные налоги. Однако произошло неожиданное. После того, как связка мясокомбинат - село была разорвана, и комитет по сельскому хозяйству района потерял контроль над обеспечением мясокомбината сырьем, колхозы и совхозы Урюпинского района начали заключать договора на поставку молодняка крупного рогатого скота и свиней за пределы нашей области – в Москву и другие регионы. А Урюпинский мясокомбинат построенный, кстати, сравнительно недавно и по последнему слову техники, оказался в прямом смысле обескровлен. Выпуск мясопродуктов резко сократился, часть коллектива пришлось распустить. Но больше всего пострадали горожане. Уже не стало в Урюпинске прежнего изобилия мясных продуктов, колбас, филе, консервов. И теперь городские власти недоумевают: как могло случиться, что колхозы и совхозы вдруг переметнулись на сторону «чужаков», а своего партнера по агропромышленному комплексу обрекли на медленную смерть?

  Происходит нынче, действительно, всякое. В России остановлено 50 процентов доменных печей. Простаивают сборочные цеха тракторных и комбайновых заводов, до сих пор остаются неубранными поля, а поголовье животных, в тои числе и племенное, во многих местах идет под нож. Кто-то пытается представить это благом, но здравый смысл говорит об обратном. Отсутствие единой стратегии и тактики, разнобой и разобщенность только вредят делу – в этом мы убеждаемся все чаще.

  А теперь затронем тему, которая касается, пожалуй, каждого из нас, ибо речь пойдет опять же о связи селян с переработчиками, о нашей продовольственной корзине. Дело в том, что государственная налоговая инспекция по городу Камышину обратилась в арбитражный суд Волгоградской области с иском к администрации Камышинского района о признании государственной регистрации предприятия  АО «Мясокомбинат «Камышинский» недействительной. При этом налоговая инспекция сделала ссылку на пункт 11 статьи 7 Закона РФ «О государственной налоговой службе» и на пункт 1 статьи 34 Закона РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности», согласно которым регистрация предприятия должна осуществляться по месту нахождения, то есть в городе.

  Районная администрация иск не признала, мотивировав это тем, что АО «Мясокомбинат «Камышинский» является правопреемником мясоптицекомбината «Камышинский», на основании Постановления Совета Министров РСФСР передан в состав агропромышленного объединения «Камышинское» в Камышинском районе и никакого отношения к городу не имеет.

  Состоялся суд. Иск удовлетворен. Но суть не в этом.

  У нас в области, повторяем, уже есть прецедент на примере Урюпинского мясокомбината, руководство которого теперь рассылает своих представителей по дальним районам, чтобы набрать скот хотя бы на минимальную программу. Другой важный довод, приводимый Камышинской районной администрацией и руководством мясокомбината, заключается в том, что предприятие стало акционерным обществом, у него имеются пайщики – колхозы и совхозы, кровно заинтересованные в судьбе и делах коллектива переработчиков. В одной связке легче решать проблемы взаиморасчетов, технического перевооружения, финансирования. Наконец, что городу выгоднее: иметь налоги при пустых прилавках или доход от продажи продукции местных перерабатывающих предприятий? Кто просчитывал целесообразность затеянной налоговой инспекцией тяжбы с районной администрацией? И не является ли намерение добиться мнимой справедливости в вопросе о территориальной принадлежности мясокомбината поспешным и опрометчивым? Ведь так можно оставить город голодным.

  Вопросов возникает много. Ответов же на них или нет, или они малоубедительны. Тот же мясокомбинат можно считать пока лишь пробным шаром. Есть ведь еще и другие перерабатывающие предприятия, и тоже акционерные – маслосыркомбинат, консервный завод. Неужто и они начнут валиться? Не секрет же, что колхозы и совхозы способны установить у себя, скажем, модули для производства колбас и забыть дорогу на мясокомбинат.

  Теперь, наверное, стоит задуматься главам города и района над таким вопросом: на чей авторитет и на кого работают иные службы? В данном случае логика подсказывает, что предметом заботы некоторых структур являются отнюдь не интересы горожан и селян.

                                             РЭКЕТИРЫ

  Реформы, развитие частного предпринимательства породили особый вид преступлений – рэкет, направленный против тех, кто занимается бизнесом. Эта драматическая история - из камышинской действительности. Прошло уже больше года после всколыхнувшего город случая, а его эхо все еще не утихает. Проявляется это то в поминках и заказах молебнов по убиенному, то в исполнении в ресторанах песен в память о «Сынке» - так называли в городе одного из видных представителей уголовного мира, контролировавшего важную криминальную сферу – вымогательство. Напоминают о происшествии и многократные ходатайства родственников оказавшихся за решеткой вымогателей с просьбой снизить им меру наказания. Но суд непреклонен. Председательствующий, народные заседатели считают, что доводы следствия достаточно убедительны, а самое главное – рэкету, терроризировавшему местных предпринимателей, нанесен ощутимый удар.

  И все-таки что же произошло больше года назад в Камышине, почему мы обращаемся к делу, на томах которого уже успела осесть пыль времени? Чтобы ответить на эти вопросы, вернемся к майским дням прошлого года, которые для многих оказались отнюдь непраздничными, а для некоторых – даже трагическими.

  Тот вечер как будто не предвещал грозы. Холода были позади, теплело. И, словно обрадовавшись хорошей погоде, многие жильцы одного из домов пятого микрорайона высыпали на улицу. Взрослые играли в волейбол, детвора – в догонялки. Вдруг в одной из квартир раздался грохот, а через несколько минут из подъезда выбежал возбужденный мужчина с ружьем.

  Впоследствии свидетель И. Макаров на дознании рассказывал:

  «2-го мая 1992 года я с 16 часов находился в своей квартире. Где-то в 22 часа 40 минут я и моя жена услышали грохот: как будто в соседней квартире упало что-то тяжелое. В это время как раз заканчивался тайм футбольного матча «Спартак» - «Торпедо». Спустя некоторое время я узнал от соседей на улице, что это были выстрелы в квартире Виктора Белесикова».

  Через полтора часа к дому подъехала оперативная группа в составе следователя городской прокуратуры Н.Б. Балясникова, эксперта-криминалиста А.А. Шведова, судмедэсксперта Э.Н. Чистякова и прокурора города В.В. Трунникова. В присутствии понятых они начали осматривать место происшествия.

  Как гласили строки протокола, «в кухне двухкомнатной квартиры головой в сторону окна, ногами около двери ванной комнаты, лежало тело мужчины в одежде: ноги вытянуты, левая рука вдоль туловища, правая согнута в локте и приподнята. В районе головы имелись подтеки крови. Около ног против двери – обильное пятно крови размером 50х60 сантиметров. Вокруг имеются кровавые капли. В проекции 3-го ребра слева – рваная рана с неровными краями 4,5х9 сантиметров. На высоте от 1 до 1,2 метра на двери ниши – круглые отверстия (41 шт.), с обратной стороны – 7 отверстий неправильной формы. В квартире найдены две стреляные гильзы 12-го калибра, несколько пачек ружейных патронов». К этому следует добавить, что применялась видеозапись места происшествия, составлена схема квартиры и  местоположения трупа, а также предметов, имеющих отношение к происшествию…

  Что же случилось в квартире? Следствие искало ответ не только на этот вопрос, но и тщательно анализировало все причины трагедии. Было опрошено множество свидетелей, составлены десятки протоколов допросов, очных ставок, проведено достаточное число следственных действий, которые постепенно раскрыли картину происшествия.

  Как следует из показаний директора частного предприятия «Восход» В.М. Белесикова, где-то в начале восьмого часа вечера к нему домой заехал В.В. Григорьев, известный среди криминальных элементов и предпринимателей под кличкой «Сынок». Он и раньше намекал Белесикову, что нужно платить дань. Неоднократно требовал шампанского. Вот и в этот день ему потребовался целый ящик шипучего напитка. Разумеется, бесплатно. Белесиков ответил, что дома у него всего две бутылки, за остальными нужно ехать к водителю.

  - Поехали, - сказал Григорьев.

  За рулем «Нивы» сидел «Кэла» - Н.А. Межоннов, друг «Сынка». Когда выезжали на окраину микрорайона, решили подсадить троих стоявших у обочины мужчин (как потом выяснилось, это были подельники вымогателей).

  На кольце Григорьев приказал ехать в сторону Саратова. Миновали дамбу, путепровод. От Камышина отъезжали все дальше. Один из пассажиров достал кнопочный нож и выбросил лезвие, наставляя на Белесикова.

  «Сынок» угрожающе спросил: «Понял, куда тебя везем?».

  Вслед за Григорьевым осмелели и остальные.

  «Твоя песенка спета, мы везем тебя убивать!», - слышал в свой адрес угрозы Белесиков. Предпринимателя везли по направлению  к  селу Дворянское. В стороне от дороги нашли между кустов широкую поляну, остановились. Все вышли из «Нивы» и снова началось запугивание…

  На дознании В.М. Белесиков рассказывал:

  - «Сынок» повторял, что меня привезли убивать. Один из парней держал руку за бортом одежды, а «Сынок» говорил, что там у него пистолет. Другой все время держал наготове нож. Все они были выпивши. «Сынок» объяснял, что я приму легкую смерть, а «Кэла» предлагал выколоть мне глаза. Я упрашивал не убивать. Тогда «Сынок» сказал, что у меня есть шанс остаться в живых. Для этого нужно заплатить один миллион рублей. Я сказал, что таких денег у меня нет, и предложил свою машину. «Сынок сначала согласился, а потом передумал. У него созрел другой вариант. Плати, говорит, по 100 тысяч ежемесячно. А «Кэла» и еще трое настаивали, чтобы со мной покончить. Но убивать не стали. Хотя на обратном пути Межоннов продолжал говорить, что надо вернуться и убить меня, так как я, дескать, умный, и платить не буду. Остановились все же на том, что я 100 тысяч заплачу сразу, а остальные деньги буду вносить постепенно…

  Оторвемся пока от показаний Белесикова и полистаем другие страницы уголовного дела из 500 с лишним страниц. Наряду с другими документами в нем обращают на себя внимание показания ряда предпринимателей, имевших дело с «Сынком».

  Известный камышинский бизнесмен Г. рассказывал, что в течение трех лет он неоднократно по просьбе Григорьева передавал тому крупные суммы денег, якобы для помощи осужденным. Угроз, правда, со стороны Григорьева не было, но Г. знал, чем может закончиться отказ платить деньги: он боялся «Сынка». Григорьев, как бы, между прочим, плохо отзывался о Белесикове, повторяя, что тот «мент».

  Накануне происшествия Г. разговаривал с Григорьевым, спрашивал, когда тот прекратит угрозы в отношении Белесикова. «Сынок» ответил: «Дело будет сделано 2-го мая. После этого я прекращу преследования».

  А вот что рассказал предприниматель А.:

  - После своего освобождения в 1990 году «Сынок» несколько раз приезжал ко мне домой и на рынок, где я торгую, и требовал деньги. По его требованию я в конце 1990 года два раза передавал ему по 10 тысяч рублей. Не давать их я не мог – «Сынок» угрожал в противном случае расправиться со мной и моей семьей, разломать киоск, выжить меня из Камышина. Угрозы продолжались и летом 1991 года. На этот раз я передал ему 15 тысяч. После этого Григорьев неоднократно брал у меня бесплатно водку, сигареты, чай, и, кроме того, я передавал ему по 500 и по 1000 рублей денег, так как боялся расправы. В начале марта 1992 года «Сынок» потребовал, чтобы я продал ему за 30 тысяч рублей гвоздики по цене 3 рубля за штуку. Я их покупал в Баку по 7 рублей, поэтому при такой сделке мог потерпеть ущерб в 150 тысяч рублей. Я отказал ему, но при этом согласился дать ему 25 тысяч рублей. Правда, перед этим «для сговорчивости» он меня избил.

  Были доказаны и другие факты вымогательства, из чего следовало, что в Камышине действует выстроенная, организованная система рэкета. И в центре этой системы стоял Григорьев, якобы названный «Сынком» одним из ростовских воров в законе. Григорьев не только распределял роли, но и участвовал в проводимых «операциях» лично. Он и его подельники обнаглели до того, что уже не ведали страха перед правосудием, возмездием.

  Когда «Сынок» довел Белесикова, что называется «до точки», тот обратился в городской отдел милиции, где ему выдали диктофон для записи разговора с вымогателями. При очередной встрече с Григорьевым Белесиков сказал, что он сообщил о вымогательстве в милицию, и ему выдали магнитофон. И посоветовал «Сынку» оставить его в покое.

  Но Григорьев не отставал. О диктофоне он и его дружки вспомнили, когда везли Белесикова на «Ниве» к упомянутой выше безлюдной поляне. Как впоследствии выяснилось, за рулем был «Кэла», сзади сидели С.П. Курсеков, А.П. Дорохов, В.И. Гребенкин и В.М. Белесиков. Гребенкин сидел у Дорохова на коленях. Это именно он, Гребенкин, достал выкидной нож и направил лезвие Белесикову в живот со словами: «Не дергайся!».

  После этого Белесикова обыскали, и кто-то сказал: «На этот раз у него магнитофона нет!».

  Позже в милиции Белесиков сказал, что побоялся использовать магнитофон, так как знал характер «Сынка». Может быть, это и спасло его на поляне от побоев, или еще хуже – от смерти, поскольку «Кэла» и другие угрожали убийством.

  А что же случилось в квартире Белесикова 2-го мая? На следствии он рассказывал:

  «В квартире я завел «Сынка» на кухню, якобы угостить. Боялся за сына, который играл на улице: я знал, что дружки Григорьева способны на все. Я заскочил в зал, схватил ружье, зарядил в оба ствола патроны и хотел выбежать из квартиры. Но «Сынок» вышел из кухни в коридор навстречу и сказал: «Убью!». Тогда я с расстояния примерно 3 метра произвел выстрел. После этого вытащил гильзы, бросил их на пол, зарядил другие патроны и выбежал на улицу. Во дворе я увидел знакомого, Поливоду, и попросил его ехать со мной в милицию, чтобы никто не подумал, что я скрываюсь».

  Об остальном читатели знают.

  Следует добавить, что возмездие настигло не только «Сынка», но и его подручного – «Кэлу». Через два месяца после его задержания, а именно 6 июля 1992 года в начале первого ночи «содержащийся в камере  следственноарестованный Н.А. Межоннов, 1961 года рождения, причинил себе с целью самоубийства повреждение шеи, от которого скончался через неделю в реанимационном отделении горбольницы № 2».

  Опрошенные сокамерники Межоннова пояснили, что никаких конфликтов в камере не было, что 5 июля поздно вечером Межоннов лег спать, но потом они услышали, что он захрипел, и увидели у него на шее повреждение и кровь. Сокамерник Межоннова С.А. Шевченко пояснил также, что ранее «Кэла» высказывал мысль покончить жизнь самоубийством.

  Вот мы и подошли к завершению этой драматической истории. Как выяснилось на следствии, подручными «Сынка» кроме «Кэлы» были, в общем-то, обычные трудящиеся: А.П. Дорохов – сторож  кооператива «Дружба», В.И. Гребенкин – электрик второй фабрики ХБК, С.П. Курсеков – сварщик-монтажник управления буровых работ. Двое из названных уже были судимы. Например, Гребенкин после распития спиртных напитков участвовал в избиении любителя-рыболова. Происходило это на плоту, куда спустились разгоряченные хмельными градусами дружки, чтобы «познакомиться с мужиком». Рыболова сначала били кулаками и ногами, затем столкнули в воду. После этого один из участников зверского избиения ударил потерпевшего ботинком в лицо, и тот больше из воды не показался.

  Дорохов несколько лет назад с кухонным ножом набросился на человека, нанес ему небольшие телесные повреждения.

  И вот оба они оказались замешаны в очередном преступлении.

  А что же с Белесиковым? Еще во время следствия стало ясно, что он действовал в пределах самообороны, а когда совершил выстрел, то сразу же явился в милицию с повинной. Тем более, что до этого он уже начал сотрудничать с милицией, чтобы помочь обезвредить вымогателей. Белесиков оказался в ситуации, когда иного выхода, кроме как произвести выстрел, он не видел. Это обстоятельство было учтено следствием и судом: Белесиков был оправдан.

  Что касается Дорохова, Гребенкина и Курсекова, то они получили длительные сроки заключения с конфискацией имущества. Так закончилась эта история с вымогательством, логическим завершением которой стали две смерти, тюрьма, горе родных и близких.

                                      КРИЗИС

  Странно. Буквально перед новым годом в средствах массовой информации широким потоком пошли сообщения об остановке крупнейших предприятий машиностроительного комплекса – Владимирского, Волгоградского, Кировского тракторных заводов, прекращении работы Горьковского автозавода, Таганрогского комбайнового завода, ряда других. И в то же время из уст высоких государственных мужей звучали успокаивающие нотки о начавшейся стабилизации.

  К сожалению, приметы этой стабилизации не особенно-то ощущаются и на нашей, камышинской, земле. Ряд заводов вынужден был прекратить выпуск продукции еще задолго до Нового года, на некоторых из них до 10 января были объявлены «Рождественские каникулы». В числе таких предприятий оказался и машиностроительный завод оборудования животноводческих ферм, цеха которого надолго замолчали. Необычно тихо оказалось и в коридорах заводоуправления.

  - Нет, - заводоуправление работает, - уточнил директор С.Ю. Врублевский.- Просто сейчас у итээровцев и служащих хватает дел – идет переоценка основных фондов, готовится статистическая отчетность за год. Если же говорить об основных производственных участках, то мы большую часть людей отпустили с 10 декабря. Затоварились продукцией.

  Станислав Юрьевич берет одну из курительных трубок, очищает от пепла, медленно набивает табаком и произносит: «Пришлось пойти на эту непопулярную меру, А что поделаешь? Кризис!».

  Пока директор раскуривал трубку, помолчали. Мне вспомнилось, как в конце 80-х годов продукция машзавода ОЖФ пользовалась устойчивым спросом, и вроде неоткуда было ждать беды. Освоенная трап-тележка снискала большую популярность. Гидравлика позволяла опускать платформу практически на уровень земли, и тележка оказывалась очень удобной для перевозки свиней крупного рогатого скота, птицы, яиц и вообще любого другого груза. Очередь была на автомобили с емкостями для живой рыбы, покупателей находили транспортеры для крмоприготовления. Производственные программы завод стабильно выполнял, финансовое положение было прочным.

  Сейчас ситуация, можно сказать, прямо противоположная. И, прежде всего, в финансовом плане.

  - Пускать завод на полную мощность нельзя по простой причине, - объясняет директор. – Мы не расплатимся за электроэнергию, тепло, произведенную работу. И это не парадокс, Это закономерность. Чем больше продукции – тем больше убытков. И наоборот. Поэтому приходится выбирать меньшее из зол. Сейчас люди в отпусках, мы платим им две трети тарифа. Конечно, тяжело на такую зарплату кормить семью, но что поделаешь? Надо как-то продержаться.

  Станислав Юрьевич – выходец с Волгоградского тракторного завода. Часто там бывает по служебным делам. Во время последнего посещения предприятия-гиганта удивился. Многие рабочие ушли в вынужденные отпуска. На зарплату семьи не прокормить. Но откуда брать деньги, если производство замирает? Раньше с конвейера сходило 300 тракторов в сутки. В октябре прошлого года собрали 600, в ноябре – 200 с небольшим. Генеральный директор Хватов – мужик деловой, но и он бессилен что-либо сделать в условиях развала не только отдельных предприятий, но и целых отраслей. Трактор сейчас селянам не по карману: им не платят ни за зерно, ни за молоко, ни за мясо. Остается бартерный обмен. Колхоз везет на завод говядину, а обратно – трактор. Зарплату на заводе нередко платят мясом, сахаром… Кажется, смешно.

  - Не смешно, - поправляет Врублевский. – Горько и обидно. Мы у себя тоже выдавали зарплату мясом, сахаром. Под роспись. Не знаю, что осталось у кждого к получке. Хорошо, люди терпят. И для меня, директора, нет важнее задачи, чем сохранить коллектив, сохранить работоспособность оборудования. Что касается спроса на технику, то пример тракторного завода можно перенести на наш. Цена трп-тележки астрономическая, а рентабельность выпуска почти нулевая, поскольку в стоимость мы закладываем все наши затраты. Покупателей находится очень мало.

  То же самое – с кормовыми транспортерами. Во-первых, на фермах колхозов и совхозов сокращается поголовье скота. Во-вторых, «кусается» электротяга, и животноводы взяли в руки вилы. В-третьих, как мы уже сказали, у селян нет денег. Пробовали мы переключиться на выпуск другой продукции – и тут, как говорится, не попали в кон. Изотермическая будка на шасси автомобиля для перевозки товаров, продуктов обходтся в астрономическую сумму, плюс стоимость шасси. Такая продукция мало кому по карману. Более-менее приличным спросом пользуется тележка дачника, но на ней финансовой революции, сами понимаете, не сделаешь. Поэтому средств хватает лишь на зарплату и налоги. Сидим на банковской картотеке.

  Сейчас на заводе находятся готовые к реализации машины и оборудование на 80 миллионов рублей. По словам директора, это месячный объем производства. Товар, раньше считавшийся дефицитным, и то лежит без движения. Хотя бы, например, трап-тележки. Они особенно хороши для фермеров, поскольку универсальны.  Но вот беда: ни у кого нет денег.

  Где он, свет в конце тоннеля? Ни С.Ю. Врублевский, ни главные специалисты предприятия его не видят. Не видят даже луча, даже проблеска, хотя руководитель по натуре – оптимист, и верит в завтрашний день, По его глубокому убеждению, время нестабильности пройдет, и можно будет людям вздохнуть легче. Обязательно кончится удушение производителя – в этом нет сомнения. Ведь здравый смысл подсказывает: чтобы жить – надо работать, а чтобы работать – надо восстанавливать производственные связи, финансово-хозяйственный механизм, достигать прежних объмов выпуска.

  Для этого, во что бы то ни стало необходимо

сохранить коллектив, материально-технический потенциал завода. Такова сверхзадача текущего времени.

Короткой строкой

                                   ЗА ВОРОТА!

  Растущие неплатежи, дороговизна сырья и энергоресурсов сводят на нет усилия руководителей предприятий по сохранению численности коллективов. Как и предполагалось, первым не выдержал шоковой терапии планово-убыточный кузнечно-литейный завод. Его производственные цеха замерли. Люди отправлены в вынужденные отпуска.

  - У нас должны сократить 350 человек, - жалуется в редакцию формовщик ЧЛЦ – 2 Г.Н. Федосов. - Завод – должник, и банк отказывает в кредитах. С целью экономии средств администрация просит рабочих писать заявления на расчет по собственному желанию. Но в таком случае рабочий лишается права на выходное пособие…

    ТЕКСТИЛЬНЫЙ КОМБИНАТ: ВЗЛЕТ И ПАДЕНИЕ

   В то памятное время, в 1992 году, Камышинский хлопчатобумажный комбинат работал еще более-менее стабильно.  Ценой неимоверных усилий его руководство пыталось поддержать хлопковый ручей из Узбекистана, не допустить сбоев в работе прядильно-ткацких фабрик.

  Но тревожный сигнал уже звенел. И донесся он оттуда, откуда в незабываемые шестидесятые ехали в наш город опытные наладчики станков и ткачи, молоденькие девчушки. Звала их в дорогу романтика, желание новизны. Ведь на берегу матушки-Волги сооружался текстильный гигант, обещавший стать крупнейшим не только в Европе, но и в мире. У многих в Иванове оставались родственники, друзья, знакомые.

  И когда спустя десятилетия, в 1992 году начали одна за другой останавливаться фабрики российского ситцевого края, а люди отправляться в вынужденные отпуска, сердце защемило не только у самих ивановцев. Боль  передалась и камышанам, которые   недоумевали, знакомясь со скупой  информацией в центральных газетах. Неужто и в самом деле десятки тысяч  людей остаются без  работы? Почему правительство не решает ставшую злободневной проблему обеспечения сырьем?

  Примерно тогда же обеспокоенные полной остановкой производств ивановские текстильщики выставили на Старой площади в Москве пикеты. Однако исполнявший в то время обязанности премьер-министра Е.Т. Гайдар заявил, что, дескать, незачем делать ставку на отечественную текстильную промышленность: ситец и бархат выгоднее ввозить в Россию из-за рубежа. Но, сделав, так сказать, одолжение, Егор Тимурович все же позвонил в Ташкент, где согласились отпустить России партию хлопка-сырца. Его 130-тысячный коллектив ивановцев «проглотил» за три дня. Потом снова кланялись перед независимой среднеазиатской республикой, прося у нее «подпитки».

  Между тем страна все быстрее входила в рынок, а текстильная отрасль - в тупик.

  Камышинского комбината, ныне товарищества с ограниченной ответственностью, петля кризиса коснулась значительно позднее, чем ивановцев. Но особенно сильно эта удавка затянулась в сентябре 1993 года. Надолго останавливались прядильные и ткацкие машины, пустели цеха. А когда закончился месяц, подбили итог: падение производства составило более 70 процентов, комбинат недополучил миллиарды рублей доходов. Отразилось это и на городской казне, куда основной налогоплательщик не смог перечислить десятки миллионов рублей.

  Районный отдел статистики нашего города по итогам каждого месяца выпускает бюллетени. Среди них есть и «Отчет по труду», фиксирующий некоторую экономическую характеристику предприятий, в том числе и численность персонала. Там обращает на себя внимание одна любопытная цифра. Оказывается, на хлопчатобумажном комбинате работает столько людей, сколько занято их на всех других девятнадцати основных предприятиях города.

  В свое время текстильщики жили безбедно. В профкоме не убывала очередь на автомобили, дорогую мебель. Многие находили средства, чтобы взять путевку к морю, совершить турне по «Золотому кольцу» России.

  Получали хорошо, потому что хорошо работали. Имена передовиков из Камышина гремели по всему бывшему Советскому Союзу. Тут выросло три Героя Социалистического Труда – Ф.И. Харькова-Жукова, В.И. Смирнова, В.Н. Черкашина, два лауреата Государственной премии СССР – А.В. Хонина и Н.А. Гусихина. Более 600 текстильщиков награждено высшими правительственными наградами. В историю ХБК фамилии их по праву можно вписать золотыми буквами. Да и слово «текстильщик" произносилось с гордостью и достоинством.

  А что мы видим сейчас? Поднимаю сведения по труду за последние месяцы и чувствую неловкость. Доходы текстильщиков опустились до максимально низкой отметки. Категории же отдельных работников получают заработки, характеризуемые уровнем нищеты. Недаром кладовщица 1-й фабрики Т.Н. Михайлова как-то призналась: «В столовую хожу на работе редко. Беру гарнир, а котлету держу в уме!». Работники основных производств получают больше, но если сопоставлять заработки с ценами, которые теперь коммерческие, то хватает лишь на еду и одежду.

  Решил все же связаться с известной текстильщицей Нэлли Анатольевной Гусихиной. Спрашиваю, как дела, как настроение?

  - Какое настроение, какие дела? Работает наша вторая фабрика не на полную мощность. Девчата поникли. Соберемся в перерыве, потолкуем о тяжелом житье-бытье, да расходимся. Заработки падают с каждым месяцем. Проходишь мимо магазинных прилавков, не поднимая головы. Хорошо хоть на еду еле хватает.

  И Гусихина и Михайлова отдали комбинату свои лучшие годы. А сколько работает здесь других тружениц – прядильщиц, ткачих, мотальщиц? Сколько продукции они произвели! Кто-то взял и подсчитал: тканью, выработанной комбинатом за год, можно обмотать земной шар по экватору семь раз. Сравнение впечатляющее, ведь в лучшие времена на ХБК вырабатывалось в сутки более миллиона метров готовых тканей. Это какую же массу населения можно одеть в сатин, ситец, бархат и вельвет?

  Казалось, положение текстильщиков навсегда останется непоколебимым, тем более, что многое сделано по техническому перевооружению, внедрению прогрессивных технологий. Но вышло, что это – отнюдь не самое главное, что и комбинат можно свалить, зная, какие рычаги привести в действие. Ведь недаром же сказал Егор Тимурович: «Ситчик и бархат выгоднее завозить из-за границы».

  Удивляет, как приходит в голову, что отечественная промышленность, в том числе и текстильная, не нужна, Ведь в свое время «кислород» нашему  городу дал именно комбинат, основные средства которого оцениваются в 500 миллионов долларов США. Благодаря ему построены самые важные социальные объекты. Это десятки жилых домов, общежития, Дворец культуры, детсады, школы, лечебные учреждения и многое другое. ТЭЦ, тепловые и водопроводные сети, очистные сооружения тоже нельзя представить без привязки к ХБК. Комбинат и его инфраструктура – это, по существу, автономный город со всеми средствами самообеспечения. Как можно оставить его без работы?

  Когда в 1993 году представители текстильной отрасли пробились в Москве к главе правительства В.С. Черномырдину, тот признался, что не знал, в каком бедственном положении она находится. После чего вылетел в Ташкент и договорился о взаимных клиринговых обменах нефтью и хлопком.

  Однако к этому времени хлопковый ручей, бегущий из Узбекистана, почти пересох, текстильщики, в том числе и камышинские, понесли значительный экономический урон. Их деньги обесценила инфляция. Не в силах были спасти производство и кредиты, поскольку они стали поистине грабительскими. Продолжали дорожать электроэнергия, газ, теплоносители…

  Конец 1993 года для хлопчатобумажного комбината был «ознаменован» тем, что за неуплату долгов энергетики прекратили электроснабжение управленческих помещений. Не в лучшую сторону изменилась ситуация с взаимными платежами. Если до недавнего времени больше были должны текстильщикам, то теперь знак «плюс» поменялся на «минус». Чтобы расплатиться с поставщиками, комбинату даже при взаимозачете необходимо изыскать астрономическую сумму денежных средств.

  По существу, он загоняется в тупик не только собственными издержками. Его давят налоги, задолженность по кредитам и т.д. Себе остаются крохи: где уж быть деньгам на солидную зарплату? Из-за снижения платежеспособности населения ткани стали залеживаться. Что будет, если сырье и  энергоресурсы подорожают еще больше? Вопросов много. Как их разрешить?

  Видя очевидное несовершенство нынешнего рынка, его губительное действие, текстильщики вносят разумные предложения. Почему бы, например, не снизить налог на добавленную стоимость? Почему не практикуется льготное кредитование? Если бы эти меры ввести в действие, глядишь бы, и хлопок можно было покупать, и зарплату поднимать, и с долгами рассчитываться. Призывы организовывать на ХБК, скажем, швейное производство не могут иметь под собой серьезной основы, так как прядильные и ткацкие станки под него не перестроишь

  Другое дело, следует расширять торговлю хлопчатобумажными тканями с Западом. Тут у наших текстильщиков есть серьезные наработки. Перестройка производства под выпуск широких тканей позволила в 1993 году продать их за рубеж значительно больше, чем в 1992-м.

  За высокое качество продукции и создание собственного имиджа Камышинский ХБК награжден в Мадриде международным призом «За престиж в мировой торговле». В Филадельфии (штат Пенсильвания, США) комбинатом открыто собственное представительство. Наряды, сшитые из камышинского ситца, высоко оценили в Париже.

  Это значит, что продукция наших текстильщиков так же конкурентоспособна, как и во времена Петра Первого, когда камышинской тканью-сарпинкой успешно торговали в заморских столицах.

  Почему же сейчас останавливаются ткацкие станки? Неужели России не нужны сатины и ситцы, вельвет, бархат, марля и вата? Неужели становится ненужным и сам город, где каждый десятый рождался будущим текстильщиком? С болью проводишь аналогию рыночных реформ с бульдозером, который, прокладывая «магистраль» в светлое капиталистическое будущее, ломает на своем пути не только отдельные человеческие судьбы, но и целые трудовые коллективы.

  Тот, чьей судьбы такая ломка коснулась вплотную, отнюдь не восторгается «успехом реформ» и не говорит, что он безоговорочно «за». Отчуждаемые от станков, вынужденные из-за простоев искать побочный заработок, ездить в Москву за импортными «тряпками», люди вправе задать вопрос: «Если все, о чем говорил Гайдар, делается не для всех, то как же быть тем, кто не  вписывается в реестр избранных для будущего процветания и благоденствия?».

               УШЕЛ КОНСТРУКТОР В КООПЕРАТИВ

  В последнее время в редакцию зачастили посетители особого рода – увольняемые с предприятий рабочие, инженерно-технические работники, служащие. Не особенно-то надеясь на нашу помощь, они, тем не менее, шли поделиться своей болью, найти понимание…

  Процесс сокращения кадров, если смотреть с позиции сегодняшней действительности в экономике, - закономерный. О какой прибавке рабочих мест можно говорить, если простаивают основные цеха на хлопчатобумажном комбинате, кузнечно-литейном, инструментальном и других заводах, если отгрузка готовой продукции на камышинской железнодорожной станции в последние недели сократилась в несколько раз?

  Недавно специалисты районного отдела статистики обнародовали такие данные. За год численность работников, занятых в промышленности города, уменьшилась без малого на три тысячи человек. Особенно большой урон понес кузнечно-литейный завод – 1391 человек, а ведь было 6, 5 тысячи. Около тысячи человек потерял хлопчатобумажный комбинат, 258 – крановый завод, 145 – инструментальный.

  Причины потерь кадров самые разнообразные – от планового сокращения штатов до увольнения по собственному желанию, из-за нарушений трудовой дисциплины и т.д. Отсутствие сырья, комплектующих, неплатежи, отсрочки с зарплатой заставляют людей срываться с привычной работы, устраиваться в те сферы, где лучше платят, где есть хоть какая-то финансовая стабильность.

  Около месяца назад разговорились с директором первой прядильно-ткацкой фабрики ХБК Б.А. Аверьяновым.

  - Не пойму я нынешней государственной политики, - недоумевал он. – Те, кто производит конкретную продукцию, получают в два с половиной раза меньше, чем обслуживающие структуры. Где справедливость?

  Борис Андреевич имел в виду, вероятнее всего, теплоэлектроцентраль, где, по последним данным, средняя месячная зарплата почти в десять раз больше, чем на кузнечно-литейном заводе, в пять раз больше, чем на инструментальном, в шесть с половиной раз больше, чем на машзаводе ОЖФ. Эти, да и другие предприятия, попавшие в жернова кризиса, потеряли десятки высококвалифицированных специалистов – токарей, фрезеровщиков, наладчиков. Еще ощутимее потери квалифицированных инженерно-технических работников, которые также набирались опыта не годами, а десятилетиями.

  В этой связи характерна судьба моего знакомого, работавшего инженером на одном из заводов. Поверив велеречивым призывам строить новую Россию через кооперативы, он ушел с предприятия в частную фирму. Кооперативы стали рассыпаться, и пришлось ему снова менять место работы. Устроился на ХБК наладчиком и тут попал под прессинг так называемых реформ. Пришлось  идти работать носильщиком на рынок. Таких примеров можно приводить десятки. Сотни специалистов рассредоточились в различных посреднических организациях и фирмах, ушли работать в сферу обслуживания. Производство же продолжает падать.

  Не так давно в газете «Правда» выступил профессор МГУ Борис Хореев. Он сообщил, что за 1992-1993 годы выведено из строя свыше 10 процентов всех мощностей. На селе выбытие основных фондов превысило их ввод за указанные годы в два и в четыре раза соответственно. Практически во всех отраслях продолжается деиндустриализация. Ценнейшее оборудование, даже если оно не выведено из строя, из-за простоя, плохого ухода ржавеет, ветшает, разрушается. «Каждый простой, - пишет профессор, - каждое выбытие означают потерю работников ценных профессий, высокой квалификации, разбегающихся кто по «комкам», кто по «шабашкам». Менее приспособленные просто мрут. В селах уже вспомнили и о крестьянских лошадях, и о ручной вспашке взамен тракторной. Богатейшая страна возвращается к сохе и лопате под беспрерывные клики по телевидению о каком-то «возрождении». Подобное кликушество сейчас просто противно».

  К сожалению, не видно пока просвета. Напротив, прогнозируется очередная волна кризиса, которая, очевидно, опять затронет предприятия. Следовательно, могут быть новые сокращения, новые ломки судеб, привычного уклада жизни…

                        ПРОЩАЙ, ГОСПОДИН ВАУЧЕР!

  Многие спрашивают, что с дивидендами за сданные ваучеры, почему в газетах появляются объявления о необходимости экономической защиты приобретенных свидетельств и сертификатов?

  В принципе, в этих вопросах ничего удивительного нет. Ведь недавно в телепередаче «Час пик», которую ведет Влад Листьев, выяснились некоторые подробности скандала, разразившегося вокруг инвестиционного фонда «Нефть-Алмаз-Инвест». Председатель совета директоров Михаил Суровягин, например, не стал скрывать, что управляющим и генеральным директором этого фонда является 22-летний гражданин Эфиопии, посаженный в камеру № 15 «Матросской тишины», где не так давно обитал легендарный спикер нижней палаты парламента России Руслан Хазбулатов. Подтвердил Суровягин и факт приостановления Госкомимуществом действия лицензии на право производить инвестиционным фондом операций на рынке ценных бумаг.

  Естественно, люди волнуются: а не случится ли подобная история с другими фондами, кто защитит рядовых акционеров от мошенничества?

  Отвечать на этот вопрос весьма и весьма трудно. Ведь вспомним, как начиналась чековая приватизация.

  Поверив обещаниям правительства в лице Анатолоя Чубайса превратить простых постсоветских граждан в миллионы собственников, мы воспрянули  вожделенной надеждой. Во-первых, стоимость каждого ваучера приравнивалась якобы к двум автомобилям «Волга». Во-вторых, обещались внушительные дивиденды, под которые, казалось, можно было не только безбедно жить, но и потихоньку откладывать на старость. Каждый представлял себя чуть ли не Леней Голубковым – рекламщиком МММ, этаким прототипом легковерного россиянина, надеющегося на благополучный исход приватизации, на то, что она принесет полные карманы банкнот. Но не тут-то было. Прошел год, а пресловутый «Нефть-Алмаз-Инвест», обещавший еще по итогам первого полугодия прошлого года выплатить 750 процентов годовых, мягко говоря, ввел своих акционеров в заблуждение. Крупнейший фонд «Альфа-Капитал», набравший свыше одного миллиона владельцев акций, по истечении контрольных сроков тоже не выполнил своего обещания. Да и по ряду других фондов такая же картина. Еще в 1992 году многие камышане сдали свои ваучеры в «Первый ваучерный фонд», а теперь жалуются: «О дивидендах – ни слуху, ни духу, будто о своих акционерах забыли напрочь». Что касается стоимости ваучера, то она под занавес ваучерной приватизации оказалась смехотворной по сравнению с двумя новыми «Волгами». На такую «ценную» бумагу можно было купить в лучшем случае две пары тапочек.

  Однако многие потеряли и эти деньги. Вот что пишет в редакцию нашей газеты Н.М. Напиденин:

  «В 1993 году, поверив рекламе, напечатанной в еженедельнике «АИФ» и показанной по телевизору, я собрал у товарищей по работе более двух десятков приватизационных чеков, поехал в Саратов и сдал в представительство фонда «Титул» из Ханты-Мансийска. Взамен получил расписки, в которых фонд обязуется в течение 1993 года выдать по 8 акций на чек. Закончился 1993 год, прошла половина 1994 года, а никаких акций мы до сих пор не получили. На наши письменные запросы фонд упорно отмалчивается. Кто нам поможет получить акции или хотя бы вернуть обратно чеки?».

  Таких писем редакция «Диалога» получала пачками, и все их опубликовать не было возможности, да и необходимости, поскольку написаны они словно под копирку: «Выманили ваучеры, взяли за это деньги, дивидендов не платят. Выходит, обманули?».

  Наверное, обманули, ведь процесс движения ценных бумаг никто не контролирует, тем более, что они не именные.

  Недавно в печати проскользнуло сообщение о том, что в России насчитывается 600 инвестиционных фондов, а по количеству обладателей акций наша держава оказалась впереди Соединенных Штатов Америки. Однако серьезные эксперты не строят никаких иллюзий, поскольку ваучерный спектакль можно считать оконченным.

  Например, наш отечественный экономист Павел Бунич подчеркнул, что под первым этапом приватизации фактически не было законодательной базы, и поэтому обманутым гражданам будет трудно защитить свои права. Гарантий на получение дивидендов, по его мнению, тоже никто дать не может: это как карточная игра – может повезти, а может, и нет.

  Сказывается и другой момент: в России сейчас простаивает пять с половиной тысяч предприятий, многие из которых сами не могут свести концы с концами. Где уж тут ждать прибыли и дивидендов! Впору самим искать инвесторов, но кто даст капитал?

  Занавес ваучерной приватизации, можно сказать, опустился. Собственников стало в два раза больше, чем в США, где жителей вдвое больше. Однако, как видим, дело не движется. Производство продукции на предприятиях России продолжает падать, зарплата рабочих едва превышает стоимость потребительской корзины на одного человека, дивиденды выплачивают единичные фонды. Причем множество предприятий объявлено банкротами. Дальше, как говорится, ехать некуда.

  И тут оказывается, что миллионы собственников радетелям приватизации вовсе не нужны. Требуются крупные стратегические инвесторы, которые смогли бы поднять лежащую на боку экономику. Таким образом, тезис о миллионах собственников становится мифом. И можно было догадаться еще в начале, что коллективной собственности суждено перекочевать в руки единоличных владельцев.

  Хотя этого сейчас никто и не скрывает. Ведь в Указе президента «О мерах по защите интересов граждан на этапе перехода от чековой к денежной приватизации» говорится, что с 1 июля 1994 года оплата за   продаваемые на аукционах и фондовых биржах предприятия будет производиться исключительно денежными средствами. Отнимаются и льготы, которые на первых порах предоставлялись коллективам. Указ устанавливает также, что акции приватизированных предприятий, срок продажи которых не определен, должны быть проданы не позднее 1 января 1994 года. Поневоле возникает вопрос: если работники акционированного предприятия уже стали собственниками, то на каком основании им указывают, когда и как распорядиться своими акциями? Да тут не надо большого ума, чтобы догадаться: заводчане вовсе никакие не собственники. Они – нищета, и изъять у них акции – проще простого.

  Кстати, примеры выкупа акций у рядовых граждан уже есть и у нас в Камышине. Недавно появилось любопытное объявление, проливающее свет на некоторые моменты приватизации. А именно: на одном из предприятий объявили о скупке акций. То есть начинается, по существу, перераспределение собственности, но уже при помощи наличности. И надо думать, те, кто выложит свои кровные за пакет-другой акций, не только найдут способ защитить ценные бумаги, но и сделать все возможное для получения максимальных дивидендов.

  А как же быть рядовым россиянам, мечтавшим стать «народными капиталистами», поверившим рекламным сказкам голубковых? Как быть камышанину Юрию Георгиевичу Рубцову, сдавшему свой ваучер в «Первый инвестиционный фонд»? Дождутся ли они обещанных дивидендов? И спасет ли от жульничества Фондовый Эмиссионный синдикат, берущийся при условии внесения определенной части денежных средств защищать ценные бумаги от подделки, представлять интересы акционеров в Москве – столице приватизации? Хотелось бы этому верить. Но беда в том, что безбедная жизнь обеспечена лишь организаторам чековых инвестиционных фондов. Это они разъезжают в «Мерседесах», «Фордах» и «Вольво», имеют уютные офисы с коврами и солидные счета в банках России и за рубежом. Что касается миллионов вкладчиков ваучеров, то им, похоже, и не суждено было знать о механизме, который еще при проектировании предусматривал баснословное обогащение избранных и обнищание большинства.

  Позже, в своей книге «Хроника мутного времени» А. Бушков писал:

  «... В 1993-1994 годах ежемесячно проходило до 800 чековых аукционов во всех регионах страны. Более 70 процентов акций было реализовано за ваучеры. Кто-нибудь когда-нибуть получил от своей доли общероссийской собственности хотя бы один рубль дивидендов? Если таковые имеются, прошу – откликнитесь! Впишите свое имя в историю экономической реформы!

   Для участия в чековых аукционах Чубайс пробил так называемый заявочный принцип – кто первый подал заявку, тот получает право быть в первых рядах. Хотя те же американцы в похожих случаях принимали все заявки, и время подачи никакой роли не играло. 

  Далее: самим трудовым коллективам приватизируемых предприятий, независимо от количества имевшихся у них «билетов в капитализм», было почему-то отказано участвовать в аукционах в качестве покупателей. И, наконец, аукцион мог проходить даже в том случае, если имелся один-единственный участник с одной-единственной заявкой. Ну, а предлогов, по которым того или другого участника могли не допустить к торгам, оказалось столько, что перечислить их было невозможно…

   Сам Чубайс в своем печатном труде «Приватизация по-российски» признавался: «то, что мы сделали в рамках своей схемы… было своего рода насилием – насилием над естественно идущим процессом стихийной приватизации, над интересами элиты общества. Масштаб примененного насилия вызывал дикое сопротивление. Тем не менее  нам удалось устоять, и свою схему реализовать».

  Что ж, революционное насилие – дело в нашей стране привычное… Гайдар позже признавал открыто: «Ваучер не имел никакого значения, кроме социально-политического». Чубас широким жестом фокусника выставил на прдажу все сразу: крупнейшие нефтяные компании, металлургические и горные комбинаты, лесоперерабатывающие комплексы, автозаводы, тракторные заводы, машиностроительные предприятия, порты и флотилии судов. И «прдавалось» все это богатство по тем правилам, о которых я рассказывал выше. Криминалом от этих сделок несло за версту. Практически все выставленное на продажу было куплено по смехотворно низким ценам, ничего не имевшим с реальной стоимостью прибыльных предприятий. Например, «Газпром» ушел за 250 миллионв долларов – при том, что одни только газовые ресурсы стоили до 700 миллионов. Производственные и промышленные ресурсы, «проданные» таким вот образом, принесли смехотворную сумму в 5 миллиардов долларов. Для сравнения: рынок акций Мексики в то время оценивался в 150 миллиардов, Гонконга – в 300 миллиардов…».

        СОВЕТ РАСПУЩЕН. ДА ЗДРАВСТВУЕТ ДУМА?

  Наконец, по истечении почти целого года после расстрела столичного Белого дома некоторые депутаты Камышинского городского Совета отошли от шока. Они начали собираться по адресу: Театральная, 3, организовали инициативную группу по восстановлению местного представительного органа, оказавшегося распущенным посредством известного Указа президента.

  Шок действительно был длительный. Помню, что за паника царила в горсовете в октябрьские, да и в декабрьские дни прошлого года. Его руководители спешно покинули кабинеты, не решаясь провести даже заключительную сессию, на чем настаивали наиболее активные депутаты. Постепенно многие смирились и с бездействием «верхушки», и с ролью отстраненных от служения гражданам. Власть целиком перешла к администрации города.

  И вот появилась эта инициативная группа. Один из ее членов, бывший депутат городского Совета В.Н. Воробьев, рассказывает:

  -  Ратуя за восстановление городского Совета, мы исходим из того, что Указ президента Бориса Ельцина был признан неконституционным. Что за этим последовало – все знают.

Насильственная ликвидация органов народовластия посредством расстрела российского парламента и роспуска советов фактически утвердила в стране диктатуру криминальной буржуазии. Мы получили отстранение людей труда от рычагов управления экономикой, и этим незамедлительно воспользовалась так называемая либеральная власть. Ведь лишение трудящихся экономических и политических прав открыло широкие возможности для разграбления страны, для невиданного обворовывания россиян. Как остановить этот беспредел? Думаю, посредством контроля за действиями исполнительной власти. Избиратели наделили депутатов местных Советов полномочиями до 1995 года. Нас никто не переизбирал, самороспуска не проводилось. Вот почему на основе Конституции мы решили возобновить деятельность представительной городской власти, вернувшись к исполнению своих депутатских обязанностей на общественных началах.

  Однако, насколько мы знаем, у В.Н. Воробьева есть оппоненты. Вспомним хотя бы «демократически» настроенного депутата В.Г. Брюкова. Ведь это он ратовал за повсеместный роспуск местных Советов, это он выразил разочарование, когда после референдума 25 апреля 1993 года о доверии президенту областной Совет народных депутатов отклонил предложение о самороспуске. Впрочем, В.Г. Брюков имеет свое понятие и о структуре представительной власти. По его мнению, достаточно иметь несколько «думцев», работающих на профессиональной основе, освобожденных от основной работы. И он не одинок в таком подходе к роли одной из ветвей власти.

  Но прав ли главный демократ Камышина, возглавлявший городскую организацию ДПР? Чтобы ответить на этот вопрос, следует, прежде всего, вспомнить, что слово «демократия» в переводе с греческого означает власть народа. А по Брюкову выходит, что «думцы», получив мандаты, обзаведутся кабинетами, столами и будут работать, скажем, в том же здании, где находится администрация, станут теми же чиновниками. Кто даст гарантию, что при таком раскладе дума не станет саттелитом администрации, поскольку в известной степени будет от нее зависеть? Ведь даже численность такой думы (7-15 человек) не позволит составить серьезную оппозицию исполнительной власти.

  Говоря о демократических основах построения общества, нельзя не привести высказывание известного кубинского эмигранта Карлоса Альберто Монтанеры. В своей книге «Трактат о процветании» противник политики Фиделя Кастро писал: «Чтобы добиться демократических результатов, важно, чтобы народ и правители имели ясное представление о своей роли и значимости. Народ должен чувствовать, что государство принадлежит ему и что единственная цель существующих институтов – это облегчение жизни граждан страны. Второе: правители должны понять, что они не что иное, как скромные слуги народа. Они избираются или нанимаются не для того, чтобы повелевать, а для того, чтобы выполнять повеления. Третье: они должны быть подотчетны народу, который их определил на высокие должности».

  Это основополагающие составляющие истинной демократии: тут Монтанера ничего нового не сказал – мы и сами знаем о принципах разделения ветвей власти. Однако в демократическом устройстве общества у нас есть все основания усомниться хотя бы на примере нашего города, где уже около года отсутствует представительная власть. Бал, да и не только у нас, правят чиновники, оттеснившие от реальной жизни депутатов. Впрочем, без депутатов им намного спокойнее, Ведь сейчас местная исполнительная власть никак не подотчетна жителям. А если кто придет с просьбой или жалобой, обобьет не один порог.

  Правда, на уровне областных центров законодательно-представительные органы сформированы и вроде бы работают. Но об эффективности их деятельности, реальном отстаивании народных интересов, защите прав избирателей говорить не приходится: областная дума все-таки далека от жизни коллективов.

  Недавно президент Б. Ельцин с присущей ему решительностью заявил, что  со всевластием Советов покончено раз и навсегда. К сожалению, в своем отношении к представительным органам он находит массу подпевал, причем из так называемого «демократического» стана. Но прорыв ли это к демократии, когда народ фактически отстранен от рычагов управления? Здравый смысл подсказывает, что нет. Советы в том виде, когда они соединяли в себе представительную и исполнительную власть действительно себя изжили, показали слабую эффективность. Но какой оптимальный, надежный инструмент представительной, а значит, и контрольной власти появился на местах взамен Советов? Практически пока никакого, хотя есть некоторые, далеко не лучшие примеры. В отдельных районах, скажем, действуют собрания из нескольких бывших депутатов. Направляет и организует их работу администрация. Вот и можно представить себе, что за контроль такой представительный орган может осуществлять за деятельностью власти.

  «Демократическое» общество нынешнего типа, как никогда, предоставило большие возможности тем, кто всегда был не прочь утащить с общего стола кусок пожирнее и побольше. Демократия стала символом беззакония и вседозволенности, началась повальная растащиловка природных богатств, нажитого за многие годы общественного добра. Малая часть «новых русских», дорвавшихся до сундука, оказавшегося без надежной охраны и запора, начала с завидной поспешностью набивать себе карманы, а скромные законопослушные и терпеливые трудящиеся лишаются даже того, что нажили за многие годы мозолями и потом. Хороша же «демократия», то бишь - «власть народа»!

  В последнее время часто можно было слышать изречение, что Советы несовместимы с принципом разделения ветвей власти. Между тем, сохранение власти Советов предусматривал в своем проекте Конституции такой подлинный демократ, как А. Сахаров. Да и абсурдно навязывать России западные образцы демократии. Русь всегда шла своим путем, ей присуще было коллективное мышление, соборность, а не авторитаризм, известный своими трагическими последствиями. Поэтому мы обречены на поиск своего, собственного пути к демократии, основанной на совете с народом, на ответственности перед обществом.

  Советы появились в 1905 году в Иваново. Они не имели ничего общего с большевиками, а зарождались для руководства стачечной борьбой, для отстаивания интересов рабочего класса. Разве им было суждено остаться после октября 93-го? Поэтому понятно было стремление Б. Ельцина и его команды, пекущихся о возрождении мощного класса капиталистов, завершить разрушение народовластия окончательной ликвидацией Советов. Впрочем, президент является и ненавистником каких-либо инструментов контроля. Вспомним, сколько подобных институтов (рабочий, народный, общественный, не считая партийного и других видов контроля) было в одночасье ликвидировано!. И все для того, чтобы в мутной воде полегче ловилась рыбка. Чашу же президентского терпения переполнили мятежные съезды и Верховный Совет народных депутатов России, посмевшие заявить о губительной сути и антинародном характере реформ. В ответ заговорили танковые орудия.

  Но известно: если нет ответственности, нет контроля – то нет и дела, нет результатов. Это мы видим на примере развала промышленности, сельского хозяйства, энергетического комплекса и многих других сфер экономики. Ликвидация Советов, развал коллективов, как закономерное явление, повлекли за собой хаос в системе бывшего народного хозяйства, полураспад общества.

  Советы – не искусственные общественные образования, не плод воли большевиков или коммунистов. Это рожденная в классовой борьбе форма деятельности эксплуатируемых, воплощение исторических качеств народа, коллективности его натуры. И что бы не происходило – разгон демонстраций, расстрел баррикад, Белого дома -  соборность в россиянине жила, живет, и будет жить. Мы просто обречены на это, и никакими указами волю масс не отменишь.

  Вот почему на собрании граждан Волгограда, Союза избирателей области, общественного движения «Единство во имя России» было принято обращение поддержать инициативу депутатов ряда горсоветов и райсоветов, в том числе и Камышинского горсовета, по воссозданию в Волгоградской области советов на общественных началах.

          СТРАХОВАЯ МЕДИЦИНА: РЕАЛЬНОСТЬ И МИФ

  Как-то по пути на работу услышал разговор двух пенсионеров. Один другому говорил: «Здоровье в последнее время подводить стало, а обращаться в поликлинику боюсь. Говорят, медикаменты самому доставать придется. Если операция – готовь свои бинты, лекарства, кормят неважно. Нет, лучше поскриплю еще немного, авось полегчает». Другой собеседник посетовал, что к врачам без страхового полиса теперь не приходи, а если ты оказался без этой бумаги, то на бесплатное лечение не рассчитывай, и за койко-место, и за питание, и за лечение придется выкладывать наличные.

  О медицинском страховании не слышал разве что глухой. Об этой услуге написаны многочисленные статьи, приведены высказывания специалистов здравоохранения, руководителей страховых фондов и филиалов. Вспомним, как начиналась эта кампания. Выступавшие с трибун и в различных интервью буквально убеждали и население, и медиков в прямо-таки блистательных перспективах, открывающихся перед здравоохранением со вводом медицинского страхования. А что получается на деле?

  Недавно в мои руки попала копия обращения руководителей медицинских учреждений к главе администрации области И.П. Шабунину, где значатся подписи главных врачей областной детской больницы И.И. Шишкина и областной клинической больницы И.С. Маркина, председателя областного комитета здравоохранения В.В. Щучкина, президента областной ассоциации врачей В.Г. Верхолетова и ряда других медиков с известными в нашей области именами. Они с тревогой сообщают, что в последнее время в здравоохранении сложилась чрезвычайная ситуация. В больницах израсходованы все запасы медикаментов, перевязочных материалов, продуктов, белья. В несколько раз уменьшился объем зубопротезирования, сворачивается обеспечение бесплатными лекарствами. Практически каждая больница должна разным ведомствам астрономические суммы за услуги. Медикам по нескольку месяцев задерживают зарплату. Ситуация становится угрожающей…

  Но область большая, областной центр далеко. Поэтому трудно судить, каково положение в многочисленных больницах на самом деле. Лучше обратимся к местным примерам, скажем, к центральной районной больнице. Здесь тоже картина далека от благополучия, беды все те же. Медики констатируют, что наряду с ростом заболеваемости сокращаются обращения населения за медицинской помощью. Бедственным стало положение с финансированием. Денег нет не только на приобретение медикаментов и медицинского оборудования, но даже на своевременную выплату зарплаты.

  Вот что говорит по этому поводу главный врач ЦРБ Н.И. Коваленко:

  - Кризис зашел так далеко, что в ряде сел района мы вынуждены закрывать стационары. Это значит, что больницы фактически ликвидируются: мы начинаем отказывать больным в выполнении необходимого комплекса лечебных процедур. Мало того, отказываем людям и в проведении плановых операций. А причина одна – нет средств. Мы сидим на голодном пайке, сворачиваем отделения, сокращаем перечень услуг, провожаем медиков в отпуска. Приходится бить тревогу. Но ее, к сожалению, никто не слышит.

  В нашей беседе Николай Иванович несколько раз касался разительного контраста между бедственным положением медицинских учреждений и экономическим процветанием коммерсантов, использующих в своих целях средства, собранные с предприятий, а фактически с населения для его же лечения. Да и не только о контрасте речь. После того, как была объявлена организация страховых компаний, в них устремилась масса дельцов, мечтавших под видом заботы о процветании здравоохранения нагреть себе руки. Итоги не заставили себя ждать. Из созданных в области за два года 33 страховых компаний десять оказались липовыми. Махинаторы сумели перекачать на свои счета 1,5 миллиарда рублей, чем нанесли медицине области серьезный урон.

  Когда перед медиками области были обнародованы эти факты, многие просто возмутились. Разве таких плодов ждали от страховой медицины, разве можно теперь доверять им без оглядки?  Так начинается подрыв веры в новшество. Ведь вспомним: в недалеком прошлом обеспечение всего населения бесплатной медицинской помощью гарантировалось государством. Теперь же, в соответствии с законом о медицинском страховании, так называемым гарантом «социальной защиты интересов населения в охране здоровья» выступают страховые компании и страховые фонды. Они собирают фактически столько же средств, сколько выделяется здравоохранению. Но улучшится ли в результате подобной реформы «самочувствие» самой медицины? Вряд ли. Как и вообще в большинстве сфер народного хозяйства России, идет несправедливое перераспределение средств. Собираемые по крохам (а как может быть иначе при массе неработающих или работающих с перебоями предприятий?) для здравоохранения, они нередко используются коммерсантами от медицинского страхования для личного материального благополучия, для обустройства офисов, покупки престижных автомобилей, командировок за рубеж.

  Слушаешь медиков и удивляешься. Оказывается, аптечная сеть в последнее время оказалась фактически оторванной от тех же больниц. Коммерциализация аптек привела к таким перекосам, что там можно купить даже стройматериалы. Централизованное снабжение аптечной сети лекарствами разрушено, эту роль выполняют 20-25-летние жучки-посредники, делающие бизнес на купле-продаже медикаментов. И это считается нормальным.

  - Нет, это ненормально, - возражает главный врач ЦРБ. – Здравоохранение – не товарное производство, ему не подходят рыночные отношения. Даже в США это, наконец, осознали. Нужно искать то, что подходит для России, что уже хоть немного обкатано. Но у нас снова как в коллективизацию – выполняй директиву! И мало кого интересует, что люди уже падают в обмороки и умирают на ходу, что в условиях отсутствия лекарств врачам впору переквалифицироваться в психотерапевты. Я не против страхования вообще, я против методов его внедрения, против необоснованного разбазаривания средств при бедственном положении экономики.

  Николай Иванович высказывает логическую мысль: почему нельзя собранные страховые взносы напрямую отдавать больницам и поликлиникам? Почему бы не приблизить аптечную сеть к лечебным учреждениям? Ведь тогда бы меньше умирало больных от отсутствия лекарств, а медсестры не уходили бы в коммерческие ларьки. Да и вообще, профессия медика не теряла бы свою престижность с такой катастрофической скоростью.

  А пока приходится мириться с тем, что на пути страховых взносов от предприятия-налогоплательщика до больного существует целая череда  посредников: территориальный фонд, страховая компания, филиал. Хотя при обсуждении на федеральном уровне проекта закона о медицинском страховании предлагался вариант сделать страховые взносы с предприятий как налог для здравоохранения, причем размер его должен был определяться статистическим уровнем заболеваемости, инвалидности, экологической обстановки и т.д.

  К сожалению, пошли не лучшим путем. Мало того, у нас в области игнорируется даже запланированный страховой взнос за неработающее население. А таких людей, с учетом роста безработицы и работников, уходящих на пенсию, немало. Чем не условие обнищания медицины?

  И еще одно обстоятельство, Местные комитеты здравоохранения фактически бессильны оказывать какое-либо воздействие на страховые компании. Они даже не могут проследить за потоком средств, которые отчисляют в виде налога предприятия, учреждения и организации. Это тоже в определенной степени стало дискредитирующим фактором внедренного в медицине новшества.

  Конечно, по своей сути в теоретическом плане идея медицинского страхования, несомненно, имеет свои плюсы. Согласно этой схеме каждому конкретному лечебному учреждению должно отчисляться столько денег, на сколько этот коллектив пролечил больных, то есть реально заработал. Причем учитывается и качество лечения, поскольку страховая компания выступает защитником больного в случае недобросовестного к нему отношения со стороны медицинского персонала. Но от идеи до ее реализации порой бывает большая дистанция. Так случилось и со страховой медициной.

  Глядя на положение, в котором оказалось здравоохранение, поневоле приходишь к выводу, что качество медицинской помощи будет подниматься еще долго. Ведь страховые компании заинтересованы также в том, чтобы удешевлять лечение, чтобы сохранять и приумножать средства, оказавшиеся в их ведении. Да и право свободного выбора врача и лечебного учреждения вполне можно назвать мифом. Кто очень хотел, тот и раньше мог это себе позволить. Но подавляющая часть нашего общества, кроме, конечно, отдельных категорий, для которых существовали медучреждения с приставкой «спец», никогда не была избалована повышенным вниманием медицины.

  Словом, прорыва в передовую медицину у нас не получилось. Этот вывод можно делать хотя бы из приведенного выше факта обращения руководителей здравоохранения области к главе областной администрации, из их требования оставить страховым компаниям лишь функцию страховщиков и позволить медицинским учреждениям нормально функционировать. Иначе последствия могут быть действительно непредсказуемыми.

                      ПОЧЕМУ МОЛЧИТ ГЕГЕМОН

  В промышленности кризис. Снижается выпуск товаров, закрываются производства, растет безработица. Людей увольняют уже сотнями. Быстро увеличивается количество семей, еле сводящих концы с концами. Однако несладко приходится и тем, кто остался у станка – зарплата рабочих порой гораздо ниже, чем у перекладывающих со стола на стол бумажки служащих.

  Но удивительное дело: рабочий класс, чуть ли не в одночасье ставший нищим, молчит. Он безропотно отказался от социальных гарантий, принимает как должное стремительный рост цен на все и вся, на внедрение платной медицины, высшего образования. Тогда как рабочий класс мира в массовом порядке участвует в демонстрациях солидарности, требует социальных гарантий, наши рабочие сидят по домам или копаются в огороде. Как объяснить этот феномен? В предлагаемой серии материалов – попытка сделать анализ причин апатии и анемии гегемона.

                             1. Синдром терпения

  Почти час проговорили с Сергеем К., бывшим рабочим одного из солидных предприятий Камышина. Считавшийся специалистом высокой квалификации, но загнанный в угол низкой зарплатой, простоями, постоянной угрозой сокращений, он вынужден был сам подать заявление на расчет. Исповедь свою Сергей закончил такими словами: «При увольнении я не объяснял причины своего ухода. Тем более не пытался что-то изменить до этого. Простой работяга на  заводе бесправен. А если кто-то начинает показывать свой норов, на него быстро находят управу. Причем сделают такую «рекламу», что потом никуда не сунешься. Поэтому каждый стоит только сам за себя, решает проблемы в одиночку. И никакой профком тут не помощник. Любой из них в кармане у директора».

  Впрочем, Сергей и впрямь из тех, кто привык рассчитывать на собственные силы. Не занимать ему ни деловой хватки, ни здоровья, ни предприимчивости. Он устроился в коммерческую фирму и получил реальные шансы поправить материальное положение семьи, пошатнувшееся в последние месяцы.

  Нельзя не пожелать Сергею успеха. Но легче ли от этого его товарищам, большинству производителей, которые все чаще отторгаются от станка, молота, пресса и не могут найти работу? Вот только несколько цифр. В октябре прошлого года  в связи с остановками производства общие потери рабочего времени составили в нашем городе 126 тысяч человеко-дней. Основная их доля пришлась на хлопчатобумажный комбинат, но велики они были и на инструментальном заводе, швейной фабрике, машзаводе ОЖФ. К концу года обстановка разрядилась, так как на ХБК пришла большая партия хлопка, но появилась угроза сокращений на других предприятиях. Как проинформировал начальник городского центра занятости населения Н.М. Волков, прогнозы на нынешний год неутешительные: количество безработных может возрасти в два раза.

  И вал сокращений действительно начал расти. В начале года на крановом заводе объявили, например, об увольнении  340 человек. Увольнения ожидаются на инструментальном, кузнечно-литейном заводах, некоторых других предприятиях. Многие рабочие, оказавшиеся на задворках реформ, почувствовали безысходность, потеряли веру в заумные речи правительственных чинов, в обещания местных администраторов. И начинают по-своему выражать протест. Совсем недавно на крановом заводе произошел жуткий случай, показавший страшный оскал безработицы. Когда начальник инструментального цеха предложил нескольким рабочим расписаться в списках на увольнение, станочник А. Галкин (единственный кормилец в семье) набросился на него с заточкой. Пострадавший получил ранения в голову и в шею. А рабочего отправили в милицию в наручниках.

  В прошлом году в почте редакции было обнаружено письмо с инструментального завода. Кто-то из не указавших свою фамилию женщин писал: «Не стало совсем зарплаты. Начальство во главе с директором Г.А. Гончаровым ударилось в бартер, но простых рабочих к товарам не подпускает, делит их между собой. Прошу редакцию вмешаться и навести порядок…».

  Подобные сигналы не остались тогда без внимания. Отдел по борьбе с экономическими преступлениями Камышинского УВД провел проверку, выявил факты бартерных сделок, перепродажи автомобилей, использования директором средств на заграничные поездки, строительство индивидуального коттеджа… Однако серьезных нарушений обнаружено не было. Мало того, выяснилось, что все делалось с разрешения коллегиального органа. Наверное, тут можно задать вопрос самим заводчанам: а куда вы-то смотрите? Почему распустили СТК, не организуете контрольную комиссию, не выясните, куда деваются товары и как расходуются заводские деньги?

  «Виноваты профсоюзы – можно слышать на заводах. – Они подкормлены новыми хозяевами и не стремятся вставать на защиту рабочих». Да, профсоюзные лидеры смотрят в сторону директоров, а иногда и прячутся за их спины. Но кто в этом виноват? На ряде предприятий нашего города уже возникало достаточное количество нештатных ситуаций, когда председатели профсоюзных комитетов готовы были вступаться за рабочих. Но… оказывалось, что они нередко убеждались в слабости тылов в своих коллективах. То есть не надеялись на поддержку масс.

  Один из ярких примеров – ситуация, сложившаяся в Камышинском управлении буровых работ. Когда там много месяцев не выдавали зарплату, председатель профсоюзного комитета В.А Гвоздев и электромонтер А.Н. Сажин предложили людям подняться на защиту своих прав. Но сразу взаимопонимания в рабочей среде не нашли. Об участии в забастовке многие и слышать не хотели. Лишь когда до людей начали доходить слова убеждения, подкрепленные недоеданием и обнищанием некоторых семей, предлагаемая забастовочным комитетом акция в коллективе была поддержана.

  В связи с этим нельзя не вспомнить высказывание приезжавшего около года назад в Камышин председателя облсовпрофа А.Д. Молчанова, который подчеркивал, что нынче, когда в стране фактически сменился общественно-политический строй, требуются и новые формы борьбы трудового класса. Ведь на том же Западе, при всем индивидуализме людей, коллективы поднимаются на защиту своих интересов целыми отраслями. И, естественно, не дают в обиду своих лидеров, идя порой на большие жертвы.

  У нас же максимум, на что осмеливаются рабочие, - просить задержанную зарплату. Просить тихо, в одиночку, норовя незаметно попасть к директору.

  Так почему же инстинкт самосохранения, инстинкт коллективизма пропал у трудового человека? Сможет ли он возродиться? Или уже полностью вытравлен?

                                   2. Кто виноват?

  Когда разложили рабочий класс? Почему случилось так, что, повергнутый, он продолжает безропотно подписывать списки со своими фамилиями на увольнение, терпеть унижающую человеческое достоинство зарплату? Основной удар, думается, нанесла перестройка – своеобразный переходный период к смене общественно-политического строя. К этому времени власть оказалась у тех, кто давно мечтал о легализации накопленного за многие годы капитала, о покупке вилл в Италии, Франции, на Майами. Но нужно было подать новые идеи перестройки и реформ в красивой упаковке, а заодно камня на камне не оставить от власти, находящейся в провинции, живущей бок о бок с теми же рабочими. Ведь говорил же Горбачев рабочим: «Вы их жмите снизу, а мы будем давить сверху!».

  Правильно. Под шумные митинговые манифестации убрали представителей низовой партноменклатуры, переизбрали успешных директоров, освободились от Советов, представительство которых мешало реализации интересов высшего класса. Но чтобы все выглядело пристойно, начали твердить о методах рыночного регулирования, о необходимости капитализации общества, взращивании собственников- миллионеров. В то же время для рядовых трудящихся припасли привлекательный тезис: «Вы будете жить как в Швейцарии, а на пособие по безработице сумеете купить автомобиль».

  Как все обернулось, большинство знает. Против застойных лет, если зарплату переводить в цены, многие проиграли. Рабочие, оказавшиеся за воротами предприятий, не могут прокормить семьи, а добиться мизерного пособия по безработице стоит больших трудов. К тому же пропали денежные сбережения, уходит бесплатная медицина, в вузах вводится плата за обучение.

  Это потери… А перечень «плюсов» весьма скуден. Прилавки магазинов полны только по причине бесконтрольной продажи сырьевых ресурсов да баснословных цен. Редко кто теперь может позволить себе туристическую путевку, лечение в санатории.

  Почему же, вступив, по существу, в капиталистическое общество, мы ни на йоту не приблизились к уровню жизни того же среднего американца? Да потому, что безбедное существование безработного Соединенных Штатов обслуживают десятки стран «третьего мира». И работают на Западе не так, как у нас. Недавно, например, где-то вычитал, что в Испании есть одна крупная американская компания с интенсивным режимом труда. Чтобы рабочий не отходил от конвейера по малой надобности, в комбинезон закладывается огромный подгузник-памперс. Естественно, это порождает неврозы, другие расстройства. Но попробуй выскажи свое неудовольствие! После первого раза – беседа с психологом. После второго – конверт с расчетом.

  Нечто подобное, если не считать обычных сокращений, наблюдается и у нас. Стоит оказаться за воротами, - и о работе по специальности вы будете только мечтать. А в лучшем случае городской центр занятости предложит непрестижное место на еле прозябающем предприятии, а скорее всего на благоустройстве города.

  Постепенно отнимается и право на бесплатное жилье. Причем тенденция такова: люди, имеющие большие деньги, покупают по две-три квартиры и живут за счет тех же бесквартирных, сдавая им жилье в поднаем и умножая тем самым свой капитал. И хотя бы голос протеста раздавался из-за фактически отнятых у многих граждан квартир! Полное равнодушие. Как это объяснить? Неужели нам так и не понять эту загадку, когда «во имя борьбы за интересы трудящихся» их же самих раздевают до нитки без всякого насилия, под рекламу прессы и телевидения?

  - А разве раньше правительство не раздевало народ? – спросит досужий читатель. Раздевало, но не в такой степени, как сейчас. Обворовывало. Но оставляло на пропитание. Другое дело, что во имя пресловутого равноправия обесценивался умственный, организаторский и высокопроизводительный труд. Тогда как элита формировалась нередко по принципу сватовства и связей. Все это было аморально, но не аморальнее нынешних отношений, когда героем реформ провозглашается класс нанимателей. Класс этот (он же, по Марксу, класс эксплуататоров) стал полным хозяином положения и знает, что лишний рубль идет не на экономическое возрождение и капиталоемкую оборону страны, а в его собственный карман.

  Другая немаловажная деталь: под лозунгом разгосударствления и приватизации выпестована воровская психология. Один из ярчайших примеров – Камышинский кузнечно-литейный завод. За многие месяцы кризиса, в котором предприятие находится и поныне, на нем разворовали все, что можно было вынести и беспрепятственно увезти. Как вода через сито, уходила любая мелочь: инструмент, запасные части, ремонтные материалы. Бывало, что умыкивали целые станки.

  «Пришлось во многих цехах заварить ворота, - объяснили как-то на предприятии. – Воруют все подряд, особенно лампочки, инструмент  и электродвигатели».

  Почти то же самое происходит в некоторых автохозяйствах города. Была машина на ходу. Глядишь, с нее сняли колесо, другое. Дальше «раздевают» пуще прежнего: куда-то деваются аккумулятор, генератор, радиатор. Проделывается все в соответствии с философией выживания: бери, что плохо лежит, завтра купишь не только хлеб, но и масло.

  Надо отметить, что многое из перечисленного делалось с молчаливого согласия низового руководства, которому на руку в чем-то уличить подчиненного позже. Ведь это позволяет держать его «на коротком поводке». Удерживает от открытого возмущения нынешним режимом и «подпитка» рабочих незаработанными деньгами, когда в целях «социальной защиты» людям выплачиваются пособия, например, в размере двух третей тарифа.

   Но ведь известно, что бремя расходов по содержанию неработающих ложится на тех, кто работает, а также отчасти и на работников бюджетной сферы, пенсионеров. Круг, как говорится, замыкается, и становится ясно, что без повышения роли трудового класса, являющегося производителем материальных ценностей, без обеспечения его работой не может быть и речи о достижении экономической стабилизации. А поскольку цели такой на государственном уровне никто не ставит, то рабочим приходится надеяться только на себя. Или повышать организованность.

  Но второе становится поперек горла новоявленным капиталистам и их хозяевам в верхах – капитализаторам. Вот почему они насаждают взгляд на пролетарий, как на быдло (вспомним, когда последний раз показали телеочерк о рабочем, или животноводе, привели их неурезанные выступления!). Приходится слышать и другое. Дескать, рабочий класс продался, утратил боевой дух, окончательно втоптан в грязь, и никогда не поднимется. И поэтому, мол, нечего и браться за организацию его борьбы.

                                    3. Отчуждение от власти

  Недавно глава администрации Камышинского района В.С. Чеванин в областной газете рассказал такой эпизод из своей жизни. В бытность первым секретарем в Ольховском районе, пришедший наверх из низов, он попытался реформировать работу райкома партии. Если конкретно, то решил ввести в члены бюро рядовых работников – рабочих совхозов, колхозников, учителей, медиков, пенсионеров. Цель преследовалась простая: через членов бюро райком узнает о жизни «внизу», принимает предложения и совместно вырабатывает мероприятия по улучшению социального положения жителей района.

  Однако задумке «первого» не суждено было осуществиться. О «самодеятельности» В.С. Чеванина узнали в обкоме, предупредив: «Членами бюро должны быть наши люди, люди аппарата». Когда Чеванин сделал вид, что не понял советов «первого среди первых» Л.С. Куличенко, то сначала в район откомандировали несколько комиссий с предвзятой целью, а затем сделали «оргвыводы». Так в свое время В.С. Чеванин потерял пост «первого» и оказался в Камышинском районе, на должности директора совхоза «Пионер».

  Пример этот вспоминаю для того, чтобы показать: верховная власть и раньше не особенно-то шла на контакт с простым народом. Она была от него оторвана, и это вполне устраивало ее. Вспомним и другое. Если даже рядового работника выдвигали в какие-то представительные органы, то старались, чтобы им был кто-то удобный, во всем соглашающийся с правящей номенклатурой. Как правило, такие рядовые работники выступали по заранее подготовленному для них тексту или под диктовку излагали вроде бы свои мысли. Нередко они потом двигались по карьерной лестнице, становились руководителями низовых звеньев, росли  выше. Правда, и тогда находились рабочие, имевшие смелость говорить настоящую правду. Но их одергивали, представляли смутьянами, не давали возможности расти.

  Иными словами, нынешнее состояние рабочего класса в определенной степени обусловлено изъянами прежней деятельности КПСС, когда формально рабочие считались хозяевами, а на деле часто были отчуждены от организации и управления производством, распределения прибыли, выработки стратегии деятельности предприятия.

  Сыграло свою роль и то, что политическая и организаторская работа в трудовых коллективах к концу 80-х годов стала крайне формальной. Рабочий класс постепенно утратил антибуржуазный характер, перестал самостоятельно думать, поднимать голос в свою защиту. Постепенно проросла апатия.

  Ведь, в самом деле, о чем нужно было думать при «руководящей и направляющей»? За рабочих думали, за них и от их имени принимали решения. На этой ниве взращивались семена молчания и терпения.

  Одновременно предавали интересы трудового класса профсоюзы. Помнится, во время интервью, проводимого в нашей редакции года три назад, председатель профкома одного солидного предприятия чуть ли не с гордостью рассказывал, как он помог администрации завода избавиться от «ретивого» рабочего. Не поддерживает большинство профсоюзы и «слишком» активных действий своих коллективов. Стоит где-то вспыхнуть волнению, как лидеры профсоюзов бегут за советом к директору: что делать?

  Позиция соглашательства проявляется и во времена более масштабных действий. В пошлом году, когда 27 октября по всей стране катилась волна пикетов, митингов и демонстраций с требованием остановить снижение уровня жизни россиян, профсоюзный актив Камышина призвал участников местной акции воздержаться от политических оценок деятельности правительства, не голосовать за досрочные выборы президента. Будто не ясно уже было, что экономическая борьба давно приобрела политический характер, и интересы трудящихся невозможно защитить, не изменяя курса, ставшего по существу антинародным.

  Да и как председателю профсоюза «идти за народ», если его кресло в руках директора? Директор тоже куплен высокой «персональной» зарплатой. А дальше, вниз по иерархической лестнице, куплены высокими окладами и остальные – главные специалисты, начальники цехов, мастера. Так что отстаивать интересы простого рабочего некому. Система продумана так, что руководитель того же среднего звена, вступаясь за рабочего, идет как бы против себя самого. И еще одно обстоятельство, имеющее, как мы уже говорили, существенное значение.

  Простой труженик молчит сегодня из страха лишиться работы, потерять последние средства существования. Очутившись за воротами родного предприятия, куда пойдешь? На рынок? Там уже продавцов больше, чем покупателей: вся рыночная ячейка заполнена. Остается одно – помалкивать и ждать сырье, чтобы включить станок и накормить семью. И тут неважно, какой у рабочего уровень сознания, интеллекта или личной организованности. Ему нужен хлеб. И он уже не рад команде «Стой!», поступающей вместо «Давай, давай!», которой подгоняли рабочего в памятный период «черных суббот».

  Сегодня многие политики, в том числе и писатель А. Солженицын, делают вывод о том, что нынешние «верхи» полностью отстранили народ от власти. Никаких советов с провинцией о способах проведения реформ, о намерениях относительно смены общественно-политического строя, о принципах самоуправления. Все делается в тайне от низов, от простого народа.

  Смотрите. Если раньше городской Совет состоял из 130-140 депутатов, в котором, кстати, было немало и рядовых тружеников, то нынешнюю городскую думу предполагается сформировать из 16-17 человек, преимущественно профессионалов. Никакого обсуждения проекта местного самоуправления, никаких дискуссий, никаких предложений с мест не было. Чувствуется знакомый почерк «верхов» - провести в жизнь придуманное в тиши кабинетов и заставить народ жить по закону, который, может быть, составлен и не в его интересах.

   Что касается работы «думцев» на профессиональной основе, то маловероятно, что в эту «нишу» попадет кто-либо из рабочих. Слишком короток список вакансий. Вот и выходит на поверку: за рядового трудящегося некому будет не только подумать, но и сказать от его имени слово. Это уже похоже на полное отчуждение трудового народа от власти.

4. «Дальше ехать некуда»

  Всем известно, как «реформаторы» стремились создать общество, в котором равенство в нищете будет заменено неравенством в богатстве. Что же в итоге получилось? Вместо обещанного благоденствия возникло неравенство в нищете. Ничего не вышло с реализацией проекта Явлинского: за 500 дней войти в мировую цивилизацию и рынок. Экономическая стабилизация и господство «справедливых рыночных отношений» оказались пустыми декларациями. Двукратный спад производства, возрастающая безработица, обнищание подавляющей массы населения – вот что стало реалиями.

  Эти «достижения» мы наблюдаем и на примере большинства предприятий Камышина. Возьмем хлопчатобумажный комбинат и крановый завод, определявшие в прошлом благополучие инфраструктуры города, благополучие значительной части его тружеников. Нынче на зарплату, получаемую на этих предприятиях, можно влачить лишь жалкое существование. Продолжающийся рост квартплаты, стоимости проезда на общественном транспорте, увеличение платы за детсады, цен на лекарства еще больше усугубляют положение рядовых тружеников.

  Причем некоторые политологи не строят иллюзий относительно улучшения материального положения россиян в скором будущем. Вот что, например, писал в «Рабочей трибуне» за 6 января 1994 года один из них, Владимир Лещинский: «Годовой доход четырех пятых из числа россиян будет меньше самого мизерного месячного пособия западного безработного. В переводе на брежневские рубли 80 процентов народа ожидает жизнь на 12 рублей в месяц. Но в отличие от нищенствующего европейца, в нашем случае не предусмотрен бесплатный суп и не может быть благотворительности: слишком мал процент зажиточных. Здесь уже речь не идет о недоступности образования или медпомощи, или горячей воды в умывальнике. Речь о буквальном голоде, туберкулезе, средней продолжительности жизни в 35-40 лет. Все не сразу. Шаг за шагом. Один этап реформ, второй, третий…».

  Наверное, Лещинский перегнул. Но если учесть, что сегодня рабочий кузлита может купить на свою реальную зарплату 140 буханок хлеба, то это означает: он зарабатывает около 23 брежневских рублей в месяц. А если взять за эталон проездной билет в автобусе, то получается уже 15 рублей. Впрочем, можно получить и меньшую цифру.

  А войдите в положение тех, кто существует на пособие по безработице. На эти деньги сегодня можно купить всего-навсего один месячный проездной билет и полбуханки хлеба. Ехать, как говорится, дальше некуда.

  Из-за резкого повышения стоимости проездных билетов в редакцию посыпались гневные письма. С осени билеты подорожали вчетверо, ходят слухи о новом повышении. Казалось бы, пассажирская автоколонна должна процветать. Ан, нет, ее руководство продолжает жаловаться на финансовые трудности, изношенность автобусного парка и т.д.

  Примерно такая же картина и в магазинах, где резкое повышение цен не принесло ожидаемых доходов. Недавно товаровед одного из торговых организаций пожаловалась: по причине падения покупательской способности населения зарплата у продавцов невысокая. В унисон товароведу замечает в своем письме текстильщица: «Магазины стараюсь обходить стороной, ребенок, увидев сладости или игрушки, начинает плакать…».

  Из-за нужды многие выносят на продажу из своих квартир и домов самые заветные вещи – хрусталь и фарфоровую посуду, книги,  иконы, антиквариат и даже инструмент. Одновременно идет перераспределение жилья. Те, кто каким-то образом получил жилье повышенной комфортабельности, и не в состоянии вносить за него новую квартплату, торопятся переехать в менее престижные квартиры. Подсказывает интуиция: не переедешь сам – вытурят за  неуплату долгов, оставят без угла вовсе.

  Еще интереснее затея с земельной реформой.

 Первым ее смыслом было обеспечить всех поголовно дачными участками. Лишенные твердых заработков люди должны были спешить на садовые и картофельные наделы, заготавливать съестные припасы, а не бунтовать против грабителей.

  Одновременно решалась другая проблема: рассредоточение больших масс людей, удаление их от жизненно важных центров с тем, чтобы они были разобщены и не участвовали в бунтах. В принципе, эта идея реализовывалась мастерски. В Камышине народ, в общем-то, помалкивает, а попытки коммунистов организовать пикеты или демонстрации широкой поддержки не находят.

  Однако кое-где рабочие уже сами наводят порядок. Когда, например, в автобазе № 6 начали задерживать зарплату, автомобилисты организованно поднялись на защиту своих интересов, выдвинули пакет требований руководству акционерного общества «Камышинпромжилстрой» как головной структуре. Оказавшись убаюканными сказками о том, что приватизация всех подразделений треста сделает каждого свободным и зажиточным, водители теперь поняли: их обманули, они оказались рабочими лошадками, везущими непосильный воз административной верхушки АО. На конфликт руководство отреагировало, требования коллектива автобазы удовлетворены. Но где гарантия, что автомобилистам не придется подавать свой голос снова?

  Сегодня многие еще надеются на помощь со стороны государственных и общественных структур, которые будто способны решить социальные проблемы. Но это всего лишь иллюзия. Сверху идет массированная пропаганда способов обогащения через передел собственности, за счет покупки и перепродажи билетов МММ. Но ведь уже известно, что основная доля собственности давно перекочевала в руки элиты, и именно элита получила от приватизации баснословные проценты. А низовые слои населения нынешний правящий режим умело сталкивает между собой. Подкармливает, развращает одних и доводит до нищеты, разобщает других, оставляя порой пустыми целые цеха. А предоставление отдельным отраслям льгот, возможность манипулировать бартером, валютой, денежными надбавками «выключает» из политической жизни целые коллективы, которые теперь и не собираются протестовать.

  О том, как вывести страну из кризиса, говорено-переговорено уже множество раз. Но почему-то никто не в состоянии этого сделать. И даже некому обратиться к опыту Соединенных Штатов Америки, которые в 30-х годах переживали глубокий экономический кризис. Тогда президент Франклин Рузвельт ввел регулируемые цены, элементы плановой экономики, обратился за помощью и поддержкой к простому народу.

  О результатах мы знаем. Америка пережила экономический коллапс, быстро поднялась с колен.

  К сожалению, у нас никак не поймут, что освобождение цен от контроля государства и общества в условиях господства всеобщего монополизма вызывает всеобщее повышение цен, сокращение реализации продукции, а затем и остановку предприятий.

  Не пора ли, наконец, сделать вывод о том, что осуществляемая по-большевистски, кавалерийским наскоком, реформа не может привести к положительному результату? Что она сделать в состоянии – так это и дальше разрушать производство, экономику, снижать и без того низкий уровень жизни людей. Не пора ли признать, что повышение цен и все остальные последствия реформ невозможно остановить, не ликвидировав главную причину кризиса – либерализацию цен, всеобщую спекуляцию. Иначе нам действительно некуда будет ехать. Даже имея «билет» в кармане.

5. Что делать?

  Продолжая тему власти, нельзя не вспомнить выступления Александра Солженицына в Государственной думе 27 октября 1994 года. Тогда он сказал: «А какой у нас строй сегодня? Никак не демократия! Сегодня у нас, признаем честно, - олигархия! То есть власть ограниченного, замкнутого числа персон. Дайте нам, народу, реальную власть над своей судьбой. Низам народа – дайте им власть!».

  Конечно, низам народа власть давать никто и не подумает. Напротив, наверху прикидывают различные ограничительные цензы для участия в выборах, другие механизмы, не допускающие простого человека не только в верховный орган власти, но даже в местный. А высшей точкой цинизма стала обнаруженная в Центризберкоме «рекомендация», согласно которой предлагается допускать к голосованию при выборах президента только тех, кто внесет немалую денежную сумму.

  Словом, становится понятно: рабочего впредь и близко не подпустят к управлению обществом. Неподконтрольная олигархия будет еще пуще раздевать народ, транжирить его деньги. Естественно, под свое благополучие правящая псевдобуржуазная верхушка будет издавать и законы. Рабочему же классу остается роль исполнителя чуждых его интересам решений.

  Что делать в таких условиях рядовому труженику? Поскольку нынешняя система выборов не дает выхода народным силам, то не остается ничего другого, как использовать иные формы влияния на исполнительские структуры. Определенное поле деятельности тут есть, а главное – уже нарабатывается опыт борьбы рабочего класса за свои права.

  Яркий пример тому – создание в масштабе страны Союза рабочих комитетов России. Эта организация выступает против губительного курса нынешней модели экономики, против политики правящего режима и за отставку президента. Причем Союз рабочих подчеркивает: не следует идти на поводу у различных партий, нужно самим выдвигать лидеров движения, организовывать самоуправление. Девиз Союза: «Если сам о себе не позаботишься, никто о тебе не подумает!».

  Кто-то скажет: «Но ведь у нас уже были и СТК, и местное самоуправление!». К сожалению, по какой-то причине в рабочей среде вызрело убеждение, что разрушение советской власти и отказ от солидарности будут рабочему выгодны. Многие думали: я попаду в счастливчики, а безработным и нищим будет кто-то другой. Главное – не ссориться с начальством, которое стало фактически собственником завода.

  Теперь все понимают, что это было роковой ошибкой, за которую  приходится платить своим же благополучием. Если становится совсем невмоготу, начинаются стихийные выступления, наподобие того, какое произошло в конце апреля 1994 года на хлопчатобумажном комбинате. Тогда из-за  длительных задержек с выплатой зарплаты на одном из участков отдела главного механика рабочие центральной мастерской отказались выйти к своим станкам. Их поддержали токари и слесари смежных участков. Таким образом, стихийная забастовка вылилась в ЧП, на которое затем и отреагировало руководство, расследовав «бузу» и лишив зачинщиков и участников премий.

  Впоследствии довелось беседовать с участниками забастовки, с мастерами, профоргом. Оказалось, наказание рабочие восприняли как вполне заслуженное. А почему? Потому что не сумели организовать акцию как положено. Не разработали требований, не установили сроков подготовки, не известили заблаговременно руководство ОГМ о своих претензиях. То есть, если и была некоторая солидарность между смежными участками, то не было самого главного – предусмотрительности и организованности.

  Совершенно по-другому поступили в управлении буровых работ, где активисты назревшей забастовки провели подготовительную работу, выработали конкретные требования, заручились поддержкой большинства работающих. Это и обеспечило успех акции.

  Конечно, подготовка к забастовке, пикету или демонстрации – процедура довольно утомительная, растянутая по времени (в УБР она длилась несколько месяцев). Но пройти ее необходимо, чтобы не подставить людей под нынешние законы и не сделать ответчиками перед властью. Ни в коем случае нельзя допускать стихийных выступлений рабочих и столкновений с милицией, ОМОНом. Иначе это может вылиться в непредсказуемые последствия. Действовать нужно организованно, в соответствии с законом и Конституцией. В этом случае рабочим следует учиться у наемного класса западных стран, прибегать к услугам юристов, привлекать на свою сторону низовых руководителей.

  Впрочем, уже есть примеры, когда организаторами забастовочного движения выступают сами директора. Вот, например, как высказался летом 1994 года генеральный директор Шуйского хлопчатобумажного комбината Ивановской области В.И. Тихонов («Советская Россия», № 74): « С помощью наших ведущих юристов мы разработали памятку: «Что необходимо знать и  делать, чтобы юридически действовать правильно при поведении коллективных акций». Сейчас по всем коллективам идет работа по созданию забастовочных комитетов. Наша первостепенная задача – привлекать в движение протеста против социального угнетения как можно больше людей».

  Нельзя нынче забывать и другое. Предприятия начинают превращаться в частные, и  рабочие оказываются наемной силой. В этом случае потерять работу становится еще более очевидным.

  Недавно позвонил один рабочий кузнечно-литейного завода и спрашивает: «Мы банкроты. Может быть, лучше будет, если сменят директора?». Сменить могут. Но заработает ли в полную силу предприятие, если оборудование изношено, а солидных заказчиков нет? Под силу ли будет поднять завод двум-четырем частным лицам, если его не может поддержать даже государство? Да и о каком государстве сейчас может идти речь?

  Народ в своей массе по-прежнему считает свою страну социалистической, полагает, что недопустимо резкое имущественное расслоение. Люди хотят жизни по справедливости, и требует этого от власти. Требует по праву. Противоестественно и противозаконно, когда банкир получает умопомрачительную зарплату, а рабочий-станочник или ткачиха, создающие материальные блага, не могут на свои доходы даже прокормиться. Чтобы не было огромной диспропорции, когда доходы «новых русских» превышают доходы рядовых граждан в десятки, сотни раз, и нужна солидарность рабочих.

  Если же говорить о целях движения трудового класса, то они заключаются в защите социальных прав от произвола властей, утверждении принципов социальной справедливости, взаимопомощи, обеспечении участия работников в управлении производством, ограничении сверхдоходов олигархии. Ведь нынешний режим, призванный создать новый класс постсоветской буржуазии, - не более чем украшение фасада, и, как сказал Солженицын, демократией у нас и не пахнет. После убийства журналиста В. Листьева со всей очевидностью стало ясно, что это режим носит еще и криминальный характер, что представители старой и новой номенклатуры вовсе не намерены делиться с народом.

  Сегодня во всем мире рабочим движением накоплен богатый опыт борьбы за свои права. Протрезвление начинается и у нас, в России. Рабочий класс понял, что посредством массовых увольнений, закрытия предприятий дело сводится к его уничтожению как социальной группы. Взамен этого рабочие места создаются на Западе, откуда к нам идет продовольствие, промышленные товары. Так неужели рабочий класс будет молчать и дальше? Или он в самом   деле обречен на самораспад?

                                       РАСТАЩИЛОВКА

  После зимних «каникул» наведался на дачу и ахнул. Замок туалета сломан, возле двери валяется моя рабочая обувь. Взломанной оказалась и дача моего соседа.

  Что же пропало?  Шланги целы, штыковая лопата, мотыга, грабли тоже оказались нетронутыми. Недосчитался лишь газового ключа да, может быть, совковой лопаты, в чем я не совсем уверен.

  Но как бы то ни было, взлом  совершен, пропажа налицо. Значит, правы те, кто говорит: «В России вечно воровали», и приводят в подтверждение слова писателя-историка Карамзина, одним словом охарактеризовавшего состояние Отечества.

  Впрочем, иногда с Карамзиным хочется поспорить. Сплошь и рядом примеры, когда соседи в отсутствие хозяев берут на тех же дачах доски, кирпичи, некоторый инвентарь. Берут с возвратом. Да и как иначе при нынешних нехватках и трудностях, когда ложка, как говорится, дорога к обеду?

  Многие дачи вовсе в зиму остаются незапертыми. Люди рассуждают: «Чем каждый год ремонтировать выломанную дверь, лучше оставлять ее припертой палочкой. Неужели посетители позарятся на облезлый диван да самодельный столик?».

  «Но воруют же! - восклицает возмущенный читатель.-  Посмотрите: в городе разбираются старые склады, срываются рельсы с заброшенных путей».

  Как-то заехал на кузнечно-литейный завод. Вместе с представителями предприятия и «Энергонадзора» ходили по безлюдным корпусам и всюду натыкались на заваренные ворота и двери. Когда попросили объяснения у главного энергетика завода В.И. Петрова, тот, не скрывая причины, ответил: «Воруют. Снимут электродвигатель или пускатель, а потом, попробуй, восстанови оборудование! Вот и приходится идти на крайнюю меру».

  Растащиловка продолжается и в селах. Недавно побывали в одном из них, заглянули на ферму. Оконные рамы кто-то повынимал, сеть водоснабжения срезал. Стоят помещения, в которые вложены сотни тысяч рублей, как неприкаянные. А виновного при нынешней неразберихе и безответственности найти просто невозможно.

  Еще «круче» сюжет с Камышинской оросительной системой. В свое время не смогли осилить до конца ее строительство. Затем за неимением средств на продолжение работ, списали, начали демонтировать. Что удивительно – демонтаж идет в соответствии с «правилами прихватизации». Те же трубы уходят не только в Подмосковье, но и частично оседают на сестренских дачах. Причем помогают «приватизировать» будущие емкости для воды те, кто демонтирует трубопровод. Они и разрежут трубу, и сварят днище, и погрузят на машину, и выгрузят  в нужном месте дачного участка. Такая услуга для многих весьма удобна: не нужно состыковывать грузовик и кран – все сделают вам централизованно.

  Журналисты сигнализировали в милицию, администрацию района – бесполезно. Ответ один – оросительная система на баланс района не передана, хозяева вправе делать с нею все, что хотят.

  И все же царящую повсеместно растащиловку (хотя интересно, надолго ли ее хватит?) в полном смысле воровством назвать нельзя, и вот почему. Еще во время организации колхозов повелось: раз я сдал на общественный двор часть своего имущества, то имею моральное право маленькую толику взять. Вот и брали понемногу: комбикорм, сено, доску-отлет, цемент и другое, что могло пригодиться в хозяйстве. По большому счету, это осуждалось, но при случае многие норовили что-нибудь унести домой. Это считалось не столько воровством, сколько дележкой. Даже председатель Совмина СССР А.Н. Косыгин, когда ему представили смету строительства Тольяттинского автозавода, попросил увеличить ее на немалую сумму. Сказал заодно: «Эти миллионы разворуют!»

  Особенно сильно моральные устои человека в части присвоения собственности пошатнулись в последнее время. Виной тому приватизация, объявленная фундаментом реформ. А раз так, подумал обыватель, то и тащить надо все подряд, разворовывать оказавшееся без хозяев имущество. Атмосферу подогрели и залоговые аукционы, когда крупные чиновники, имеющие доступ к рычагам передела собственности, и близкие к ним люди могли в одночасье становиться миллионерами.

  В селе, конечно, масштабы поменьше. Работают, например на зернотоку женщины. Зарплаты месяцами нет, надо содержать подворье. Как возьмешь домой пару сумок отходов, если не сторож так завтоком постоянно на глазах? Подходит женщина, скажем, к Петру Иванычу и говорит о своей проблеме. А он в ответ: «Взять можно, но я не разрешаю!».

  Ответ двусмысленный, но при сообразительности довольно отчетливый. Завтоком не осуждает того, что происходит за его спиной, потому что знает: в следующий раз, возможно, и он окажется в похожей ситуации, и сам будет просить о помощи. Он, как и многие другие в деревне – и большие начальники, и малые, - понимает: мешок на току взять – большого греха нет, потому что этим как бы восстанавливается справедливость. Ведь сколько лет деды работали за палочки, а к чему пришли нынче? Зарплата нищенская, да и той нет месяцами.

  К растащиловке подвигает крупномасштабное воровство и мошенничество в рамках всей страны. Если в 1992 году было зарегистрировано 150 тыс. преступлений в сфере экономики, то в 1995 году – уже 212 тыс. На конец 1994 года, по данным правоохранительных органов, мафия контролировала свыше 48 тыс. различных коммерческих структур, которые относятся преимущественно к кредитно-финансовой сфере.

  Криминальная экономика как новая отрасль хозяйственной деятельности превзошла по стоимости такие отрасли, как химия и нефтехимия, черная металлургия, производство строительных материалов, легкая промышленность. По некоторым сведениям, 85 процентов коммерческих структур находятся под контролем мафии.

 И это благодаря тому, что в конце 80-х – начале 90-х годов правительством был взят курс на легализацию криминальных доходов. Не случайно разработчики программы «Переход к рынку» написали: «Масштабы теневой экономики в контексте настоящей Программы имеют особое значение, так как логика перехода к рынку предусматривает использование теневых капиталов в интересах всего населения страны. Это один из важных факторов ресурсного обеспечения реформы». Делая резюме, можно добавить: не случайно, по различным оценкам, объем теневой экономики составляет  от 45 до 75 процентов от объявленного Госкомстатом объема ВВП.

  Но вернемся к кузнечно-литейному заводу. Глазом не успели моргнуть, как полпредприятия оказалось у двоих частных лиц в кармане. Так почему бы не унести мотор из кузнечно-молотового цеха? В гараже целее будет, да к тому же его можно приспособить под строгальный станок. В конце концов, это справедливее, чем делать толще чей-то кошелек. Да и откуда у «дяди» столько набралось денег, чтобы он смог чуть ли не ползавода выкупить?

  В «несуне» зависть говорит? Не только. Воруя, он на свой лад восстанавливает попранную, с его точки зрения, социальную справедливость, уравнивает в правах себя и новоявленных совладельцев завода.

  Думается, надо бы почаще вспоминать историю, обращаться к опыту цивилизованных стран. Не может быть богатой страна, состоящая в большинстве своем из бедняков. Нужно помогать друг  другу становиться зажиточнее, как в анекдоте о грузинах, которые вскладчину решили купить соседу автомобиль. И, наверное, не столько помогать, сколько добиваться создания условий для лучшей жизни. Иначе мы так и будем топтаться на месте, ничего не производя, а только растаскивая нажитое.

                         КРИМИНАЛЬНЫЙ БЕСПРЕДЕЛ

  Город потряс очередной акт криминальной расправы. На этот раз объектом преступления стал известный среди некоторых представителей нелегального бизнеса гражданин С., занимавшийся операциями с валютой. Его закопанное тело со следами насилия нашли в лесополосе, при этом находившаяся ранее при нем значительная сумма была похищена.

  Как сообщили представители правоохранительных органов, все четверо преступников, причастных к убийству С., находятся за решеткой, ведется расследование. И мы бы не возвращались к этой теме, если бы наш город, как и многие другие населенные пункты России, не превращался в арену всевозможных криминальных разборок.

  Примеров этому достаточно. Года три назад во время «выяснения отношений» с одним из предпринимателей был убит авторитет камышинской преступной группировки по кличке «Сынок». Вслед за ним в потусторонний мир отправился его подручный «Кэла», которого, по одной из версий, вынуждены были задушить сокамерники.

  Что ни год, то правоохранительные органы заводят новые уголовные дела по фактам крупных преступлений, отзывающихся в нашем городе громким резонансом. Это и жестокий рэкет, и убийства. Причем объектами посягательств все чаще становятся  бизнесмены, другие состоятельные камышане. Как заключил недавно один из авторов письма в газету, преступность стала расти прямо пропорционально накопленному «новыми русскими» капиталу.

  И последние не намерены молчать. Тот же «Сынок» погиб от рук предпринимателя Белесикова. А недавно «Комсомольская правда» вынесла на первую полосу статью о том, как московский бизнесмен Андрей Милованов, не выдержавший коррупции государственных чиновников, наглости криминального мира и беспомощности милиции, решил взорвать себя вместе с многоквартирным домом и его жильцами. Он выбрал этот способ, чтобы привлечь к себе внимание общественности и властей. Даже позвонил в редакцию, сообщив о том, что «отпустил» себе 48 часов жизни.

  Журналистам удалось отговорить Андрея от безумной затеи, но проблема так и осталась. Продолжают гибнуть банкиры, предприниматели. Почти каждый месяц приносит смерть одного-двух видных финансовых деятелей России. И в ряду особых происшествий – недавняя гибель лидера общественной организации «Круглый стол» бизнеса России» банкира Ивана Кивилиди, который, по основной версии, был отравлен. В связи с этим беспрецедентным преступлением глава правительства В.С. Черномырдин даже вынужден был собрать специальное совещание, а в знак протеста против криминального беспредела ведущие банкиры России призвали своих  коллег провести однодневную забастовку.

  Впрочем, уже очевидно, что преступный мир все настойчивее тянется не только к большим деньгам, но и к рычагам управления государством. Есть опасение, что криминальные сферы уже готовят своих выдвиженцев в будущую Государственную Думу, в исполнительные органы на местах. Хватает обличительных материалов и о связях нынешних властей с представителями теневого бизнеса. Например, в Приморском крае, других регионах.

  Нашумевшие в нашем городе в последнее время преступления заставили правоохранительные органы прибавить в своей работе. Во всяком случае – в оперативности, в раскрытии некоторых криминальных акций по горячим следам. Помощь оказывают и специалисты, направляемые из областного управления внутренних дел. Словом, ряды воротил теневого бизнеса пошатнулись.

 ПОЛИТИЧЕСКИЙ БАРОМЕТР: КУДА КАЧНЕТСЯ СТРЕЛКА?

  В общественной жизни нашей области случилось ЧП: коммунисты одержали сокрушительную победу, получив на выборах в Волгоградскую городскую думу 22 мандата из 24. Волны этой сенсации быстро докатились до столицы, сделав в высоких кабинетах переполох. Это и понятно.

  Как поясняют политологи, именно наша область является своеобразным политическим барометром, по которому можно сверять настроение россиян, готовящихся к предстоящим выборам. А оно, бесспорно, меняется. Ведь те же волгоградцы два с лишним года назад в большинстве своем проголосовали и за новую Конституцию, и за доверие антиподу коммунистов Б.Н. Ельцину. Что же случилось?

  Ответ на подобный вопрос можно получить, обратившись к настроениям в нашем городе. Из-за снижения уровня жизни большинства населения, невыполнения обещаний потеряли авторитет демократы. Слаб голос либерал-демократической партии, запятнанной недавними выходками лидера ЛДПР Жириновского.

  Определенную работу ведет Камышинский районный комитет территориальной организации КПРФ, но и у коммунистов имидж небесспорен. Во всяком случае, по признанию одного из членов партии, при проведении недавней акции несогласные с последователями дела Ленина завязали драку. Пришлось вызывать милицию. А все потому, что многие камышане связывают нынешнее свое положение с двуличием верхушки, которая, не меняя кресел, шагнула из социализма в капиталистический рай для себя. Народ же при этом остался на обочине и в большинстве своем живет хуже, чем до перестройки.

  Политическая температура подогревается сейчас многими просчетами властей. Это растущие цены, задержки с выплатами зарплат и пенсий, сокращение социальных гарантий. Разумеется, коммунисты не упускают случая, чтобы указать населению на то, что оно потеряло или продолжает терять. При этом активность у коммунистов несравненно выше, чем у демократов, боящихся даже показаться перед народом на улице. Камышинская организация КПРФ уже давно провела собрания по выдвижению кандидатов в будущую городскую Думу, готовит серьезные акции, посвященные выборам в верховные органы представительной власти.

  Вообще большинство российских политологов не делает трагедии из того, что произошло в Волгограде. Более того, они не исключают массового прихода коммунистов в Государственную Думу. Если это случится, значит, лимит нынешней власти исчерпан, поскольку она не смогла реализовать отпущенный ей шанс в августе 1991 года и должна уступить свое место другой политической силе.

  Впрочем, поживем – увидим. Слово за всем российским народом, которому надлежит решать свою судьбу. Выбор, за представителей каких партий и движений голосовать, - неотъемлемое право каждого.

                           ДЕНЬГИ ДЛЯ ДЕТСКИХ ПОСОБИЙ

  Как-то в «Российской газете» попалась на глаза заметка, в которой были такие строки:

                                Теперь Россия – не престол

                                И не торжественная скатерть.

                                Здесь с новорожденным Христом

                                Стоит за хлебом Богоматерь.

  В этом стихотворении, как в капле воды, отразилась сегодняшняя наша действительность, состояние общества, состояние всей страны. До чего зорко подмечен образ мающихся матерей и их младенцев – родившихся пусть и не в яслях, но уже испытывающих тяготы и лишения!

  В подтверждение этому в последние недели усилился поток жалоб в «Диалог» молодых женщин. Не так давно были опубликованы выдержки из письма Тамары Т., где она сообщала, что не получает причитающихся ей детских пособий на троих ребят несколько месяцев, что начались задержки с выдачей зарплаты, и денег нет даже на хлеб.

  Таких писем множество, некоторые мы публикуем, по самым кричащим фактам выезжаем на место, готовим материалы. Картина, особенно в многодетных семьях, складывается ужасающая, поскольку в них, как мы уже сообщали, добираются до совхозных комбикормов и бродячих Жучек.

  В чем причина? Почему наше государство так обессилело, что не в состоянии поддерживать самых незащищенных, в числе которых и молодые матери со своими младенцами? Ответы на эти вопросы мы находим в тех же письмах наших читателей. Они называют кощунственной и безнравственной акцию продолжения войны в Чечне. Туда уходят, как в черную дыру, миллиарды рублей народных денег. Ведь сообщалось, что на восстановление Чечни требовалось 5 триллионов рублей, а запросили уже 26. Уйдет же наверняка еще больше, потому что конца войне, где продолжают разрушать города и села, не видно. Между тем дети россиян голодают.

  Многие молодые женщины, уяснив неспособность нынешних властей стимулировать рождаемость, не рискуют заводить даже двух детей. Между тем естественная убыль населения превысила один миллион в год. Причем общество «стареет», оно не успевает зарабатывать даже на пенсии для сегодняшних пожилых людей.

  Недавно президент России высказал обеспокоенность по поводу задержек с выплатой зарплат, пенсий, пособий. Он сообщил даже о создании специального президентского денежного фонда для погашения долгов перед россиянами. Но это нельзя назвать панацеей.

  И правильно сказал в своем письме в редакцию камышанин Ю.М. Стальгоров, что нужно не ждать изменения политики в верхах, а пытаться наладить достойную жизнь в нашем городе самим. Прежде всего, следует запустить в работу предприятия, наметить план выхода из экономического кризиса, найти новые источники пополнения бюджета. Городу нужен план повышения благосостояния камышан. Это касается каждого региона России. Тогда-то и могут появиться средства для выплат зарплаты, пенсий, пособий. А наши многострадальные женщины смогут накормить своих детей не только хлебом.

                                А ПОТОМ «СУП С КОТОМ»?

  Похоже, хронические неплатежи зарплаты начали «доставать» и учителей. Сколько раз педагоги области, да и Камышина в том числе, стояли перед необходимостью забастовки. Но срабатывал здравый смысл: остановка учебного процесса могла ударить, прежде всего, по  ни в чем не повинным ученикам. А им нужны знания, им предстоит поступать в техникумы, институты. Шла навстречу работникам городского народного образования и городская администрация, изыскивавшая финансовые ресурсы для выплат зарплаты.

  Но вот снова крик души преподавателей. Группа учителей поведала о том, что задержка с выплатой зарплаты в их школе составляет более двух месяцев. В семьях доедают последние припасы, на дополнительную внеурочную работу в городе не устроиться. Многие задают себе вопрос: «Как жить»?

  Поневоле вспоминались последние выступления помощника президента по экономическим вопросам А. Лившица, который обещал в ближайшее время погасить все долги перед работниками бюджетной сферы. Неужто указания не выполняются, саботируются на местах? В это трудно поверить. Ибо из достоверных источников известно: денег нет, и областная администрация вынуждена идти на поклон к банкирам – просить кредиты.

  К слову, банкиры все больше чувствуют свою власть и экономическую свободу. Потому вправе в кредитах и отказать. Не зря они выступили в центральной печати с предупреждением в адрес президента, правительства и ведущих политических, в том числе и оппозиционных сил, призвав к компромиссу. А потом даже пригрозили первому, вторым и третьим.

  Так будут ли выплачиваться деньги камышинским педагогам и когда? Мы связались с председателем горкома профсоюза работников народного образования В.Г. Коваленко, который заверил, что вопрос этот решается и долг по зарплате за март и апрель должен быть скоро погашен. Причем он подчеркнул, что большинство учителей области, исключая разве котовчан, фроловчан и работников некоторых районов Волгограда, находятся в таком же положении. Следует, мол, потерпеть, немного подождать.

  Что ж, учителя подождут, им это не впервой. Но чего стоят слова государственных мужей, насколько можно им верить? Причем откровенность иных чиновников просто шокирует. Ведь тот же вице-премьер правительства А.Лившиц на вопрос корреспондента радиостанции «Маяк» о том, что будет после президентских выборов, когда финансовые закрома страны будут исчерпаны, ответил: «Суп с котом!».

  Не знаем только, что имел в виду помощник президента. Жизнь, которая ждет нас в случае продления полномочий президента Бориса Ельцина или после прихода к власти коммуниста Геннадия Зюганова?

  Думается, независимо от того, кто окажется у руля государства, экономическую нестабильность преодолеть будет очень сложно, как и запустить предприятия, дающие деньги для выплат учителям.

                                   ФАЛЬСИФИКАТОРЫ

  В ряде магазинов и киосков города недавно обнаружена фальсифицированная минеральная вода «Боржоми» и «Ессентуки-17». Распознать подделку простому обывателю было трудно – под видом минералки продавалась газированная, хотя и водопроводная вода.

  Поспешим успокоить читателя. Большой трагедии в этом нет. Ну,  переплатил кто-то за воду, положил кто-то в свой карман лишний миллион. Главное – «напиток» не причинил ущерба вашему здоровью. Это уже хорошо.

  Хуже, когда в реализацию поступают поддельные спиртные напитки, суррогаты. От их употребления сплошь и рядом случаются отравления, медики бьют тревогу. Но процесс», как говорится, уже трудно остановить. Фальсификаторы ничего не боятся, действуют нагло, открыто. Недавно, например, в газете «Легкий день» (№ 127) появилось объявление следующего содержания: «Продаю этикетки и пробки от «Русской водки», цена комплекта – 500 рублей». Продавец, естественно, указал свои координаты в надежде, что найдется потенциальный фальсификатор и купит всю партию оптом. Вмешательство правоохранительных органов подобные рекламодатели, видимо, полностью исключают.

  Вот почему для братьев Е. из Камышина не составило труда организовать производство самопальной водки посредством разбавления технического спирта водопроводной водой. Правда, этикетки использовались с названием «Русская тройка», а торговый знак фальсификаторы позаимствовали у Волгоградского ликероводочного завода. Кстати, как свидетельствуют токсикологи, напиток оказался опасным для здоровья населения.

  Может быть, эти факты и не стоило бы выносить не газетную страницу. Но подделки стали явлением быта, явлением нашей жизни. Они приобретают все больший размах. А неблаговидный пример подает сама столица.

  Сейчас в московском метро можно приобрести за умеренную плату практически любой документ – студенческий билет, пенсионное удостоверение, удостоверение инвалида, «чернобыльца», «афганца», одинокой или многодетной матери. Не составляет большого труда обзавестись и дипломом вуза. Корреспондент газеты «Труд» Н. Лескова, решившая втереться в структуры переходов московского метро, выяснила следующее: диплом филфака МГУ можно купить за 200 долларов, МГИМО – за 250. Примечательно, что конкуренция предложения обострилась настолько, что в переходе на Ярославский вокзал Наталья познакомилась с девушкой, продававшей любые дипломы за 250 тысяч рублей, благо фотографий на них не требуется. Те же документы, где нужна фотография, выдаются через два часа после предоставления последней.

  Кстати, самым и дорогими документами среди подделок являются паспорта – внутренний и заграничный. Их цена – от 500 долларов и выше.

  - Что же это за беспредел? – спросит малоискушенный читатель. -  Почему поднялась эта мутная пена?

  Объясняется подобное довольно просто. Метаморфозу породил рынок, когда практически все у нас стало товаром, а любой спрос сразу же рождает предложение.

  Нетрудно предположить и причину низких цен на те же  дипломы. Сейчас в стране ученый человек маловостребован, многие специалисты-практики с высшим образованием вынуждены работать дворниками, почтальонами,  курьерами. Выпускники вузов и вовсе не нужны, поскольку большинство предприятий простаивает. Для поступления же на престижную работу нужны в большинстве своем связи, а не диплом.

  Что касается печатей и штампов, а также полиграфической продукции в виде этикеток для водки и определенных документов, то тут проблем у фальсификаторов не так уж и много. В больших городах некоторые фирмы ну просто зазывают заказывать печати и штампы. Остальное – дело техники.

               СОРОК ДВОРОВ, НЕ СЧИТАЯ КОТТЕДЖЕЙ

  Когда входишь в старую улочку и спускаешься к пруду, сердце трогает какая-то сладкая, щемящая боль. Как будто давным-давно уже бывал здесь в тени старых кленов, слышал тихий шелест листьев, крик петуха, доносящийся с дальнего подворья. Представляешь, насколько хорошо здесь утренней ранью: с пруда несет запахом густой, напоенной росой зелени; щебечут птицы; с полей, окаймляющих село, тянет хлебным духом - таким знакомым в  пору уборочной страды.

  Говорят, что здешними красотами были в давние времена прельщены то ли священники, то ли монахи. Тут они и расположились. С тех пор якобы и прилипло к селу название Поповка. И можно себе представить, как дивно здесь было в прошлом и позапрошлом веках, какой полноводной была речка, превратившаяся теперь в ручеек…

  Вот и в саду пенсионеров Бондаренко все еще продолжает царить дивная прохлада, хотя солнце заметно поднялось. Хозяйка отдыхала в доме, а когда вышла и узнала, что нужен Виктор Иванович, не сразу нашлась, что ответить. Около десятка кур были покормлены. В гости хозяин не собирался.

  - Должно быть, опять с моторм возится, - предположила Клавдия Павловна и оказалась права. Моложавая соседка ее смежного двора подтвердила догадку: «Точно, налаживает насос».

  - Да тут у нас, считай, каждый нижний двор мотором огород поливает, - пояснил потом «нашедшийся» Виктор Иванович. – Живем овощами да фруктами. Куда же деваться? Скотину держать силов уже нету, с кормами туго. И кому держать-то? В большинстве дворов пенсионеры постарше нас свой век доживают. Пройдите по улице дальше. Будто вымерла она…

  В селе, в самом деле, стояла какая-то необыкновенная тишина. Небольшие домики с подслеповатыми окнами гляделись друг в друга, словно спрашивая: «А где твоя хозяйка?».

  Где ж кому быть? Одни копаются в огороде или стряпают нехитрый обед, другие отдыхают в прохладной горнице: по уличной жаре ноги истопчешь, силы экономить надо. 

  За неделю до этого  примерно в такой же жаркий полдень побывал здесь наш фотокорреспондент С.П. Журавлев. Его объектив невольно поймал тогда «на мушку» заросшее чертополохом здание местного магазина с навесным замком на дверях.

  Почему магазин закрыт, есть ли в селе другая торговая точка, спросить по дороге было не у кого. Но вскоре выяснилось, что это местная достопримечательность, вокруг которой до сих пор ходит немало слухов и домыслов. Магазин уже несколько раз подвергался нападению. Как свидетельствуют селяне, «брали» его из-за съестного, оголодавших грабителей вещи не интересовали. Залезли в помещение торгового зала в последний раз через потолок, взломав еще и внутреннюю перегородку.

  На межрайбазе, от которой работает продавец, прикинули: если дальше торговать в этом магазине, слишком накладно обойдется. Через крышу могут каждую неделю проникать. Не обваривать же здание железом, не содержать же сторожа?

  Выход нашли в том, что купили железный вагончик, поставили его против двора продавщицы и поняли: так даже удобнее. Кому очень надо, покупку может сделать и в неурочное время. Село есть село.

  На замке уже несколько месяцев и местное почтовое отделение. Закрыли его из-за дороговизны содержания почтового работника. Почтальон приезжает теперь из Сестренок – центральной усадьбы совхоза «Вихлянцевский». Пенсию выдают прямо на улице, возле бывшей почты. Тут же старики делятся новостями, клянут власть за постоянную задержку денег.

  К тому, что купюры отсчитываются прямо у порожка, привыкли: как будто так и надо. Да оно и интересней – на свежем воздухе. Что ключи от почты потеряны, люди не ропщут. До зимы.

  Два раза в неделю приезжает в село фельдшер.

 Да только ли медпункт на замке? Только ли магазин и почта оказались заброшенными?

  Просматривая предложенные мной фотоснимки, Клавдия Павловна Бондаренко воскликнула:

  - Так это же наша бывшая пекарня! Хлеб хороший пекли. Только фотка у вас устарела. Тогда на крыше всего несколько листов пропало, а сейчас ее совсем разграбили. Узнаю и наше бывшее двухэтажное общежитие. Сколько лет в нем прожили, Витя, помнишь? А помнишь, когда в свой дом переезжали? Время-то как мчится, батюшки! Разломают общежитие, разнесут по кирпичику. Вон какая мастерская была! Из красного кирпича в 1935 году построили. Горела – не сгорела. А теперь и ее доламывают. Никому ничего не надо. Все прахом рассыпается…

  На один вопрос супруги Бондаренко затруднились дать точный ответ: сколько в Поповке работающих. Дважды перечисляли жителей пофамильно, по дворам. Выходило, что только одна настоящая труженица – Нина Дмитриевна Карасева, бригадир подсобного хозяйства Камышинского стеклотарного завода. То же самое сказал и сторож заводского свинарника: практически весь обслуживающий персонал приезжает из города, одна Нина Дмитриевна из местных.

  Домик у бригадира такой же, как и у многих селян – невысокий, начинающий врастать в землю. Но хозяйка – женщина уже в возрасте, с карими, внимательными глазами, не жаловалась:

  - Жить у нас можно. От города все-таки недалеко, удобно. За счет своего огорода и подворья можно кормиться. Были бы здоровыми руки. А что старикам трудно, так где же им легко?. Пусть молодые помогают. Социальную службу можно открыть. Да и просто добрых людей хватает. Вот Семыкины. Построили дом, завели подворье и снабжают пожилых людей молочком. А хлеб из Антиповки привозят. Ларек работает, в нем самое необходимое есть.

  - Ну, а как подсобное хозяйство завода? Выживает?

  - Выживать нынче трудно. Землю отдали обратно в совхоз. Распродали тракторы, сельхозмашины, поливную технику. Сократили и свинопоголовье. Раньше было больше тысячи свиней. Сейчас осталось пятьсот с небольшим. Как будто решили пока не сворачивать подсобное хозяйство, хотя содержать его невыгодно. Пока рабочие завода и дальше смогут получать свиную тушку на двоих. Чем не подспорье? А начни продавать свиноферму – кто ее купит? Свинарники в колхозах-совхозах пустые…

  Постепенно наш разговор снова перешел в русло сельских проблем. Нина Дмитриевна не сетовала на трудности, а уповала на собственные силы тех, кто связал свою судьбу с Поповкой, кто здесь доживает.

  Я осмелился задать тот же вопрос, что прозвучал во дворе супругов Бондаренко:

  - Нина Дмитриевна, а правда, что из работающих Вы в селе одна?

  - Наверное, правда. Вроде больше никого нет.

  Но оказалось, что есть. Эту супружескую пару называли Виктор Иванович с Клавдией Павловной, об одной работнице вскользь упомянула и сама Нина Дмитриевна. Как можно было догадаться, ею оказалась продавец, Анна Семеновна Проскурина. Ее муж, Виктор Никифорович Синицын – тракторист. Оба они из тех, без кого в Поповке нельзя представить ни жизни, ни смерти, Ведь Виктор Никифорович еще и копает могилы, провожает селян в последний путь.

  Почему же о них забыли? Потому, что они из системы обслуживания, или потому, что живут здесь пока еще недавно?

  В Поповке 40 сельских дворов. Проживает в них 55 человек, преимущественно пожилого возраста. Эти данные сообщила специалист Сестренской сельской администрации Ирина Анатольевна Козловцева.

  Скотины держат в самом деле мало: всего в селе насчитывается две головы крупного рогатого скота, 13 свиней да 8 коз. Как признаются старики, ухаживать за живностью все труднее, а тут еще корма подорожали, зерна или кормбикормов совхоз выдает мало, хотя земельными паями пользуется, как заблагорассудится. Конечно, с жалобами на это никто не обращается, а за выделением пая – тем более. Попробуй, выйди с лопатой на причитающиеся 16 с лишним гектаров! Это не огород вскопать. А если руководство совхоза отведет землю аж под Антиповкой, сколько трудов будет стоить туда добраться! Вот и молчат селяне, благодарят Бога, что к земле хоть руки свои прикладывать не приходится – годы не те.

  Хотя, надо сказать, земля-кормилица уже начинает обретать настоящих хозяев. Вон разворачивается фермер Фунтиков, хозяйство которого раскинулось при выезде из Поповки на Камышин. Вплотную подошли к подворьям старожилов участки дачников. По существу, они стоят бок о бок: день вчерашний – с приземистыми ветхими домиками, и день сегодняшний – с почти роскошными коттеджами некоторых дачников.

  Появилось вокруг тенистых старых улочек десятка полтора строений. Сначала у пришельцев работа просто кипела, но затем темпы заметно спали. Вскоре селяне стали замечать, как у заброшенных хозяйственных и других совхозных построек начали исчезать кровля, оконные рамы, двери, а то и целые перегородки.

  - Они молодые, - будто бы в оправдание говорил один старик. – А матерьял нынче вон какой дорогой.

  И хотя внешне между старой Поповкой и дачным массивом не видно никакого водораздела, межа чувствуется: старые улицы со своими жильцами-пенсионерами доживают, а дачи строятся, после рабочего дня сюда спешат горожане, и село как будто оживает, молодеет. Впрочем, и старые подворья камышане постепенно скупают камышане, превращая их в свои дачи…

  - Обидно: во что же превратилась наша Поповка! – не скрывала своей боли уже упомянутая Клавдия Павловна Бондаренко. – Первоначально ведь у нас была центральная усадьба совхоза «Пионер». Хозяйство в послевоенную пору гремело. Занимались арбузами, ездили с ними на ВДНХ. По 16-20 килограммов каждый весил. Был хороший откормочник на 300 бычков, держали 150 коров, тысячи две свиней. Да и лошади были.

  Ушел в свои воспоминания и Виктор Иванович, сменивший за свою жизнь до десятка специальностей – универсалом приходилось быть из необходимости. Почему хирела Поповка? Получалось, всему виной была установка правительства на централизацию сельского быта. Главной усадьбой в 60-х годах объявили Антиповку. Разобрали и свезли туда клуб, школу, бараки. Потом постепенно перевели и скотину. Благо, что свинарники выкупил крановый завод.

  Так и нищало постепенно село.

  - Доживаем, - вытирая руки о передник,  говорила и Александра Михайловна Венедиктова. - Зять сегодня приехал подсобить. А то хибарка уже ветхой стала. Пускай делает, двор им под дачу останется. Прошло наше время.

  А может, не все так безнадежно, как рисуют некоторые старики? Пусть Поповку как административную единицу забросил совхоз «Вихлянцевский», пусть нет здесь производства и рабочих рук. Но ведь увидели какие-то преимущества перед другими селами Камышинского района те же дачники. И строиться стали люди в городе известные, понимающие, что Поповка может стать перспективной, если ей помочь хоть немного подняться.

  А если в село придет газ, если будет отлажено водоснабжение? Что еще надо? Тем более, езды из города до Поповки – каких-нибудь 15-20 минут.

  И можно себе представить это село в будущем – допустим, в середине следующего века. Улицы с добротными коттеджами, тенистыми деревьями и радующими глаз цветниками. Во дворах сверкающие авто и, конечно, дороги – ровные, чистые. Без камней и колдобин.

   Все это – пока видение, мираж. А сегодня старая Поповка еще цепляется за жизнь. Прорастает ростками и Поповка новая, дачная…

                                        ЧАХОТКА

  Чахотка – это туберкулез, болезнь, отличающаяся коварством: протекает вначале незаметно, медленно. Полгода, год, а то и два человек может вообще не замечать, что в его организме уже идет разрушительный процесс.

  Начинается все с легкого недомогания, небольшого повышения температуры. Сопровождается это, как правило, быстрой утомляемостью, похудением, легким кашлем с мокротой. Болезнь точит человека исподволь, как вода камень. Когда же ее признаки проявляются более отчетливо, то оказывается, что легкие уже основательно поражены: очаги превращаются в каверны, где скапливаются продукты распада живых тканей и образуются пустоты.

  Лечат туберкулез двумя способами: консервативным и оперативным. Первый предполагает использование препаратов, специальной методики, которая рассчитана на достаточно длительный период. Второй – это оперативное вмешательство, когда часть легкого удаляется вместе с пораженным участком. О преимуществах того или другого способа судить трудно, хотя принято считать, что операция дает лучший результат.

  - За последние годы в лечении туберкулеза мало что изменилось, - подчеркнула заведующая поликлинической службой Камышинского межрайонного противотуберкулезного диспансера Н.С. Бобровникова. – Сама же болезнь прогрессирует. Если в первом полугодии 1994 года было зарегистрировано 26 заболеваний на 100 тысяч жителей, то в первом полугодии 1996 года – 61 (к 2014 году количество заболевших по стране против конца 80-х увеличилось более чем в четыре раза. Г. К.). С 1994 по 1996 год в два с лишним раза возросло количество больных с открытой формой, в четыре раза больше пациентов переведено на инвалидность. Увеличилась и смертность. Если за первое полугодие 1994 года умерло 10 человек, то за этот же период 1995 года – 22 человека.

   И Нелли Степановна, и главный врач диспансера Леонид Николаевич Семкин встревожены: туберкулез имеет тенденцию к распространению, ибо идет в ногу с общероссийским показателем, который обнаруживает явное неблагополучие. Если до 1992 года туберкулез держался на отметке 35-40 заболевших на сто тысяч населения в год, то до 2000 года можно ожидать роста до 90-100 человек.

  Хотя и нынешняя картина близка к реальности лишь относительно. Дело в том, что учет ведется лишь по регистрируемым больным. А сколько фактически болеет туберкулезом – никто не знает. Тем более что государство ушло от всеобщей диспансеризации населения, ввело платные медосмотры, заставляет часть населения приобретать медицинские полисы за наличный расчет.

  Однако мы не сказали еще об одной опасной черте туберкулеза – его особенности распространяться при контактах людей. Ведь все мы общаемся – на работе, на улице, в гостях. Надо полагать, у квасного киоска, пивбара вполне могут находиться так называемые «не выявленные активные источники инфекции». Ведь коварная болезнь может протекать скрытно годами и даже не ощущаться самим больным. По официальной статистике число таких «источников» превышает регистрируемую цифру на 35-40 процентов.

  Обычно специалисты сферы здравоохранения осторожны в оценках и выводах. Не исключение  и медики противотуберкулезного диспансера. Они не скрывают: микробактерия туберкулеза присутствует в организме человека всю жизнь, и, являясь микроорганизмом, меняет свои свойства. Она настолько привыкает к препаратам, что порой испытывает в них потребность, как крыса-мутант – в мышьяке. Поэтому многие применяемые при консервативном лечении вакцины становятся бесполезными.

  - Вся надежда при такой болезни – на питание, - подчеркивает Н.С. Бобровникова. – Только оно, высококалорийное, богатое витаминами и разнообразное, способно помочь человеку справиться с недугом. А еще – строжайший режим дня, отсутствие стрессов, покой и тепло.

  Как свидетельствуют цифры, из каждых ста умерших от туберкулеза, 70 – пенсионеры и инвалиды. Выходит, это болезнь малоимущих, болезнь бедности.

  - Вот именно, - продолжает Нелли Степановна. – К нам в диспансер все чаще попадают бомжи, бывшие заключенные. На многих из них больно смотреть – кожа и кости.

  Увы, проблема туберкулеза касается не только стариков, инвалидов, бомжей и заключенных. «Чахотка» косит и сравнительно молодых людей. Недавно мне рассказали случай, как «скорая» не успела спасти сорокалетнего мужчину. Диагноз: миокардиодистрофия, надпочечная недостаточность. На учете в противотуберкулезном диспансере он не состоял, на дому не обследовался из-за тяжелого состояния. За врачебной помощью обратился впервые, и выяснилось: у него туберкулез.

  Трагическая судьба Александра Б. – пример того, что за категория попадает в туббольные. Как правило, это бывшие заключенные, работники вредных профессий, диабетики, алкоголики, люди, страдающие хроническими легочными заболеваниями. И еще добавим: туберкулез – болезнь социальная. Какие бы статистические опросы ни проводились, как бы нас ни убеждали, что в целом жизнь налаживается, рост туберкулеза говорит сам за себя – народ нищает. Люди меньше едят мяса, овощей, фруктов.

  Кто-то скажет: неправда. В таком случае загляните в меню стационара противотуберкулезного диспансера. Наличие салатов в нем, как и компотов из свежих фруктов, обнаружите не часто. Зато преобладает мучная пища, отнюдь не повышающая иммунную защиту организма. На иммунитет влияют сильные стрессовые удары: угроза безработицы, семейные конфликты, безденежье. Защитные функции организма против вредоносных бактерий ослабевают, и туберкулез тут как тут.

  Фтизиатры считают: сейчас, как никогда, важно проводить массовые противотуберкулезные обследования населения. Но флюорографию с подачи многих моих коллег-журналистов рангом повыше объявили вредной. В результате люди обращаются за снимками в самом крайнем случае, когда болезнь уже прогрессирует. На этот счет тоже имеется соответствующая статистика. Другая проблема – нет денег на пленки, на химикаты и т. д. Диспансер все время живет на финансовом «подсосе».

  - Признаюсь: должны мы астрономическую сумму, - поделился своей болью Л.Н. Семкин. – Где уж тут до овощей и фруктов – не довести бы больных до голодных обмороков! Торговая организация «Универсал» из-за нашей неплатежеспособности ничего не дает, да и цены у нее безбожные. Берем продукты напрямую из колхозов и совхозов, других организаций. Многие верят, дают в долг. Этим пока и живы. А условиям содержания больных не удивляйтесь: зиму перезимовать – и то было бы хорошо.

  Тут необходимо сделать небольшое отступление. Строения противотуберкулезного диспансера, возведенные в середине девятнадцатого века, а точнее, в 1851 году, настолько обветшали, что не поддаются никакому ремонту. По стенам кочует грибок, штукатурка отваливается вскоре после очередной шпатлевки или побелки. То же самое в палатах – серых, неуютных.

  Остро ощущается дефицит лекарств. В достатке имеется лишь рифампицин – основной препарат, использующийся при лечении туберкулеза. Его не так давно приобрели у индийской фирмы «Меско». Но известно, что «чахотке» часто сопутствуют другие заболевания: сердца, желудка, печени, почек. На  их лечение денег не хватает, и больные вынуждены приобретать препараты за свои средства.

  Другая проблема – вызванное экономическим кризисом сворачивание профилактической работы. Ослабевает связь с городскими и сельскими поликлиниками, сужается радиус выявления больных туберкулезом на участках. А ведь в условиях безработицы, развития частного бизнеса это коварное заболевание  можно выявить лишь по месту жительства. Нелли Степановна Бобровникова аргументирует это с документами в руках. Труднее стало проводить профилактику туберкулеза на ХБК – там закрыли флюорографический кабинет, сократили некоторых врачей. Наконец, фтизиатрию, несмотря на вредность работы, низвели до рядовой ступени – отобрали дополнительные отпуска, лишили возможности проверять здоровье больных на участках. В результате обострения, рецидивы протекают без надлежащего врачебного контроля. Словом, престиж фтизиатров падает.

  А ведь врачи обеспокоены еще и возможностью больных контактировать со здоровыми людьми. Милицию у ворот не поставишь, пациенты даже с открытой формой (то есть выделяющие бациллы) запросто проникают за пределы стационара, идут пить квас, пиво, другие напитки. При выходе из больницы некоторым больным даже на комнату нечего надеяться, несмотря на положение, обязывающее, выделять туббольным отдельное жилье, причем в первую очередь. Для сведения: в 1995 году среди умерших оказалось пятеро бесквартирных - бомжей.

  Наверное, не стоит дальше утомлять читателей перечислением проблем и нерешенных вопросов. Гораздо важнее – поиск выхода из патовой  ситуации, в которой оказался противотуберкулезный диспансер. И здесь, видимо, мало призывов оказать этой службе помощь финансами, продуктами, материалами. Недостаточно и проводящихся медико-профилактических мероприятий. Что касается перехода диспансера на новые площади, то впереди вообще никаких перспектив не видно. Где же выход?

  - Самый реальный способ не дать «чахотке» поднять голову, - считает Л.Н. Семкин, - пересмотреть план поселка теплоэнергетиков, который должен возводиться под Чухонастовкой, и построить около него новый противотуберкулезный диспансер со всей инфраструктурой. Его можно изолировать от жилого массива, исключив, таким образом, возможность распространения болезни. Но вопрос этот - в компетенции районной администрации, других вышестоящих органов. А они решать его не торопятся.

  Между тем время не терпит, нужны предупредительные меры в борьбе с опасной эпидемией, которая, как считают медики, гораздо коварнее СПИДа. Ведь развивается она гораздо быстрее и жизней уносит больше.

  Так стоит ли ждать дальше?

            НОСТАЛЬГИЯ ПО ПРОШЛОМУ. ОТКУДА ОНА?

   История эта банальнейшая. Один из коммерсантов повез на Украину партию товара. Продал быстро и выгодно, пора было возвращаться. Но вкус денег, открывшихся возможностей, переборол остальные чувства, захотелось побывать у Черного моря, погреться, расслабиться.

  Игорю не повезло. Видимо, за ним был «хвост». Иначе глухой ночью не вскрыли бы замок гостиничной комнаты, не оглушили бы чем-то тупым и не выкрали все деньги.

  Пока предприниматель залечивал раны, родные обсуждали историю «путешествия». Одни искренне жалели его и высказывали уверенность, что он впредь будет осмотрительнее. Другие говорили, что не надо было заводить свое дело, от которого только риск да большие неприятности. Лучше бы, мол, жил тихо, незаметно. А то ведь чего доброго и убить могут.

  Но попробуем посмотреть на историю Игоря объективно. Организовав свою фирму, тридцатилетний предприниматель быстро встал на ноги. В течение двух лет обменял двухкомнатную квартиру на трехкомнатную в престижном районе города, построил гараж, купил иномарку. Дело осталось за катером – давней мечтой бывшего матроса. А кем был бы Игорь, не кинься в пучину рынка, не пойдя на риск? Его рабочая специальность, полученная в ПТУ – 22, оказалась невостребованной, он наверняка пополнил бы ряды камышинских безработных…

  Выздоравливая, Игорь обронил такие слова:

  - Пусть не думают, что рынок – это рай и безмятежность. Рынок – это поле боя, где каждодневно идет острейшая борьба, главным образом экономическая. Выживает и побеждает в ней сильнейший, а конкурируют не товары, а продавцы.

  В истории Игоря, как в капле воды, отражается нынешняя эпоха накопления первичного капитала, стремление многих молодых людей вкусить свободы предпринимательства, расширить свое дело. Не секрет: доходы иных бизнесменов составляют огромные суммы. Многие из них позволяют себе дорогие покупки, путевки в лучшие санатории Черноморского побережья и даже поездки за рубеж. Как говорится, красиво жить не запретишь.

  Но вот пройдемся по городу в выходной день, побываем в районе центрального рынка. Что обращает на себя внимание, так это возросшее число нищих. Бабушки, дедушки, женщины средних лет, дети просят подаяние, надеясь на Божью помощь и милость прохожих. Одеты они бедно. Некоторые пожилые мужчины, чтобы как-то оправдать свое местонахождение у рынка, вынуждены весь день пиликать на баяне или гармони. Другие тащат на продажу  домашнюю закатку, подержанные вещи.

  - Живу тяжело. Трудно, но торговать чем-нибуть на рынок ни за что не пойду, - призналась как-то в телефонном разговоре бывшая учительница, ветеран педагогического труда. – Как бы я смотрела в глаза своих учеников? Стыдно.

  Именно старшее поколение не приемлет рынка, осуждает узаконенную спекуляцию, вспоминает, как прилично жилось на 130 рублей в конце 80-х. Гарантированная работа, возможность продвигаться по службе, путешествовать, отдыхать, бесплатно лечиться – эти плюсы в их глазах, пожалуй, превышают минусы тогдашнего времени – уравниловку, дефицит товаров, продуктов и лекарств. А некоторые даже винят демократов – это, дескать, они, готовясь к смене общественного строя, умышленно создавали нехватку самого необходимого, что подогревало недовольство населения.

  Ностальгия по старому строю настолько жива и неискоренима, что на президентских выборах большинство камышан проголосовало за коммуниста Геннадия Зюганова, а, следовательно – против Бориса Ельцина и реформ. Голосовали, естественно, не столько руками, сколько желудками, подтверждая высказанную известным философом аксиому – бытие определяет сознание.

  А ведь и в самом деле – к чему мы пришли? Что, по большому счету получила основная масса населения? Полные (но недоступные для многих) прилавки? Возможность стать богатым? Не боясь бытьбыть упрятанным за решетку, высказываться на каждом перекрестке против властей, митинговать, выставлять пикеты, бастовать? Но на этом, пожалуй, основной перечень приобретений заканчивается. Перечень же потерь настолько обширен, что не хватает пальцев обеих рук – вот в чем проблема.

  Недавно российские экономисты выдали такой прогноз: если каждый год производство товаров будет возрастать на пять процентов, то лет так через десять мы достигнем уровня 1990 года. Но в Камышине, во многих других регионах России налицо дальнейшее снижение производства. Большинство предприятий простаивает, люди нищают из-за невыплат зарплаты, задержек пенсий.

  В 1995 году специалисты Всероссийского центра изучения общественного мнения провели социологический опрос, который выявил любопытную картину. Оказывается, 20 процентов опрошенных располагали почти половиной всех доходов страны, причем больше трети этих средств принадлежало 10 процентам самых обеспеченных. Таким образом, для оставшихся 80 процентов россиян реальный уровень доходов оказался значительно ниже официального.

  Исследования ВЦИОМ показали, что государственная статистика не только завышает реально существующий средний уровень доходов, но и занижает показатели прожиточного минимума. В результате и показатели бедности, регистрируемые центром изучения общественного мнения, в значительной степени отличаются от официальных. Официальная статистика выводит за черту бедности примерно треть населения. А по подсчетам ВЦИОМ, в бедности живет 80 процентов опрошенных, причем более чем в четверти семей основными кормильцами являются пенсионеры.

  Многие подчеркивают, что в сфере производства никакими реформами и не пахнет. Ведь ни количество, ни качество и результативность труда не играют главенствующей роли в распределении доходов между членами общества. Напротив, налицо чересчур контрастное социальное расслоение: разрыв в доходах между богатыми и бедными доходит до 30, 35 и даже до 40 раз, хотя львиную долю наличности новоявленные миллионеры и миллиардеры не афишируют, скрывая ее от внимания статистических органов. То есть мы имеем дело с резким (и далеко не всегда справедливым) перераспределением доходов, что вызывает столь же резкое недовольство ущемленной части населения. А терпеть она может лишь до какого-то предела.

  В цивилизованных странах понимают, насколько чревато последствиями подобное социальное расслоение. На Западе, например, введен коэффициент Джини, показывающий уровень концентрации доходов у населения. Если доходы у всех равны, то он равен нулю. Если же все доходы окажутся у одного миллиардера, то коэффициент Джини будет составлять единицу. Коэффициент Джини позволяет контролировать распределение доходов, принимать меры, если из-за резкого социального расслоения может возникнуть революционная ситуация (примером тому 1917 год в России). А мы наступаем на старые грабли. С конца 1991 года этот коэффициент поднялся с 0,256 до 0,400. Это означает, что расслоение в обществе не только продолжается, но и все быстрее набирает темпы.

  Безрадостную картину показывают, как уже сказано выше, социологические опросы. Почти две трети респондентов отметили, что они не стали жить лучше. При этом 60 процентов высказали предпочтение гарантированным, пусть и невысоким доходам, которые были доступны в условиях социалистического распределения. Отсюда и отношение к реформе, симпатии к которой с 1993 года снизились вдвое, а ностальгия по прошлому, по прежней, жестко централизованной системе госуправления, напротив, возросла.

  Конечно, было бы неумно ратовать за всеобщую уравниловку. Это противоречит здравому смыслу и экономическим законам. К тому же мы это уже проходили. Но чрезмерный разрыв в зарплате и доходах не только усиливает социальную напряженность, но и подрывает устои государственности. Ведь не секрет, что перераспределение доходов проходит в условиях сокрытия доходов, существования финансовых махинаций и откровенного мошенничества при попустительстве правоохранительных органов.

  Способствует разрушению государственного механизма и искусственное подавление инфляции. Стоит ли гордиться ее снижением до 1-1,5 процента? Не слишком ли велика цена остановки роста цен?

  Думается, тут сыграла свою роль, прежде всего, огромная задолженность по выплатам зарплаты. У нас в Камышине долги некоторых предприятий, организаций и учреждений составляет до десятка миллионов рублей каждому работающему. Понятно, что эти деньги не попали ни на рынок, ни в магазины. А снижение спроса, как известно, не ведет к росту цен. Отсутствие платежеспособности населения влечет за собой сворачивание производства и предпринимательской деятельности. Это тоже из области законов экономики. Выходит, искусственное снижение инфляции приносит больше вреда, чем пользы?

  Долги по зарплате придется рано или поздно отдавать, Тогда по законам спроса и предложения цены могут пойти вверх, что, естественно, вызовет новые недовольства людей. Как же быть?

  Выход из тупика один – продуманная инвестиционная политика, снижение себестоимости продукции, рост средних доходов населения, совершенствование налоговой системы. Кстати, проблемы последней вызывает особую тревогу. По данным Министерства финансов, в августе сборы налогов резко снизились, снова под угрозой оказалась своевременная выплата пенсий, социальных пособий.

  А пока ситуация продолжает ухудшаться. Темпы падения производства в августе у нас в городе (и районе) не снизились, а остались высокими. Прилавки магазинов все больше заполняются импортной продукцией…

              «МЫ ПОДХОДИМ К КРИТИЧЕСКОЙ ТОЧКЕ»

  Многие предприятия города переживают кризис. Не обошел он стороной и камышинский завод стеновых материалов, хотя, казалось бы, какое предприятие если не это должно быть на плаву? Ведь сырья за городом горы: только работай. В чем причина экономического спада, как из него выйти? Об этом разговор с директором акционерного общества «Завод стеновых материалов» В.П. Фофеловым. Он рассказывает, почему завод захлестывает кризис, кто в этом виноват, и есть ли возможность выйти из экономического тупика. По его мнению, ситуация, возникшая на заводе стеновых материалов, характерна для всей страны. Преобразования идут неправильным курсом, вектор необходимо менять. Солидарны с Владимиром Павловичем и многие другие руководители предприятий, которые угодили под каток реформ, и где ситуация также становится критической.

  - Владимир Павлович, есть сведения, что ваш завод в зиму может остановиться. Насколько это соответствует действительности?

  - Об этом я скажу чуть позже. А пока приходится констатировать, что экономическое состояние нашего акционерного общества тяжелейшее. Такого в истории завода, пожалуй, еще не было. До ноября 1995 года мы работали на полную мощность, в зиму были вынуждены сбросить объемы до 40 процентов, а с весны нынешнего года работаем лишь на две трети – вместо 6 миллионов штук кирпича в месяц выпускаем 4.

  - Чем объясняется такой сброс?

  - Конечно, невостребованностью продукции. Судя по спросу, региональных строительных организаций в том виде, в котором они существовали, уже нет. Теперь мы вынуждены поставлять кирпич и силикатные блоки предприятиям-монополистам, таким, как «Газпром», «ЕЭС России» и железная дорога. В небольших объемах продолжает брать нашу продукцию частный сектор. К этому скромному списку можно приплюсовать группу заводов Волжского – «Химволокно», ГПЗ-15, РТИ, шинный.

  - И как же производится расчет?

  - К сожалению, преимущественно – бартером, который в последнее время достиг 95 процентов взаиморасчетов. Как можете догадаться, оставшиеся 5 процентов – это наличные деньги населения. Со своим расчетным счетом мы не работаем уже три года, и эта ситуация вынуждает нас прибегать к многоступенчатым торговым операциям. Вот лишь небольшая иллюстрация: цемент, полученный взамен кирпича, мы меняем на шифер, шифер – на муку и масло. Муку и масло продаем, получаем наличные деньги, которые затем идут на зарплату и прочие платежи. Однако чаще всего зарплата выдается бартером – тем же кирпичом, шифером, цементом, мукой… Задержка в выплате зарплаты наличными деньгами порой доходила до пяти месяцев.

  - Трудно в такой ситуации объясняться с работниками?

  - Еще бы! Но хуже, когда государство при этом пытается ставить нам палки в колеса. Больше месяца назад налоговые органы наложили арест на имущество акционерного общества. Суть заключается в том, что налоговики ежедневно у нас снимают кассу. А это затрудняет платежи, в том числе и выплату зарплаты. Я вынужден был дойти до заместителя главы областной администрации, чтобы доказать: коллективу надо на что-то жить, нельзя же оттягивать сроки по выплате заработанных денег еще дальше, если задержка даже с учетом бартера составляет три месяца! Удалось договориться, что замораживать будут только 50 процентов наличных денег. Остающихся средств хватает на горючесмазочные материалы, командировки и другие неотложные нужды. Зарплату выдаем лишь в случае крайней необходимости – многодетным, на лекарства, на похороны и т. д.

  - В нашем городе два основных предприятия, которые работают на местном сырье, - стеклотарный завод и вы. Почему первые, можно сказать, процветают, а вы падаете вниз?

  - Стеклотарный – монополист. Таких предприятий в России единицы. А подобных нашему – кирпичных заводов – сколько угодно. Играет роль и географическое положение. Нашего потенциального потребителя забирает Михайловка – она расположена в середине области и в центре транспортных развязок. Их завод, находящийся в очень выгодных условиях, не сбросил объемов производства, тем более, что выпускает кирпич дешевле и качественнее нашего. Конкурировать с ним непросто. Но я не сказал бы, что мы работаем плохо. В аналогичной с нами ситуации оказались волгоградские заводы стеновых материалов, сократившие объемы производства до 20-30 процентов от имевшихся ранее. Естественно, это происходит по причине снижения темпов жилищного и промышленного строительства. Уменьшение объемов производства к тому же влечет за собой рост себестоимости кирпича, стеновых блоков.

  Чтобы как-то выжить, частникам мы продаем кирпич себе в ущерб, а монополистам отпускаем его по более дорогой цене, но без  предоплаты. Авансом отпускаем продукцию не от жиру, а чтобы сохранить работу и коллектив. В конце концов, хоть и с опозданием, но нам платят, мы еще пока живем. И жить, надеюсь, будем. Вот почему преждевременны разговоры о том, что в зиму мы остановимся.

  - А как вписалось в рынок подсобное производство?

  - Какое-то время наш швейный цех был в экономическом плане большим подспорьем. Затем и он попал в трудное положение. Производить швейные изделия стало невыгодно, а тут еще обострились проблемы с приобретением сырья. Мы вынуждены были сократить численность этого цеха втрое и оставить в нем всего 30 человек.

  - Что будете делать дальше? Судя по всему,  на шее вашего предприятия, как и на других, - удавка?

  - По-другому, пожалуй, и не выразиться. У нас сейчас картотека, долги по налогам составляют астрономическую сумму. Их надо погашать, но как? Полгода назад был наложен арест на несколько принадлежащих заводу квартир. Они так и остались непроданными, а «счетчик»-то работает, пеню накручивает!

  Вообще, создается впечатление, что мы подходим к какому-то рубежу, к самой низшей точке, которая может стать критической. Предприятия полностью «легли», и необходимо какое-то кардинальное решение правительства, направленное на оживление промышленности и строительства.

  - И какой же выход Вы видите, как руководитель-практик?

  - Один из важных для нас вопросов, - он долго обсуждался в правительстве, - это необходимость отмены штрафных санкций за неплатежи. Довольно разумно и другое предложение – зафиксировать взаимные долги и года два-три, пока не наладится нормальная работа предприятий, к ним не возвращаться. То есть речь идет о попытке попробовать работать с «нуля». Но ни один из этих проектов не проходит.

  - Хоть что-то в состоянии сделать власти на уровне города или области?

  - К сожалению, заметных шагов по поддержке местной промышленности областная администрация не совершает. Она, например, не решила самой главной задачи – погашения внутриобластных неплатежей, которые составляют до 50 процентов имеющихся у предприятий долгов. Ведь можно было бы организовать эти взаимозачеты, облегчить навалившийся на местную промышленность груз проблем. Неразворотливость властей приводит к тому, что долги не только остаются, они нарастают. Это касается, прежде всего, федеральных налогов. Могли бы мы погасить хоть часть из них? Могли бы. Но нет отработанной системы. Наше акционерное общество выиграло, например, в арбитражном суде несколько исков. Но решения не исполняются, хотя, казалось бы, что может быть проще: выставили на аукцион имущество: продали – и вот они, деньги.

  Что касается отчислений в городской бюджет, то благодаря взаимопониманию с городской администрацией, долги удалось погасить практически полностью.

  - Владимир Павлович, как Вы оцениваете работу верхов, федерального правительства?

  - Вообще трагедия многих предприятий и всей России в том, что в последние годы власть занимается исключительно политикой. Экономикой ей заниматься недосуг. Еще хуже с качеством продукции. О каком выходе на мировой рынок может идти речь, если полученный новый бульдозер буквально через месяц разваливается? Налицо процессы полномасштабной дисквалификации специалистов, начиная с верхов и кончая низами. Я, например, не знаю ни одного случая, чтобы глава правительства Черномырдин поднял проблему качества продукции. Да и на советах директоров в Волгограде обсуждаются главным образом политические вопросы, а не экономические. Предпоследний раз нас собирали в апреле – перед выборами президента, последний – когда были объявлены выборы в местные органы. Ни один хозяйственный вопрос в повестке дня не стоял.

  Да, директорскому корпусу нелегко, мы оказались в самом фарватере рыночной стихии и вынуждены как-то сохранять коллективы. Но должны поднатужиться и те, кто начал «процесс». Ведь без основы производственных отношений, без механизма тех же взаимозачетов реформа обречена на провал.

                       БУРЕНКА НА РОЛЬ ПАДЧЕРИЦЫ

   Не первый год знаю А.И. Шмальца. Более двух десятков лет он проработал в совхозах «Семеновский», «Буерачный», был управляющим, главным агрономом. Человек от земли, Антон Иванович, конечно, сразу ухватился за возможность стать на ней собственником, а проще говоря – фермером. В его хозяйстве  сейчас 180 гектаров угодий, техника, скот.

  - Есть и коровы, - подчеркивает фермер. – В прошлом году держали 13 буренок, построили во дворе небольшой коровник.

  - А сколько сейчас голов?

  - Пока пять. Станем побогаче – поставим голов 18, на столько мест  и рассчитано помещение.

  Дощатый коровник построен семьей фермера за собственные деньги. Чтобы расширить производственную базу, пришлось раскошелиться (отсюда и убыль поголовья). Однако в крестьянском хозяйстве живут надеждой, что молочное поголовье будет не только восстановлено, но и приумножено.

  Сброс поголовья коров – беда не только крестьянского хозяйства А.И. Шмальца. Кого из фермеров ни возьми – тенденция практически одна и та же: буренок со двора, хоть и не интенсивно, но сводят. Если в 1993 году у них насчитывалось 1176 голов, то в 1994 году их стало 822, в 1995 году – 595. Несколько сократилось молочное поголовье, содержащееся в фермерских хозяйствах, и в нынешнем году: оно теперь насчитывает 468 голов.

  И Антон Иванович, и петрунинские, и многие другие фермеры подчеркивают, что держать коров не стало резона. Производство это весьма специфическое: чтобы получить хороший надой, надо серьезно заниматься кормовой базой, соблюдать режимы кормления и доения. Доярка должна встать пораньше (в летнюю пору в 4-5 часов утра она уже на ногах). При таком разрыве рабочего дня, жестком распорядке, постоянной проблеме с кормами, в крестьянских хозяйствах вынуждены пересматривать свое отношение к молочному производству. Играет роль и резкий диспаритет между ценой животноводческой продукции и стоимостью техники, энергоносителей. Если за последние годы цена литра молока поднялась в две тысячи раз, то стоимость литра дизтоплива – в 19 тысяч раз, киловатт-часа электроэнергии – в 11 тысяч раз. В итоге выходит, что экономического смысла производить молоко практически нет. А если проанализировать, почему с молочным поголовьем еще не расстались полностью, то можно убедиться: побеждает пока крестьянский прагматизм. Молоко как-никак дает доход ежедневно, а полученный от коров молодняк идет на откорм. Да и о завтрашнем дне крестьянин думает: а вдруг политика изменится, и можно будет вздохнуть свободнее?

  Сейчас же буренок продолжает вытеснять свинопоголовье, оказавшееся у крестьян в большей милости. Если год назад хрюшек во дворах фермеров стояло 240, то нынче их уже больше 360.

  Не падчерицей ли стала корова-кормилица?

    ДЕНЬГИ ФИНАНСОВЫХ КОМПАНИЙ БУДТО ИСПАРИЛИСЬ

  Недавно заместитель главы областной администрации по экономике и финансам А.А. Козенко поделился с экрана телевизора откровением: оказывается, деятельность всех 34 финансовых компаний, привлекавших вклады населения, была незаконной, а власти не несут за них абсолютно никакой ответственности.

  Надо полагать, многие телезрители были шокированы. Ведь через средства массовой информации (и через то же телевидение) велась активная пропаганда, людей прямо-таки зазывали вносить деньги, обещая баснословные дивиденды. Почему работа компаний не контролировалась, а незаконная деятельность не пресекалась? От этого вопроса участники теледискуссии всячески уходили.

  Хотя под давлением обманутых вкладчиков – а они сформировали восемь общественных организаций, призванных защищать их интересы, - принимать меры властям все же пришлось. Первым поплатился руководитель небезызвестного частного коммерческого центра «Блиц» Александр Подрейко. Его фирма открыла филиалы не только в нашей области, но и в других городах России, в ближнем зарубежье. Переняв опыт «Русского дома селенга», Подрейко заманивал клиентов обещанием выплачивать 500 процентов годовых. Многие доверчивые люди, в том числе камышане, спешили в Волгоград, доверяя «деятелю» многие миллионы, а то и десятки миллионов рублей.

  Финал оказался стандартным. Взяв за основу идею строителя «пирамид» Мавроди, когда дивиденды первым вкладчикам выплачивают последующие, Подрейко обманул более двух тысяч клиентов на сумму свыше миллиарда рублей.

  Когда следственные органы взялись за дело, то оказалось, что обвинение по статье за мошенничество последователю Остапа Бендера предъявить было нельзя. Ведь в учредительных документах фирмы «Блиц» не говорилось, что она является финансовым учреждением. Парадокс состоял вот в чем: вкладчики сами несли деньги, упрашивая оформить договор-заем и подписывая его. Таким образом, если цитировать вердикт следственных органов, «невозврат части денежных средств, которые получены Подрейко от граждан, не влечет за собой уголовной ответственности».

  Правда, Подрейко не повезло лишь в одном: в ходе предварительного и судебного следствия установлено, что он не перечислял в бюджет подоходный налог, который должен взиматься со взносов и дивидендов вкладчиков. Именно поэтому, а не за растрату средств клиентов, директор «Блица» приговорен к двум годам лишения свободы с конфискацией имущества. Что интересно, сумма сокрытых доходов (17 миллионов рублей) оказалась в десятки тысяч раз меньше, чем сумма растворившихся денег вкладчиков. Это ли не парадокс?

  Теперь поведаем читателям, как обстоит дело с другими финансовыми компаниями, активно действовавшими в Камышине. Практически каждую из них постиг финансовый крах, правоохранительные органы завалены работой по расследованию их коммерческой деятельности. В отношении некоторых дела близки к завершению, а на имущество накладывается арест.

  Вот часть сведений, ставших достоянием гласности. В отношении Камышинского ломбарда уголовное дело возбуждено еще в 1995 году – по факту хищения денег руководителями О.А. Жбановым и А.Р. Кемпель. Они собрали с 5500 человек 2 миллиарда 323 миллиона взносов и скрылись. На имущество, принадлежащее ломбарду, наложен арест – правда, всего на сумму 10 миллионов рублей. Кроме того, арестован дом Жбанова, оцененный по состоянию на 1995 год в 70 миллионов рублей. Из-за того, что местонахождение Жбанова и Кемпеля неизвестно, дело в отношении них приостановлено.

  Поистине рекордсменом по изъятию денег у населения стал «Русский дом селенга». Эта компания нанесла вкладчикам ущерб на сумму 2 триллиона 835 с половиной миллиардов рублей. Уголовное дело против РДС возбуждено в апреле 1995 года, следствие продолжается. В ходе расследования арест наложен на принадлежащее компании имущество на сумму 24 миллиарда рублей, а также на самолет ЯК- 42 стоимостью 2,5 миллиона долларов США.

  В отношении АОЗТ «Русская недвижимость» также возбуждено уголовное дело. Эта компания «нагрела» доверчивых вкладчиков почти на 2 триллиона рублей. В ходе следствия наложен арест на принадлежащие компании два грузопассажирских самолета АН – 26, здание и полиграфическое оборудование рекламного агентства «Нави», 60 квартир и прочую недвижимость, пакеты акций и векселей, депозитные и расчетные счета, 72 автомашины и другое – всего на сумму около 30 миллиардов рублей. Следствие по этому делу продолжается.

  Что касается АОЗТ «Российское мастерство», то в деятельности руководителей этой фирмы усмотрены признаки мошенничества. Количество потерпевших составило более 32 тысяч человек, а причиненный ущерб – 24 с половиной миллиарда рублей. Имущества же арестовано лишь на 2 миллиарда. Остальные средства словно испарились.

  И все же, каким образом мошенники присваивали себе деньги клиентов? Наиболее показательным является пример «РДС». Руководители этой фирмы Саломадин и Грузин организовали два дочерних предприятия – «Русская торговля» и «Вершина мира», в которые перекачивали деньги вкладчиков. Оформлялось это договором о совместной деятельности.

  Конечно, филиалы создавались не для того, чтобы обогащать государство и вкладчиков, а для того, чтобы обогащаться самим. Скажем, как только в фирму «Вершина мира» были переведены деньги вкладчиков, Саломадин и Грузин, как учредители филиала, назначили себя президентом и вице-президентом, сразу же установив себе должностные надбавки за работу по 100 миллионов рублей в месяц. Что любопытно, третьим документом, который они составили, был приказ о ежемесячной выплате каждому  из них премиальных в размере 500 миллионов рублей. Итого по 600 миллионов! Недурно.

  Теперь читателю, наверное, понятно, куда девались деньги, сданные не только в «РДС». Они поступали в личный карман учредителей и присваивались. Например, только в октябре 1994 года Саломадин и Грузин получили по 940 миллионов рублей каждый. Установлено также, что всего за неполный 1994 год каждый из совладельцев «РДС» положил в свой карман по 5 миллиардов рублей, собранных у вкладчиков. По такой же схеме Саломадин и Грузин получали денежные средства и в дочерней фирме «Русская торговля». Всего через два этих филиала они присвоили почти 14 миллиардов рублей, за что против них было возбуждено уголовное дело по статье 217 прим. ч. 3 УК РФ – «присвоение вверенного имущества в особо крупных размерах», то есть, проще говоря, присвоение денег вкладчиков.

  В недавней телепередаче заместитель начальника областного управления внутренних дел Е.А. Москвичев подчеркнул, что, пользуясь прорехами в уголовном законодательстве, руководители финансовых компаний умело прятали концы в воду. Собранные с вкладчиков деньги они переводили на счета своих родственников, приобретали недвижимость, оформляя ее на подставных лиц и т. д. Таким образом, весьма трудно обнаружить украденное.

  Иными словами, владельцы фирм прекрасно знали, что у нас в России действует статья 170 Уголовного кодекса, предусматривающая ответственность лишь руководителей государственных предприятий, учреждений и общественных организаций. К частным фирмам ее применять нельзя, что как раз и открывает неограниченные возможности распоряжаться громадными суммами не своих, подчеркнем,  а собранных с вкладчиков средств.

   Пользуясь несовершенством законодательства, отсутствием механизма контроля за деятельностью фирм, их руководители умело запутывали следы, применяли всяческие приемы, чтобы продлить существование своих детищ, собрать побольше денег. Многим это удавалось довольно долго, вплоть до тех пор, пока люди поняли: они не получат не только дивидендов, но и не смогут вернуть обратно свои средства. Когда явный обман стал виден невооруженным глазом, у махинаторов появилась идея о переименовании финансовых компаний в паевые инвестиционные фонды. То есть, меняя статус своих фирм, их руководители рассчитывали на своеобразную индульгенцию и оттягивание сроков возврата денег.

   И все же решения о ликвидации обанкротившихся финансовых компаний принимаются. Уже известна судьба «РДС», «Агропром-Инвест-Гео», «Русской недвижимости», банка «Раритет». Ликвидационные комиссии обязаны реализовывать арестованное имущество и выдавать деньги пострадавшим вкладчикам. Возможен возврат средств и через народные суды. К сожалению, из-за слабо действующего правового механизма решения арбитражных и народных судов исполняются из рук вон плохо, на получение своих денег в полном объеме многим вкладчикам рассчитывать не приходится. Вряд ли что изменит и пакет предложений в областную думу по возврату средств клиентам, пострадавшим от финансовых компаний.

  В целом же беда вкладчиков стала бедой всей страны. Как сообщила недавно «Комсомольская правда», их число насчитывает 86 миллионов человек, каждый второй оказался обманутым. Астрономической оказалась и сумма средств, изъятых «вполне законным способом» - как минимум 40 триллионов рублей. Поистине вселенский обман при попустительстве государства!

  (В материале использованы некоторые сведения из областных газет «Деловые вести», № 42; «Интер», № 44).

                                ПРЕДЕЛ ТЕРПЕНИЯ

  В этот солнечный полдень к возвышающимся на берегу Волги краснокирпичным корпусам, не спеша, стекались люди. 

  Три женщины, судя по всему, пенсионерки, незлобно перебрасывались словами: 

  - Опять собирают нас. Видать, по новой хотят завод поделить.

  - Да ну!

  - Сейчас ТОО, а будет ООО, почти как знак олимпиады…

  - Должно быть, разница есть.

  - Не должно быть, а должна быть. Говорят, за паи, что каждому достались при дележке, теперь надо платить. По сто тысяч.

  - Неужели и с пенсионеров деньги потребуют?

  - Не знаю. Собрание решит…

  Дорогой попутчицы припомнили события четырехлетней давности, когда трижды пришлось собирать собрание по организации ТОО. Люди никак не желали менять форму собственности своего предприятия, хотя суть реорганизации и состояла в том, чтобы сделать его своим по-настоящему. Лишь когда у руководства иссякло терпение и оно объяснило, что вышестоящие чиновники сильно давят, а от приватизации никуда не деться, народ сдался, проголосовал так, как и требовалось.

  Обращаясь к эпизодам тех собраний, женщины поминали и «плохиша-внука» (Егора Гайдара), и «рыжего черта» (Анатолия Чубайса), якобы повинных во всех бедах простых работяг. Жаловались друг другу, что пенсии задерживаются, а взрослые дети по нескольку месяцев не приносят зарплату. Дойдя до входа в заводоуправление, пенсионерки растворились в довольно многолюдной толпе куривших мужчин.

   Во время регистрации каждому участнику предстоящего собрания выдавали «талон на молоко». Кое-кто с недоумением вертел в руках бледно-зеленый клочок бумажки, как бы перемещаясь во времени к периоду застоя.

  - Так что, еще и молоко давать будут? – переспрашивал один пожилой мужчина женщину.

  - Молоко теперь на базаре, а талончики выдают вместо бюллетеня. Ими голосовать будем. На обороте цифра, под которой каждый зарегистрировался. Понятно?

  - Понял, понял, - отвечал мужчина, и на лице его проявилось сложное чувство. Было не ясно, то ли он обрадовался, разобравшись, наконец, в ребусе, то ли огорчился, что не получит молока.

  Однако большинство совладельцев завода отнеслись к факту применения талонов с пониманием. Денег у предприятия – кот наплакал. Заказывать бюллетени в типографии – значит, нести новые расходы. Писать от руки не оставалось времени. Вот и придумали довольно оригинальный выход, который, надо признать, породил и почти анекдотические эпизоды.

  Собрание между тем началось довольно спокойно. Была оглашена повестка, цель реорганизации. Директору Е.Н. Осипову снова пришлось объяснять, что преобразовывать ТОО в ООО вынуждает политика властей. Если этого указания в ближайшее время не выполнить, то завод может стать недееспособным: закроют расчетные счета, объявят потерявшими силу печать и другие атрибуты предприятия как лица сугубо юридического.

  Сидевшие рядом участники собрания переговаривались:

  - Если сегодня не проголосуем как надо, собирать будут снова.

  - Плетью обуха не перешибешь,  давайте голосовать.

  - Придется. Готовьте «талоны»…

  После избрания счетной комиссии был объявлен небольшой перерыв, и появилось время для беседы с директором завода. Евгений Николаевич Осипов, как и большинство руководителей, не стал скрывать положения, ставшего критическим. Из-за неплатежеспособности заказчиков их количество стремится к нулю, склад затоварен невостребованной продукцией – партами, столами, стеллажами и другим оборудованием для школ, магазинов, кафе, столовых.

  Реализация снизилась до такой степени, что до собрания еле смогли рассчитаться с рабочими за июль и, слава Богу, начали выплачивать зарплату за август, тогда как на улице ноябрь. Сейчас стоимость складированной продукции составляет 300 миллионов рублей – этой суммы вполне бы хватило, чтобы не только выдать зарплату по октябрь включительно, но и рассчитаться с банками, пополнить оборотные средства. Что касается местных налогов, то завод торгового оборудования рассчитался по ним до конца года. Рассчитался, естественно, бартером.

  - Доходит порой до абсурда, - рассказывает директор. – Сегодня звонят из одного учебного заведения и просят парты в счет какого бы вы думали налога? Подоходного. Все загнаны в угол. Школам нашего города сегодня требуется около двух тысяч парт со стульями. Это -  на несколько месяцев работы нашему коллективу. Однако ни у кого нет денег. Стоят и стройки. В этом году в Волгограде не сдали ни одной школы. В то же время в Саратове пущено две, да четыре или пять будут сдаваться дополнительно. Они нас неплохо выручают.

  Еще Е.Н. Осипов отметил, что завод торгового оборудования достаточно стабильно работал вплоть до мая 1995 года. Во всяком случае, заказов было достаточно, касса открывалась два раза в месяц.

  Проблемы начались, когда вал неплатежей захлестнул все отрасли, всю страну. За полтора года завод торгового оборудования, как и многие другие предприятия, погрузился в пучину безденежья, заметно сбросил объемы производства.

  - А вообще мы оптимисты, - вдруг повеселел после констатации безрадостных цифр Евгений Николаевич. – Россия и не из таких бед выходила. Посмотрите, какой у нас коллектив!

  Мы уже приводили почти дружелюбный диалог женщин, направлявшихся на завод. Злых лиц не было ни перед собранием, ни в его ходе, ни в перерыве. Хотя многие не скрывали: живут почти впроголодь, не особенно выручают и другие предприятия, где работают дети, другие близкие родственники заводчан. Тем не менее, при голосовании проходили все предложения по повестке, выдвинутые администрацией.

  Если заострять внимание на самых конфликтных вопросах, то основными, по существу, были два. Пенсионеров интересовало: во-первых, будут ли они оставаться совладельцами завода, и, во-вторых, на каких условиях.

  Директор Е.Н. Осипов и председательствовавший на собрании старший мастер А.Н. Гладенко объяснили, что уставной фонд предприятия повышается с 2 до 20 миллионов рублей, и каждому работнику предприятия, в зависимости от стажа работы, надлежит внести в кассу от 100 до 300 тысяч рублей. Это касается только работающих, которые по новому положению являются совладельцами. Таким образом, пенсионеры освобождаются от необходимости вносить деньги за свои паи. Зато паи может приобретать каждый, кто проработал на заводе больше трех месяцев. Вообще, подчеркнули с трибуны, можно и не являться пайщиком, но тогда работник теряет право на получение дивидендов и трудится просто как наемный работник.

  Особого недовольства бывшие работники предприятия все же не высказали, удовлетворившись тем, что не придется вносить паевых взносов. Остальные вопросы прошли еще мягче. Общее собрание решили собирать один раз в год или по мере крайней необходимости, увольнения осуществлять общим собранием, обнародовать штатное расписание.

  Что показательно, при выборах директора альтернативы Е.Н Осипову не было. Не прошли и два предложения по сроку работы директора до следующих выборов – один и три года. Большинство проголосовало за пять лет. Таким образом, у руля предприятия, переименованного в ООО, остался Е.Н. Осипов, за которого проголосовало подавляющее большинство работающих.

  С собрания народ расходился почти удовлетворенным и с уверенностью, что нынешнее положение завода торгового оборудования – крайняя точка, за которой обязательно будет улучшение.

  Директор оказался прав: оптимизма коллективу не занимать.

                      ЭКОНОМИКА ДОЛГОВОЙ ЯМЫ

  Ситуация, ставшая чуть ли не повсеместным явлением: за неплатежи отключают телефон. Ладно бы аппарат перестал работать в квартире, а то ведь связи лишается большое или малое предприятие, магазин, у которых средств должно быть значительно больше, чем у частника. К сожалению, такое случается, и найти деньги для оплаты телефона или переговоров коллективу бывает порой не легче, чем квартиросъемщику.

  Кризис неплатежей у нас в городе, как и по стране в целом, продолжается. За долги по электроэнергии, отоплению, воде к ряду предприятий и организаций Камышина могут быть применены жесткие санкции – об этом в очередной раз напоминает специальный штаб, который регулярно заседает в КЭС. Предприятия должны энергетикам, энергетики – поставщикам газа. В свою очередь, потребители не расплачиваются с предприятиями, а последние должны поставщикам сырья, комплектующих и т. д. Приходится переходить на бартерные сделки, но и они не в состоянии решить проблему неплатежей. В итоге день наступления стабилизации откладывается месяц за месяцем.

  Как подчеркнул директор института экономики России Леонид Абалкин, наша страна живет сейчас в долг. Иными словами, чтобы, скажем, взять очередной кредит, нужно погасить предыдущий. А это значит, что выделяемые деньги не идут на обновление оборудования, внедрение новых технологий. Они попадают на валютно-финансовый или, по-старому, спекулятивный рынок, обслуживая, как правило, и частные интересы.

  Правительство же, в свою очередь, не может отмахнуться от установок Международного валютного фонда, который диктует, что и как делать. Ведь без финансового допинга уже не обойтись. Представим себе, что с прилавков в одночасье пропадут «ножки Буша», сосиски, другие заморские продукты. Возвращаться к талонам? Это мы уже проходили. В свою очередь, нашими предприятиями утрачены и традиционные рынки сбыта, которые восстановить чрезвычайно сложно.

  Единственным способом спасения отечественной индустрии остается приближение структуры цен к структуре реального производства. Ведь, скажем, цена того же автокрана, выпускаемого заводом «Газакс», поднялась настолько, что она не по карману даже крупным потребителям, не говоря уже о мелких.

  Экономисты предлагают снизить цены на энергоносители, продукцию металлургии, транспортные услуги. Это позволило бы смягчить платежный кризис, обеспечить повышение спроса, повысить конкурентоспособность отечественных товаров. И тогда другие проблемы будут решаться уже легче.

  А пока неподконтрольный государственной воле кризис неплатежей продолжается, имея ползучую форму. Самая точная характеристика нынешнего состояния России – экономика долговой ямы.

ГАДАЕМ: ОТКЛЮЧАТ ИЛИ НЕТ

  Не удивишь уже никого отключением потребителей от электроэнергии: к этой мере то и дело вынуждены прибегать в масштабе всей России, да и у нас в городе.

  Причина нисколько не нова. Ограничения в энергопотреблении или прекращение ее подачи осуществляется применительно к тем предприятиям, которые имеют долги, исчисляемые миллиардами рублей. Это относится, прежде всего, к гигантам городской промышленности -  ХБК, кузнечно-литейному и инструментальному заводам, «Газаксу».

  Очередной штаб по неплатежам за использованные энергоресурсы, состоявшийся 19 марта с приглашением руководителей предприятий, был посвящен все той же проблеме – контролю за прохождением зачетов и поступлением средств в счет оплаты за энергоносители.

  Повышение требовательности к потребителям-должникам вызвано тем, что из-за громадной задолженности перед «Газпромом» наша ТЭЦ снова стоит перед угрозой отключения от системы газоснабжения. Поэтому задача сейчас одна: как можно быстрее свести долги на нет.

  К сожалению, не все предприятия готовы своевременно рассчитаться за энергопотребление. У завода «Газакс» долг на день заседания штаба составил более 5 миллиардов рублей. За три последние недели он не перечислил ни копейки. Лишь к концу марта предприятие сможет погасить задолженность взаимозачетом своей продукцией через «Трансгаз».

  Аналогичное положение на кузнечно-литейном и инструментальном заводах,  хлопчатобумажном комбинате, машиностроительном заводе ОЖФ, в управлении Водоканал, на многих других предприятиях, в учреждениях… Проблема везде одна: нет денег, а предлагаемая в счет зачетов продукция не пользуется спросом. Поэтому над руководителями постоянно висит Дамоклов меч возможных отключений.

  Следует отметить, что практически все предприятия города уже ограничены в электроснабжении до уровня аварийной брони, а дальнейшее ограничение приведет к полной остановке производства, когда останется лишь аварийное освещение и сигнализация. Такая мера будет действовать до тех пор, пока долги не будут погашены.

  Отключения уже были. Но вмешательство властей давало возможность худо-бедно работать дальше. Нынче же ситуация значительно осложнилась. Монополист «Газпром», являющийся уже не государственной структурой, а акционерным обществом, теперь вправе поступать в соответствии с собственными экономическими интересами. Что он и делает…

                                     МОЛЧАНИЕ ТЕЛЯТ

  Визит журналистов в коллективное хозяйство «Красный Октябрь» на время перебил планы главного зоотехника А.В. Ерофеева. Хотя весна заявила о себе теплой погодой, свежим ветерком, но трава в степи еще не пробивалась, оттаявшая земля была зыбкой, набрякшей талой водой. Поэтому голова Андрея Викторовича была занята одним: как дотянуть до конца зимовки, где взять 150 тонн соломы и примерно столько же силоса?

  На звонки Ерофеева его коллеги из других хозяйств отвечали по-разному: одни сами держали скот на голодном пайке. Другие, чувствуя, что корм становится дефицитом и набирает рыночный «вес», заявляли умопомрачительную цену.

  - Не научила нас уму-разуму предыдущая зимовка, - рассказывает главный зоотехник. – Сотни две голов крупного рогатого скота мы потеряли по осени из-за того, что дала о себе знать бескормица: не спасло буренок ни летнее солнце, ни пастбища. Признаться, просчитались мы. Хотели сохранить все стадо, а кормов было мало. Вот и осталось одно – урезать рацион…

  Вообще, о чем бы ни зашел разговор, все сводилось к бедам, постигшим хозяйство. Хотели, например, снизить падеж телят, подкормить коров и первотелок. А как это сделать? Распродали, забили часть скота, чтобы оставшимся буренкам кормов досталось больше, чтобы сносной была коровья «потребительская корзина». За год поголовье КРС сократилось на 700 голов. Процентов на 40 убавилось и буренок, которых осталось сотни четыре с половиной. Куда же делось стадо?

  Тайны в его пропаже нет никакой. Колхоз, словно паутиной, опутан сетями долгов, из которых, как ни барахтайся, не вырвешься. Надо выдавать людям деньги на самые неотложные нужды, приобретать горюче-смазочные материалы, запчасти, корма, расплачиваться за электроэнергию. Средств на все это нет, вот и превратились буренки и бычки в своего рода разменную монету для латания многочисленных хозяйственных прорех. Животные выполняют роль бартера при обменных операциях, мясом нередко выдается зарплата. Так что опустошение колхозного молочного комплекса, в котором содержалось 1200 коров – скорее закономерность, чем случайность.

  Ерофеев убежден, что кто-то в верхних эшелонах власти разработал гибельный сценарий для уничтожения аграрного сектора экономики.

  - Дошло до того, негодует Андрей Викторович, - что стоимость килограмма  солярки вплотную приблизилась к цене литра молока. Но и по нынешней цене молоко берут с трудом: население обнищало. Продаем в день всего 300 литров из 1200. Разве это выручка?

  Недостаток кормов, отсутствие средств на зарплату, ремонт помещений, закупку оборудования, запасных частей породили своеобразную цепную реакцию во всем, в том числе и в продуктивности. Она заметно упала. Среднесуточный надой, к примеру, составляет 2,5-2,8 килограмма на корову, привес молодняка – 80-90 граммов. Казалось бы, куда хуже?

  - Знаю, о чем вы дальше спросите, - опередил мой вопрос Ерофеев.  

  - Почему так плохо работаем? Что мешает? Да, дисциплина расшатана, досаждают несуны, хватает хозяйственных неурядиц. Во всем можно винить бригадира, зоотехника, руководителя хозяйства. Но, подскажите, как работать с людьми, которые уже полгода не получают зарплаты? Кому из руководителей позволит совесть стать инициатором уголовного дела за кражу, скажем, сена или силоса?

  Думается, Андрей Викторович нисколько не сгустил краски, анализируя объективные и субъективные причины сложившейся ситуации. Хотя ради справедливости следует сказать, что в хозяйстве предпринимались некоторые шаги по снижению последствий кризиса. Телят, например, стали раздавать для откорма по подворьям, решили довести до ума помещение для новорожденного молодняка, разработали кормовой конвейер на летний период. К сожалению, все это вряд ли спасет положение. Ведь экономическая ситуация – хоть караул кричи. Когда в колхозе подбили результаты прошлого года, больше всего удивились росту затрат. Один центнер молока обошелся в 308,9 тысячи рублей, центнер привеса – в 2 миллиона 202 тысячи. Выходит, руководство хозяйства будто бы и правильно делает, что вырезает скот. Лишняя голова – это сплошные убытки, которые покрыть пока нечем. С другой стороны – чем занимать людей, которые работают на голом энтузиазме ради «светлого капиталистического будущего»? Авось экономическая ситуация наладится и комплекс будет задействован по большому счету?

  И все же стоит сделать руководству коллективного хозяйства упрек: не смогло оно предупредить удар рынка. Скажем, не организовало цех по переработке молока и выпуску колбасных изделий, не открыло свою торговую сеть. На кого же пенять за эти упущения? Ведь опыт рачительного хозяйствования вовсе не за горами. Переработку молока, например, с успехом наладил совхоз «Уметовский». Это хозяйство, а также «Семеновский», «Камышинский» сумели в свое время открыть магазины и научились распоряжаться наличной выручкой.

  Откровенность специалиста, рассказавшего, как разрушается отрасль, конечно, делает ему честь, но разве кризисом нынче кого удивишь? Разве по-хозяйски сводить на нет молодняк, находящийся на откорме, раздавать его населению из-за пустых сенников и силосных траншей?

  Вопросы эти непростые. Они не могут не тревожить, поскольку приходится выбирать между жизнью и полным распадом хозяйства, между борьбой за сохранение стада и пуском отрасли на самотек, когда на базах все реже слышится мычание телят…

                      ТАЙНЫ ТОВАРНОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ

  Над рыночным многолюдьем тонко звенел мелодичный женский голос:

  - Покупайте крабовые палочки! Очень вкусные! Не пожалеете!

  Одни спешили мимо, другие останавливались, чтобы прицениться.

  Это обыкновенная картина с натуры, которая и не стоила бы моего внимания, если бы не желание глубже окунуться в проблему: насколько широко импортные товары шагнули на прилавки и вошли в наш обиход?

  Пройдемся по тому же рынку. В последние два-три года заморские продукты заметно подавили отечественные продовольственные товары. Что говорить о крабовых палочках и бульонных кубиках, «ножках Буша», сосисках, сырах и макаронах! Торговые ряды изобилуют бананами, апельсинами. Никого уже не удивишь ананасами, киви, плодами мангового дерева. А каков выбор одежды, электронной аппаратуры, посуды, парфюмерии! Поистине такого размаха рынок еще не знал.

  На фоне этого изобилия, естественного для нашего времени, по-прежнему бедным остается ассортимент российских товаров. Исключение составляют разве что мясомолочные ряды, да попадаются товарки, торгующие отечественным сыром, маслом, сахаром, мукой, предметами хозяйственного обихода. Если же взяться за подсчет наименований находящихся на прилавках импортных и отечественных товаров, то ахнешь: сравнение будет явно не в пользу последних, количество которых в десятки, а то и в сотни раз меньше.

  Хорошо это или плохо?

  Многие из покупателей в появлении импортного изобилия видят прогресс, привнесенный в нашу жизнь рыночными реформами. При наличии крепкого семейного бюджета заморские деликатесы могут быть на обеденном столе постоянно. И что важно – не нужно толкаться в очередях: продавец, как мы убеждаемся чуть ли не ежедневно, сам ищет, зазывает покупателя. Причем и стоят многие импортные продукты сравнительно недорого, и упакованы хорошо, и расфасованы так, что не жалко отдать лишние деньги. Тогда что может удручать в этом изобилии?

  Сомнение порождает «агрессивность» импорта, везде и всюду подавляющего исконно русское, отечественное. Хотим мы этого или нет, но дешевые зарубежные товары и продукты завоевывают все новое и новое жизненное пространство. Исследования показывают: в Москве и Санкт-Петербурге насыщение торговой сети импортным продовольствием составляет 80 процентов, в областных центрах – до 60 процентов и выше, а в целом по России – за 40 процентов. Любопытна и другая цифра: ежедневно в нашей стране продается зарубежных продуктов более чем на один миллион долларов.

  Наивно было бы полагать, что при подобной интервенции импорта производство отечественных продуктов питания и изделий промышленности могло оставаться на прежнем уровне. Ведь закон рынка неумолим: товары, не находящие спроса, залеживаются и следовательно, не пополняют оборотные средства. Отсутствие оборотных средств, в свою очередь, сдерживает покупку сырья – производство останавливается. Подобная картина происходит и в сельском хозяйстве, с той лишь разницей, что в силу специфики аграрный сектор постоянно нуждается в кредитовании, финансовой поддержке.

  В то же время сторонники реформ не устают повторять, что рынок улучшит нашу жизнь, сделает те же импортные товары еще дешевле. Теоретически это как будто так, но вот на практике получается наоборот. В начале года, например, из дальневосточного региона во все концы Центральной России поехали гонцы – заключать договора на закупку мяса, масла, некоторых других продовольственных товаров. Прибыл один из них и в наш район, жаловался, как страны Запада диктуют свою ценовую политику.

  Кстати, заместитель начальника райсельхозуправления А.Я. Салычев рассказал, как Дальний Восток потерял свою продовольственную независимость (эти сведения распространены по ведомственным каналам). Началось все с того, что дешевые импортные мясные и молочные продукты вытеснили местную продукцию ферм и птицефабрик. Постепенно животноводство и птицеводство погибали, помещения были заброшены и стали растаскиваться. После этого цена на импорт резко взмыла вверх, намного перегнав стоимость мясомолочных продуктов в Центральной России. Поскольку своего ничего уже не осталось, пришлось дальневосточникам или покупать дорогое зарубежное, или через всю страну везти отечественное, что оказалось предпочтительнее.

  - Не ждет ли то же самое и нас на камышинской земле? – спрашиваю Александра Яковлевича.

  - По-видимому, к этому идет, - ответил Салычев. – Сельское хозяйство остается в загоне. Мало того, последние решения правительства направлены на дальнейшее сокращение ассигнований в агропромышленный сектор. А ведь техника стареет. Хорошо, что минские тракторы выручают, по двадцать с лишним лет служат.

  Тревога Салычева, размышляющего о судьбе отечественного животноводства, понятна: за последние годы в районе значительно сократилось поголовье крупного рогатого скота, свиней, овец, птицы. Из-за ухудшения рационов питания, ставшего следствием финансового кризиса хозяйств, снизилась продуктивность животных. Но еще страшнее другое: опустевшие и оставшиеся без присмотра животноводческие помещения приходят в негодность. Нечистые на руку селяне вынимают оконные рамы, разбирают кровлю, базы, демонтируют системы водопоения, кормораздачи, машинного доения. То есть все идет по сценарию, который не так уж и  давно разыгран на Дальнем Востоке. К этому добавляются проблемы взаимоотношений с переработчиками, которые, кстати, тоже переживают не лучшие времена – сокращают выпуск кисло-молочной продукции, мясных и колбасных изделий, сыров, консервов. Неужели и здесь просматриваются признаки вытеснения местной продукции всепроникающим импортом? Кто направляет этот губительный процесс?

  Не будем искать ведьм в собственном государстве, а попробуем объективно рассмотреть некоторые аспекты этой болезненной темы. В этой связи, например, стоит вспомнить строки из справки, представленной в правительство еще два года назад академиком Российской Академии естественных наук В.Н. Полевановым. Делая выводы об итогах проходившей в стране приватизации, он сообщил:   

  «Наблюдается открытая интервенция иностранного капитала с целью подрыва обороноспособности и экономики России для обеспечения принятой Западом стратегии  и гарантированного технологического отставания нашей страны».

  Поговорим еще о наплыве в нашу страну импортных товаров. Если 40 процентов поставляемого в нашу страну западного продовольствия перевести в деньги, которые, как известно, идут и на создание за рубежом новых рабочих мест, а в нашей стране порождают безработицу, то со всей очевидностью сознаешь: работает мощный «насос», откачивающий из России капиталы, обескровливающий и без того хилую финансовую систему.

  В последнее время, кажется, прозрел и президент. Борис Ельцин выступил с обращением к россиянам – отдавать предпочтение отечественным товарам. Заявление правильное, хотя, надо сказать, запоздалое. Ведь поучиться есть у кого. Тот же Клинтон, - а раньше Буш старший – регулярно призывали американцев быть патриотами, покупать автомобили, продукты, производимые только в США. Это в какой-то степени срабатывало, хотя Америку и теснят некоторые японские товары.

  Но где же логика в действиях нашего правительства? Почему оно не только подрывает продовольственную безопасность собственной страны, но и способствует утечке капиталов? Ведь человеку, мало-мальски знакомому с механизмом товарно-денежных отношений, ясно, что завоз импорта не обходится без обмена рублей на валюту, которая, повторимся, идет на закупку товаров и остается за рубежом.

  Не является секретом и происхождение другой части валютных средств, используемых на закупки импортных товаров и продовольствия в громадных объемах. Это кредиты Международного валютного фонда и Всемирного банка, которые, как известно, просто так не даются. Например, в марте 1996 года МВФ поставил перед Россией ряд условий, на которых может быть предоставлено на возвратной основе 10 миллиардов долларов. Первое – отмена пошлины на экспорт сырья (расшифровка: лишение России многих миллионов долларов дополнительных средств, которые можно собрать с иностранных покупателей). Второе – снижение пошлины на импорт товаров с Запада (расшифровка: снижение цен на импортные товары, которые и без того потеснили отечественную продукцию). Третье – отмена госдотации на содержание жилья (примечание: это приведет к повышению квартплаты и коммунальных услуг в 3-4 раза). Четвертое – создание накоплений  пенсионных фондов за счет прямых отчислений с работающих (примечание: будто бы можно наскрести на пенсии с неработающих или получающих мизерную зарплату?).

  Наконец, и еще одно условие МВФ – реструктуризация естественных монополий, то есть требование Международного валютного фонда - раздробить и акционировать РЖД (российские железные дороги), Газпром и ЕЭС с тем, чтобы впоследствии распродать их некоторым отечественным и иностранным компаниям. Словом, на Западе обратили внимание на последнее, что пока еще у нас, наперекор всему, функционирует.

  Что оставалось Ельцину делать? Разогнать правительство, не желающее выполнять установку МВФ, или отказаться от выполнения этой установки? Президент выбрал первое, назначив первыми вице-премьерами Чубайса и Немцова и ликвидировав заодно несколько важных министерств, в том числе Министерство промышленности. Теперь становится понятна последовательность МВФ, требовавшего взамен кредитов ускорения приватизации, отмены льгот, сдерживания инфляции, ликвидации бюджетного дефицита.

  Недавно в США вышел в свет очередной номер журнала «Калейдоскоп», печатающийся на русском языке, в котором помещена большая статья, посвященная экономическому состоянию России и перестановкам в правительстве. Автор делает вывод относительно одного из пунктов условий МВФ: «Реформа естественных монополий или, говоря другими словами, Газпрома, Министерства путей сообщения и Единой Энергетической Системы, дробление на мелкие корпорации будет означать окончательную ликвидацию государственного управления промышленностью. Это необходимо МВФ для того, чтобы Россия не последовала  примеру Тайваня и Южной Кореи и не обеспечила бы стимулирование обрабатывающих отраслей. Уже дышащим на ладан предприятиям России предписано умереть».

  Сказано, может быть, слишком откровенно. Но мы и сами видим, как одно за другим останавливаются крупные и мелкие предприятия, как растут их долги по электроэнергии, теплу, налогам и т.д. И не лучше ли оставить основные системы жизнеобеспечения страны в государственных руках, а цены на энергоносители, тарифы на грузоперевозки и т.д. заморозить, чтобы обеспечить конкурентоспособность отечественной продукции?

  К сожалению, дальше призывов президента дело не идет. А западная пресса даже посмеивается: солидное издание США «Вашингтон пост» сообщает с нескрываемой иронией, что «…через  несколько часов после выступления лидера России по радио его зять, и.о. директора «Аэрофлота» Окулов, объявил о подписании сделки на 400 миллионов долларов по покупке 20 сделанных в Америке пассажирских самолетов «Боинг». То есть призыв Бориса Николаевича о покупке отечественных товаров проигнорировала даже его семья, оставившая без работы отечественных самолетостроителей.

  Что ж, все понятно. Тем, кто наверху, и кто находится близко к стоящим у руля, сейчас весьма выгодно заниматься коммерцией, особенно в рамках международного валютного рынка. Это предугадал еще Егор Гайдар, призывавший, как мы помним, плюнуть на собственную текстильную промышленность и начать покупать дешевые сирийские ткани и швейные изделия.

  Только экономику обмануть нельзя. Посадить всю страну на импортную «иглу» - значит, перевести ее в полную зависимость от Запада, давно мечтающего о сырьевом придатке и расширении своего жизненного пространства. Ведь не может вся страна стать за прилавок и кричать о крабовых палочках. Кто-то должен стоять за станком или у мартеновской печи, пахать землю, доить коров, учить. Если альтернативы нет, то куда деваться десяткам миллионов людей, которые окажутся лишними в обслуживании «нового экономического порядка»?

                     КОГДА «ЗАРАБОТАЕТ» ВАУЧЕР

  «Почему нет вестей от «Первого ваучерного фонда»? «Помогите разыскать представительство «Гермес-Союза». «Не могу найти концы филиала акционерного общества «Газпром», акции которого у меня на руках». Эти и многие другие вопросы продолжают тревожить камышан.

  Прежде чем обозначить некоторые ответы, вспомним события 1993 года – бесплатную раздачу ваучеров. Ярый сторонник приватизации Анатолий Чубайс пообещал тогда каждому россиянину кусочек госсобственности стоимостью аж в две новых «Волги». Но что любопытно, мало кто бросился в очередь за получением своей приватизационной доли. Чувствовали: обманут. Да и после процесс пошел в непредсказуемом направлении: полученные ваучеры многие продавали на рынке, стоимость его равнялась цене одной пары приличных тапочек.

  Почему же так мало? Существовало мнение, что в период гиперинфляции цена росла на все, кроме предприятий. Так неужели пессимисты, называвшие выдачу ваучеров обманом, оказались правы? Почему за последние годы большинство чековых инвестиционных фондов так и не приступило к выплате дивидендов, а единицы из них – те, что начали, - вскоре прекратили?

  Тут, наверное, кстати, будет обнародовать малоизвестный факт. Вначале в целях упорядочения процесса всеобщей приватизации и пресечения любых видов жульничества был принят закон «Об именных приватизационных счетах и вкладах в РСФСР», согласно которому каждый гражданин России должен был получить именной приватизационный счет в государственном банке, на который ему обязаны были зачислять денежные суммы, предназначенные для оплаты приватизируемого имущества. Закон не разрешал какую-либо передачу приватизационных счетов другим лицам. Однако позднее такой справедливый механизм личных счетов почему-то не был запущен в действие.

  Как известно, сейчас в стране идет перераспределение капитала и собственности. Мы становимся свидетелями банкротств не только мелких, но и крупных коммерческих банков, которые поглощаются более эффективными структурами. Активно идет становление финансово-промышленных групп. На этом фоне практически невидимой остается борьба за контрольные пакеты акций заводов и фабрик, даже еле работающих. Причем скупать акции «лежачего» предприятия даже легче: из-за безденежья, задержек зарплаты, длительного ожидания дивидендов люди решаются отдать свою долю собственности за бесценок.

  Это мы наблюдаем, скажем, на примере кампании, развернутой ТОО «Восток». В свое время «Восток» обменивал ваучеры на акции, обещая камышанам чуть ли не золотой дождь от прибыли приватизированных предприятий. Но реформы повернули так, что многие из них оказались на грани банкротства. Тут-то и подворачивается случай прибрать их к рукам, в чем опять усердствует тот же «Восток». Иначе чем объяснить мизерную цену, которую он предлагает за акцию ЧиФов «Первый ваучерный фонд» и «Нефть-Алмаз-Инвест»?  Причем особенно любопытно то, что,  скупая акции ПИФ, «Восток» действует от имени американской финансовой группы «Пионер», специализирующейся на приобретении ценных бумаг и уже имеющей 53 процента акций «Первого ваучерного фонда».

  Может быть, это хорошо, может быть, управление промышленным производством, в самом деле, лучше отдать иностранным менеджерам, а самим остаться в роли исполнителей их воли?

  Мнения на этот счет разные, но большинство экономистов и политиков склоняется к мысли, что Запад вовсе не заинтересован в промышленном и финансовом усилении России, что тем же американцам нужны наши сырьевые ресурсы, которые в остальной части мира в скором времени будут исчерпаны.

  Не понимать этого нельзя. И, скорее всего, по этой причине 28 мая нынешнего года президент Российской Федерации возложил на федеральную комиссию по рынку ценных бумаг задачу – следить за поведением иностранных инвесторов. Ко времени появления этого документа стало со всей очевидностью известно, что иностранные фирмы, используя различные лазейки в российском законодательстве, начали скупать через посредников и акции  самого жирного куска нашей страны – РАО «Газпром», стоимость которого оценивается за пределами России в четыре раза дороже его номинальной стоимости.

  Недавно традиционно выступающий по воскресеньям на радиостанции «Маяк» лидер думской фракции «Яблоко» Григорий Явлинский предупредил, что в России есть силы, противодействующие экономическому укреплению страны, способствующие превращению в банкротов даже таких промышленных гигантов, как «Ростсельмаш». Для чего это делается, можно догадаться. Доведенное до «ручки» предприятие легче выкупить, на нем проще избавиться от совладельцев, чтобы не делиться с ним в будущем дивидендами. А владелец, как известно, - барин. Он не ждет по полгода зарплаты, а имеет свои миллионы в месяц гарантированно. Значит, можно себе представить, какой у него будет доход в условиях прибыльного производства.

  Трудно кому-либо советовать, как поступать с акциями, не приносящими дохода. «Звездный час» финансового благополучия большинства заводов и фабрик наступит, видимо, не скоро. И повлиять на судьбу производства рядовые акционеры не в состоянии из-за своей неорганизованности и разобщенности, которые стали следствием небывалого сокращения рабочих мест. Остается только надеяться и ждать, когда будут налицо предпосылки к оживлению производства.

                  СЕЛЬСКОЕ СТАДО В ЗЕРКАЛЕ РЕФОРМ

  За последние два-три года мы и не заметили, как молоко, сметана, творог  сливочное масло постепенно исчезли из продовольственных магазинов. И это не прихоть моды. Это последствия конкуренции, которая разразилась между монополистами и частниками. Владельцы подворий стали продавать молоко дешевле, чем магазины. Во многих микрорайонах появились молочные автоцистерны, пополнились молочные ряды на рынках. Значит, механизм конкуренции работает?

  - Не скажите! – погасила мой оптимизм специалист Лебяженской сельской администрации Т.А. Кравцова. – Если думаете, что селяне увеличили поголовье коров на личных подворьях, то ошибаетесь. Вот посмотрите, какой расклад.

  А расклад такой. Если на 1 января 1995 года на личных подворьях содержалось 400 коров, то на 1 января 1997 года – 311. Это равнозначно снижению частного поголовья на 22 процента и характерно не только для села Лебяжье, где появилось много новых семей, в том числе и семей беженцев. Аналогичная картина практически по всему Камышинскому району, по большинству сел, будь это центральные усадьбы или отделения. А подтверждается она данными управления госстатистики, со всей очевидностью свидетельствовавшими, что за два года частный сектор понес значительный урон поголовья как буренок, как и молодняка.

  Да и не только на домашнем подворье убавилось их. Знак «минус» можно ставить практически перед всеми категориями хозяйств – коллективными, фермерскими, подсобными. Особенно пострадало в районе поголовье крупного рогатого скота в целом. Если два года назад оно насчитывало около 45 тысяч голов, то теперь составляет 38 тысяч с небольшим.

  Так почему же поголовье уменьшается? В том ли только причина, что коллективные хозяйства малоэффективны и не в состоянии вести животноводство – как правило, убыточное? Руководители колхозов и совхозов подчеркивают, что причин сокращения стада несколько. Первая – недостаток кормов, ставший следствием неурожайных лет. Вторая – безденежье, из-за которого пришлось не только ограничивать механизацию ферм, но и раздавать молодняк, первотелок работникам в счет зарплаты. Таким образом, например, в коллективном хозяйстве «Красный Октябрь» на подворья селян перешло 119 голов крупного рогатого скота, в «Костаревском» 204. Животные стали выполнять и роль своеобразного бартера: ими рассчитываются за горюче-смазочные материалы, запчасти, корма и т.д. Разве при этом можно было удержать численность поголовья на прежнем уровне?

  Впрочем те же самые трудности переживают и личные хозяйства сельчан. В Костарево их 425. Практически в каждом дворе одна или две коровы, теленок, свиньи, птица.

  - Два года зарплату деньгами не давали, поэтому за счет своего подворья и выживаем, - рассказывает специалист сельской администрации Л.В. Плешакова. – Как выходной день, так с утра в город, на базар. Сметану, творог, сливки везем – кто что может…

  Любовь Валентиновна хорошо осведомлена о сельских тенденциях, в совершенстве знает «арифметику» подворья. Она убеждена: рост поголовья крупного рогатого скота у костаревцев сдерживается дороговизной выращивания телят. Каждый день теленку нужно отдать 6 литров молока. Вот и предлагают люди телят колхозу. А колхоз подрастит их немного – и в счет зарплаты работникам. Своеобразные «поддавки».

  - Было бы выгодно держать коров – фермеры бы своего не упустили, - продолжает Л.В. Плешакова. – А то ведь ни у кого из них нет приличного стада. Скот только для своих семей содержат, чтобы что-то на столе было. Занимаются бахчами, зерновыми, подсолнечником.

  После этого в разговор включилась сельский библиотекарь Г.А Давыденко. Как и у многих селян, у нее во дворе две коровы. Дают в день 10 литров молока, которые Галина Александровна перегоняет сепаратором, собирает сметану. В неделю набирается  6 килограммов, на рынке идет она по 9-10 тысяч рублей.

  - Да разве это доход? – говорит Г.А. Давыденко. – Отдашь за проверку продуктов, за место. Не в цене нынче сельский труд. Сколько хлопот с двумя коровами, а выручка – кот наплакал. Говорят, тонна зерна в этом году будет стоить под миллион. Надо сена, соломы. Так и придется свести с база вторую буренку. При теперешних ценах на молочные продукты держать корову невыгодно.

  То, что за счет собственного подворья не разбогатеешь, подтвердила и директор Костаревского сельского клуба А.Ф. Амосова. По ее собственному выражению, личное подсобное хозяйство помогает держаться на плаву, иметь наличные деньги, без которых никак не обойтись. Скоро, например, подойдет пора готовить в школу ребятишек, запасать в зиму корма. Да мало ли какие траты еще предстоят!

  В Костарево, в Лебяжьем, в других селах Камышинского района не скрывают: держать личную скотину помогают коллективные хозяйства – колхозы, совхозы, где можно выписать зерноотходы, солому, комбикорма.

  Как бы обобщая мнения своих односельчан, Г.А. Давыденко в заключение нашего разговора сказала:

  - Выживаем только за счет колхоза. Распадется он – всем крышка, даже фермерам, которые предпочитают держаться поближе к хозяйству и ладить со специалистами.

  Итак, в итоге мы пришли к выводу: не только слабая кормовая база является причиной сокращения поголовья коров и крупного рогатого скота в целом. В личных хозяйствах, где частнособственнический интерес гораздо сильнее коллективного, где быстро можно сменить малопродуктивную буренку на высокоудойную, тоже не решаются на увеличение поголовья. И это несмотря на то, что в село шагнула малая механизация: можно приобрести небольшую мехдойку, мотоблок с набором орудий. Да и земельным паем теперь наделен  каждый селянин.

  Весь вопрос в том, что рыночная стихия, неуправляемость экономики привели к огромному диспаритету цен между продукцией сельского хозяйства и промышленности. Главный зоотехник колхоза «Красный Октябрь» А.В. Ерофеев, говоря о жестокой несправедливости по отношению к селу, приводил конкретные примеры экономического ущемления аграрного сектора страны. Взять ту же солярку, стоимость литра которой равняется цене литра молока. Не отсюда ли огромная себестоимость молока и мяса, в несколько раз превышающая рыночную цену? Да и надо ли быть семи пядей во лбу, чтобы прикинуть, в каком проигрыше оказалось село на излете реформ? Ведь берем простой пример: стоимость доперестроечного рубля составляет сейчас около 20 тысяч. Мясо в прежние времена стоило 3,5 рубля за кило. Выходит, нынче оно должно продаваться по 70 тысяч!

  «Но кто его возьмет?» - возмутится каждый читатель и будет прав, ибо в городе тысячи неработающих или малообеспеченных, а такое мясо может быть доступно только единицам.

  Нетрудно догадаться, что вся причина в том, что нам недоплачивают, лишая покупательской способности. Даже еженедельник «Аргументы и факты» вынужден был констатировать: пенсионерам отдают лишь пятую часть того, что они заработали.

  Но это так сказать, к слову. Дело гораздо сложнее и серьезнее. Нужны условия для обеспечения паритета цен, для заинтересованности производителя выпускать то, чего требует домашний стол. А условия может создать только государство – Дума, правительство. Сегодня же ни коллективное хозяйство, ни фермер, ни владелец подворья не шикуют. Каждый просто выживает. Выживает, как может.

                                         ПОВОРОТ

  Атмосфера, в которой проходило важнейшее в истории Камышинского хлопчатобумажного комбината собрание, было подогрета рядом предшествующих событий: смещением генерального директора Л.И. Рыбянченко, фактами, выявленными проведенной аудиторской проверкой, разбазариванием астрономических сумм коллективных средств. Люди удивлялись: как же случилось, что их провели стоящие у руля, предложив форму собственности, максимально ограничивающую участие членов коллектива в управлении производством и контроле за деятельностью генерального? Не отсюда ли махровые злоупотребления властью, перекачивание средств в дочерние предприятия, которые, надо полагать, укрепляли материальное положение отнюдь не рядовых текстильщиков? Не это ли породило бесконтрольность, углубление экономического кризиса?

  Но вот уже восемь с лишним месяцев у руля комбината находится новое руководство. Делает ли оно попытки вывести коллектив из затяжного кризиса, насколько это удается?

  Выступая с отчетным докладом, избранный после освобождения от должности Л.И. Рыбянченко генеральным директором А.А. Дружинин вынужден был констатировать: финансовое положение комбината ухудшается, неплатежеспособность ограничивает возможность приобретения хлопка, не позволяет своевременно рассчитываться за энергоносители, воду,  химикаты. По итогам 1996 года комбинат понес убытки в размере 85,7 миллиарда рублей.

  Александр Алексеевич признал, что новый, 1997 год не принес положительных результатов. Объемы производства оказались настолько малы, что средств от реализации продукции не хватает даже на поддержание жизнедеятельности предприятия. И самое тревожное – по сравнению с четвертым кварталом прошлого года снизилась загрузка производственных мощностей, составляющая всего 2,23 процента, а затраты на один рубль товарной продукции достигли 3,8 рубля. Поступление хлопка идет нестабильно, малыми партиями, в результате чего выпуск готовых тканей снизился по сравнению с четвертым кварталом 1996 года как минимум в 1,5 раза. Эти негативные явления не могли предупредить ни поиски путей увеличения сырьевого потока, ни меры по пополнению оборотных средств.

  Охарактеризовав работу коллективов прядильно-ткацких фабрик, отделочной фабрики, других подразделений, отделов и служб, генеральный директор констатировал: «Так дальше работать нельзя, Долговая яма растет. Фактически мы – банкроты».

  Как известно, объявленная в свое время приватизация преследовала две задачи: во-первых, путем смены собственности обеспечить эффективную работу в условиях реформируемой экономики; во-вторых, сформировать широкий слой собственников, прежде всего за счет вовлечения в число акционеров членов трудовых коллективов.

  Однако законодательством предусматривалась и открытая продажа акций, как правило, для привлечения инвестиций.

  Но, как мы уже говорили, образованное в результате приватизации товарищество стало закрытым не только в переносном, но и в прямом смысле слова: ответственность учредителей оказалась ограниченной для вмешательства извне, что, надо полагать, и породило финансовые махинации и злоупотребления. Наконец, комбинат уже не мог оставаться товариществом с ограниченной ответственностью и юридически: такое право имеют лишь коллективы численностью работающих не более 50 человек.

  Вот почему перед собранием был подготовлен пакет документов по преобразованию ТОО в ОАО – открытое акционерное общество, которое текстильщики большинством голосов утвердили.

  Не будем описывать процедуру обсуждения устава полностью, а остановимся только на характерных моментах. Наибольшую заинтересованность участников собрания вызвал пункт о порядке и условиях обмена долей на акции ОАО. С мест посыпались вопросы: «Не потеряют ли право на акции имеющие доли ТОО, но ушедшие на пенсию?», «Какова доля уставного капитала?», «Не обманет ли снова пенсионеров и рядовых рабочих административная верхушка, имеющая на руках львиную часть долей?».

  Заместитель генерального директора по кадрам Е.П. Соловов отвечал на них вполне обстоятельно и конкретно. Но наибольшего накала температура собрания достигла, когда дошли до раздела, посвященного созданию при ОАО филиалов и дочерних предприятий.

  «Обжегшись на молоке, мы теперь дуем на воду», - образно выразился один из выступавших, припомнив, к чему привела подобная «сеть», созданная под крышей ТОО при прежнем генеральном.

  - Где гарантии, что новое руководство не будет перекачивать в них средства акционеров по примеру Л.И. Рыбянченко и ее компании? – задал вопрос второй.

  - Они же (дочерние предприятия) не будут нести ответственности по долгам ОАО «Камышинский хлопчатобумажный комбинат»? – уточнил третий.

  К ответу призвали юриста комбината. Он, а вместе с ним и генеральный директор, признали: да, ответственность за долги разделяться не будет, этим предполагается привлечь в акционерное общество потенциальных инвесторов.

  Вообще участники собрания были достаточно щепетильны и в некоторых других вопросах, касающихся собственности. Но что примечательно, с пониманием большинство встретило не только готовность волгоградской фирмы «НИКойл-Поволжье» приобрести 2 тысячи акций ХБК, но и  предложение внести ее представителя С.В. Глаголева в совет директоров акционерного общества.

  - Теперь уж действительно запахло собственностью, - резюмировал один из текстильщиков, когда был объявлен перерыв и все потянулись к выходу.

  И было не совсем понятно, что имел он в виду – стремление сторонних предпринимателей стать акционерами или пробуждение инстинкта собственника у самих текстильщиков. Но все равно это был поворот.

  На протяжении всего времени, отпущенного труженикам ХБК для принятия важнейшего решения, которое, возможно, повлияет на судьбу предприятия, собрание вел председатель правления ТОО директор первой фабрики ХБК А.Г. Целковский. Фактически это он при поддержке ряда инженерно-технических работников комбината стал инициатором памятной всем конференции учредителей ТОО, на которой Л.И. Рыбянчеко была отстранена от руководства комбинатом, а генеральным директором избран А.А. Дружинин. Целковский стал председателем правления и организатором аудиторской проверки деятельности прежней команды, а также инициатором предания гласности многих нелицеприятных фактов мздоимства и растаскивания общественной собственности.

  И держащие в руках папки с пакетами документов по преобразованию комбината из ТОО в ОАО искренне удивлялись: «А почему в состав совета директоров не выдвинули Анатолия Георгиевича?».

  По рядам ходил шепоток: «Его кандидатуру не предложили на фабрике», «Он сам отказался, объяснив, что не может занимать две должности сразу».

  Интерес к вопросу, почему Целковский оказался за скобками списка, подогрели выступления заместителя главного энергетика комбината А.И. Фаюстова и самого Анатолия Георгиевича, поведавшего участникам собрания, что после аудиторской проверки ничего не изменилось, если не считать передачу в прокуратуру материалов о злоупотреблениях. «Клубки не распутаны, пауки как сосали, так и сосут комбинат», - подытожил председатель теперь уже бывшего правления товарищества.

  Скорее всего, из чувства восстановления справедливости и даже с некоторым давлением на мнение оппонентов кандидатуру А.Г. Целковского вписали в список совета директоров. Пополнили его и другие фамилии, предложенные собранием, - главный инженер  фабрики № 4 Л.Б. Гончарова, показавшая себя активной в работе правления товарищества, заместитель главного энергетика ХБК А.И. Фаюстов. Лишь после этого зал немного успокоился, посчитав, что в руководящем органе ОАО будет достаточно людей, которые не дадут генеральному директору А.А Дружинину и его команде идти по следам прежнего руководства.

  …Анализируя события последних месяцев, замечаешь, как меняются люди. Еще живущие понятиями социальной справедливости, они уже мыслят экономическими категориями, понимают, что инвестор (если такой найдется) потребует свою долю доходов и даже может стать руководителем предприятия. В этом смысле на предложение одного из акционеров ограничить возраст генерального директора последовал резонный ответ: все решают акции, которые при случае могут стать голосами. Ведь на Западе компаниями правят и 80-летние. Был бы капитал.

  Пример, может быть, не совсем удачный. Но главное, что решено на учредительном собрании акционерного общества, - комбинат перестал быть закрытой вотчиной. Каждый из текстильщиков волен распорядиться своей долей, как ему хочется. Может продать ее любому, может сдать на комбинат, может прикупить акций у коллег по работе. Настежь открываются двери и для сторонних лиц.

  Еще одна характерная деталь: люди больше не хотят быть сторонними наблюдателями, особенно если это касается судьбы комбината. Иначе как объяснить «бархатную» революцию по смене руководства!

  Конечно, предстоит очень серьезная работа по реанимации комбината, и главенствующая роль отводится здесь избранному совету директоров, генеральному директору А.А Дружинину и его команде. Это им предстоит решать вопросы привлечения инвестиций, в том числе государственных, от которых зависит выход комбината из кризиса.

  Не время теперь рассуждать о том, что реорганизация проведена с опозданием. Главное – определить перспективные задачи по реанимации предприятия и целенаправленно их выполнять. Лишь тогда комбинат сможет выбраться из пучины неплатежей и других финансово-экономических неурядиц.

                              У ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕРТЫ

  Картина здоровья нашего общества удручающая. Средний возраст представителей сильной половины исчисляется уже 58 годами, смертность превысила рождаемость, все больше появляется на свет детей с серьезными отклонениями от нормы. Все это происходит на фоне общего ухудшения состояния здравоохранения, напрямую зависящего от финансирования.

  Что делать, как бороться за свое выживание? Уж не зная, как еще заявить о проблемах, которые порой олицетворяют грань между жизнью и смертью, люди решаются подать свой голос во всеуслышанье. Наверное, именно так можно сказать о больных бронхиальной астмой, собравшихся недавно в актовом зале поликлиники № 1.

  - Дальше терпеть уже нет сил, - так начала свое выступление избранная председателем собрания Л.Б. Немова. – Может, власти, наконец, нас услышат и подскажут, как жить дальше, как лечиться?

  Стоило Людмиле Борисовне объявить, что каждый может высказаться о наболевшем, как люди стали наперебой рассказывать о своих мытарствах, делиться болью, взывать к справедливости и милосердию.

  - С декабря не могу получить положенные мне по бесплатному рецепту лекарства, хотя уже июль. Врач уже выписывать их не хочет. Зато за деньги можно купить любой препарат. Но как мне жить, если в месяц приходится расходовать на лечение 100-120 тысяч рублей, что останется на питание? Мы, больные астмой, и так еле ходим…

  - В марте целая толпа собралась в муниципальном предприятии «Фармсервис», чтобы получить лекарства по бесплатным рецептам. И думаете, все ушли довольными? Как раз наоборот. Нам ответили: «Перечислит городская администрация денежки – будут и лекарства!».

  - Удивляет, что в том же «Фармсервисе» самые дорогие лекарства.  Упаковка биратека в Камышине стоит в 1,5-2 раза дороже, чем в Волгограде. Иные препараты, как, например, колдрекс, по бесплатным рецептам вовсе не выписывают. Такая «забота» о больных бронхиальной астмой никуда не годится. Порой складывается впечатление, что мы медикам страшно надоели, и они выписывают нам лекарства, чтобы отделаться от слишком назойливых посетителей.

  - Болею астмой 26 лет. С 1974 года – на второй группе инвалидности. Год не могу получить по бесплатному рецепту нужного лекарства. Приходится покупать его за наличные, трачу 219 тысяч в месяц. Это много, но без лечения – смерть…

  Целый десяток грустных историй пришлось выслушать на собрании. И в каждой из них – обида, боль. Кому-то не назначают инвалидность, кто-то не может устроиться на работу и живет на пенсию матери, кому-то не по средствам даже ингалятор. Но больше всего больных возмущает нищенское обеспечение больниц оборудованием, лекарствами. Порой в них нет необходимых средств даже для оказания экстренной медицинской помощи. Кто-то из присутствующих на собрании сказал, что бронхиальная астма – болезнь экономически отсталых стран и, наверное, был прав, ибо в цивилизованных государствах с нею справляются весьма успешно.

  С этим выводом вынужден был согласиться и приглашенный на собрание заведующий поликлиникой № 2 И.И. Крючков.

  - Да, ситуация в здравоохранении критическая. Мы, медики, часто оказываемся перед выбором: кому помочь в первую очередь. Ведь не меньше страдают онкологические больные, диабетики. А как откажешь в помощи детям до трех лет? Многие считают, что аптеки обязаны выдавать лекарства бесплатно. Но, тем не менее, они стоят денег и оплачиваются из городского бюджета, который, к сожалению, пуст. Долг на сегодняшний день составляет 500 миллионов рублей, а город в состоянии оплатить только 100 миллионов в месяц.

  Иван Иванович констатировал, что из-за урезания финансирования в России ежедневно закрывается одна больница, что отсутствие в стационарах эффективных лекарств, необходимого медицинского оборудования – отражение хаоса и развала в экономике. В Камышине, как и во многих других городах России, медики еще не получили зарплату за март. С каким настроением врач может идти на работу?

  Правда, И.И. Крючков высказал предположение, что снабжение бесплатными лекарствами все же должно улучшиться. Теперь не нужна на рецептах и виза заведующих поликлиниками: есть утвержденный перечень медикаментов, которыми больные должны обеспечиваться быз излишних бюрократических проволочек.

  Конечно, собравшиеся больные не были полностью удовлетворены ответами И.И. Крючкова. Это было видно и по реакции собравшихся,  и по настрою организационного комитета не ограничиваться только дискуссией о проблемах. Чтобы обратить внимание на свое бедственное положение, они приняли обращение к администрации города, в котором выдвинули ряд требований. В случае их невыполнения оставили за собой право обращаться в суд. Поддержано и предложение объединиться в общество больных  бронхиальной астмой, известить областную администрацию о бедственном положении страдающих этой болезнью камышан.

  Под обращением подписались десятки больных. Но изменит ли оно положение, поправит ли ситуацию с бесплатными лекарствами? Думается, вряд ли, поскольку и медицина, и в целом общество сами больны, сами нуждаются в «лечении» и средствах.

                             ПОЧЕМУ МЫ «ЕЛЕ ДЫШИМ»

  Директор инструментального завода В.Т. Рагузин рассказывает то, о 

                    чем молчат центральная и областная пресса

  - Василий Тимофеевич, давно Вас знаю не только как хозяйственника и руководителя, но и как экономиста. Вы общаетесь с другими директорами, столичными чиновниками, не пропускаете публикаций на экономические темы. Скажите откровенно, куда мы идем, почему в работе промышленности нет просвета?

  - Начать, пожалуй, следует с того, что за последние годы народнохозяйственный механизм страны претерпел очень существенные изменения. Если раньше Советский Союз работал главным образом на внутренний рынок, то новой России было суждено сделать попытку экономической интеграции в мировое сообщество.

  Казалось бы, Союз стоял на ногах крепко, и практически мало что экспортировал в капиталистические страны. За рубеж поставлялись энергоносители, некоторые виды металлов, составлявшие в общем объеме совокупного валового продукта незначительную часть. Вся экономика страны была завязана в единую цепь, звенья которой, образно говоря, обслуживали друг друга. Это давало работу всем отраслям, особенно базовым, и обеспечивало полную занятость населения. Правда, грех был в том, что цепь работала в основном на себя, решая макроэкономические задачи, а запросы человека отодвигались на второй план.

  Сейчас, когда нашу экономику пытаются внедрить в рыночный механизм мирового сообщества, мы пожинаем  горькие плоды. Ненужными оказались многие отрасли страны – машиностроение, радиоэлектроника, самолетостроение, легкая промышленность. Ведь в Европе уже сложился рынок, и насыщение его российскими товарами может вызвать финансово-экономическую разбалансировку. Хотя, откровенно сказать, нас туда и не пустят.

  - Но ведь что-то Запад интересует…

  - Интересует, прежде всего, нефтегазодобывающий комплекс, цветные металлы, сложная химия – продукт вредного производства. Все остальное Европе не нужно. Она сама даст нам ткань, чулки, носки, рубашки и платья, автомобили и многое другое. В анализе за 1996 год в российском экспорте готовая продукция составляет мизерный процент. Единственное, что мы вывозим в готовом виде, - это оружие, на 2-3 миллиарда долларов в год. Кто-то спросит: а что же мешает нам работать на внутренний рынок?

  Ничто не мешает. Мы сами настолько высоко подняли цены на энергоносители, что завозить товары из-за рубежа стало гораздо дешевле, чем производить самим. По этой причине, например, хлопчатобумажная ткань, завезенная из Кореи, Индии, Сирии, Пакистана, без труда подавляет нашу, камышинскую. И это не вина ХБК, который потенциально не способен выработать конкурентоспособную ткань. Это его беда. В подобной экономической ловушке оказались и инструментальный завод, и кузнечно-литейный, и крановый.

  Главный бич практически всех предприятий – отсутствие денег, дефицит оборотных средств. Почему это происходит? Да потому, что насосом инфляции, насосом высоких банковских кредитных ставок из нас эти деньги выкачали. В доперестроечные времена мы могли позволить себе взять для выплаты зарплаты кредит на 3-5 дней под смешной процент – 0,8 в месяц. А теперь процент ну просто дичайший – от 80 до 100. Даже льготный кредит выдается под 40 процентов. Какое промышленное производство сейчас может дать 40 процентов прибыли? Это же полнейший абсурд!

  - И что же получается?

  - А получается то, что Россия, встраиваясь в единый мировой экономический механизм, должна расстаться с некоторыми отраслями, что фактически и происходит. Нет же на прилавках магазинов отечественных телевизоров! А если и будут, то их никто не станет покупать, поскольку цена – как у «Самсунга» или «Голдстара», зато качество на порядок хуже. Мы своими руками разрушаем собственную экономику. И если к нам в Россию проникнут южнокорейские автомобили, которые качеством лучше, а ценой гораздо дешевле, то ВАЗу будет смерть.

  Это наиболее характерные примеры удушения отечественных отраслей. Да ведь и Международному валютному фонду наплевать на наших людей. Им нужна прибыль, а забота о благе народа – проблема нашего правительства, которое, кстати, забыло не только о людях, но и о производстве. Как будто оно не знакомо с азами экономики: прибавочная стоимость создается только в процессе товарного производства.

  Вот и выходит, что даже те мизерные деньги, что получают россияне, причем не вовремя, используются на поддержку зарубежного производителя. Ведь мы покупаем турецкую, китайскую, французскую, итальянскую второсортную одежду, а продукцию волгоградской фабрики им. 8 Марта игнорируем. Не выдерживает конкуренции и волгоградская чулочно-трикотажная фабрика, поскольку Запад пообещал наводнить колготками весь континент – «от Парижа до Находки».

  - А где же тогда выход, Василий Тимофеевич?

  - Государство должно определить те отрасли, которые могут приносить большие деньги. В США, например, такой отраслью является автомобильная промышленность, дающая жизнь тяжелой металлургии, химии, резинотехнической промышленности, нефтепереработке, предприятиям сервисного обслуживания. В них заняты миллионы людей. А мы, говоря по-русски, раскорячились. С одной стороны, не хотим разрушать свой ВАЗ. С другой стороны, не пускаем в Россию «Форд» или «Тойоту», которые бы здесь собирались и обеспечивали занятость сотен тысяч людей. Это были бы уже наши деньги. Если посчитать, сколько в стране создано совместных предприятий, то их не так уж много. Выходит, что мы не интегрируемся в мировую экономику и в то же время разрушаем отечественную промышленность.

  Возьмем волгоградский завод «Красный Октябрь». Он же был жемчужиной мировой металлургии, варил редчайшие сорта стали. И вот он стал никому не нужен, потому что его сталь не нужна Европе. Да теперь «Красный Октябрь» и не выплавит высококачественную сталь, поскольку он разорен и растерял из-за безденежья и безработицы классных специалистов! Таких примеров можно приводить сотни, и ничем иным, кроме как непрофессионализмом нашего правительства, подобное объяснить нельзя. Самое большее, на что у него хватает умения – продать партию-другую нашего конкурентоспособного оружия.

  Денег у правительства нет, нет их и у крестьянина. Поэтому мы не скоро купим хоть и дорогостоящий, но надежный зарубежный зерноуборочный комбайн. Но мы не развиваем и отечественное сельхозмашиностроение, не стимулируем создание дешевой, экономичной и эффективной сельскохозяйственной техники. Мне порой кажется просто смешным спор о купле-продаже земли. Да кто из крестьян ее купит, кому она нужна, если приносит одни убытки? Ценовая политика фактически направлена на уничтожение аграрного сектора. Налоги нужно платить постоянно, а урожай – раз в год, да и то не всегда.

  - Мы немного отвлеклись от темы. Какие проблемы существуют применительно к инструментальному заводу?

  - Вся беда в том, что потенциал нашего предприятия оказался невостребованным в нынешней ситуации. Простаивают огромные мощности, а налоги надо платить. И даже трансформироваться из огромного завода, который не так давно работал, в бригаду, которая сейчас трудится, я не могу. Даже на охрану 21 гектара территории требуется людей больше, чем занято на производстве. Налог на землю, на основные средства и другое – все это в совокупности и не выпускает нас из долговой ямы.

  На верхних этажах власти не устают говорить о реформах. Но раз мы пошли по пути рыночной экономики, то давайте идти до конца, давайте вживаться в мировое сообщество. Что, нас туда не пускают или мы сами туда не идем? Мне кажется, что сейчас идет пересмотр результатов приватизации, вторичный передел собственности. Смотрите, какие страсти разгорелись вокруг Красноярского алюминиевого завода. Интриги, кровь – там хватает всего. Вот и вокруг нас заварится каша, если мы хоть чуть поднимемся и станем давать прибыль.

  - Понимаю, что около вас сразу закружатся «жучки», то есть коррупционеры, представители мафиозных кругов. Что же делать, чтобы этого не произошло? Неужели нельзя выбить из-под их почву?

  - Россия традиционно жила с двумя видами денег – наличными и безналичными. И если бы реанимировать безналичные кредиты, за которые можно было бы покупать сырье, запчасти, материалы, нефтепродукты -  закрутилось бы почти все производство страны, занятые люди  стали бы получать зарплату, покупать все, что им нужно.

  - Так почему же не вводятся в оборот безналичные деньги?

  - Вот это и есть главный вопрос. Безналичка – это не деньги, а их суррогат, их нельзя потрогать, а тем более – положить в карман. Заикнись кто всерьез о включении в финансово-кредитную систему безналичных денег – такой поднимется вой! А все потому, что прикроется кормушка, из которой сейчас безбоязненно черпаются государственные средства. При безналичной системе очень трудно воровать.

  Ошибка нашего правительства и команды реформаторов в том, что они без учета национальных особенностей хотят внедрить западную экономику. Что-то берут у Англии, что-то у Америки. Но там на страже наличных денег стоят отработанные механизмы, суровые законы. У нас же их нет. Да и правительство озабочено не теми проблемами, которые надо решать в первую очередь. Главное для него – собрать налоги, протащить секвестр да удержаться у власти. Оно пошло на поводу у мирового капитала, махнув на нас рукой: дескать, кто захочет, тот и выживет. А кто не сможет работать, пусть разоряется. И не болит у правительства голова: куда же идти молодежи после школы, ПТУ, колледжа или института? Это же страшное явление для общества. К нам на завод, например, уже давно никого не затянешь. Отпугивает низкая зарплата, несвоевременность ее выдачи. Тогда как в околокоммерческих кругах можно получать больше…

  Видимо, нужно изменить экономическую политику, создать стимулы для эффективного труда каждого человека. Тогда дело пойдет, и не правы те, кто говорит, что наш народ ленив. Он трудолюбив. А диспропорция в зарплате, в условиях жизни может привести к росту недовольства своим положением большинства населения, к социальному взрыву. Это было бы непоправимой трагедией. Так лучше этот взрыв, пока не поздно, предупредить.

                      ТУМАН НАД «ПИРАМИДАМИ»

  Вы пока еще не забыли героя телевизионных рекламных роликов Леню Голубкова, который весь свой артистический талант растратил на одно – привлечение вкладчиков в злополучные финансовые компании? Многие доверчивые граждане, в том числе и камышане, искренне поверили призыву: «Мы сидим, а денежки идут!», нисколько не предполагая, что финансовое партнерство может закончиться крахом. Слишком сильной оказалась вера в поле чудес, где вечером можно было закопать золотую монету, а утром проснуться богатым. Но получилось наоборот…

   Когда с доверчивых россиян были собраны уже миллиарды рублей, денежный поток, сметая возможные препятствия, устремился за границу. Проконтролировать его было некому, потому что государство не только от этого самоустранилось, но и откровенно приветствовало класса богатых собственников. По существу, исполнительная власть на все закрывала глаза, разрешая заниматься без лицензии даже банковской деятельностью. Миллиардерами очень проворные люди становились за несколько месяцев. И ничем не рисковали, разве что жизнью при разделе между собой сфер влияния.

  И все же некоторые факты размещения обретенных капиталов рано или поздно оказывались известными общественности. Однажды при попытке вывоза из России 800 тысяч долларов был задержан некий Вячеслав Гусев, гражданин Финляндии. На первых же допросах он заявил, что вывозит деньги по просьбе руководителей финансовой компании «Хопер» Льва Константинова и Тагира Аббазова. При пересечении границы Финляндии Гусев должен был доставить валюту в Израиль. Оказалось, что это не первая командировка посредника в Москву, но документальных доказательств о перекачке денег вкладчиков «Хопра» за границу у следствия не было. Дело рассыпалось.

  Кто же такой Лев Константинов – главный шеф финансовой компании «Хопер»? Внешне благообразный и даже весьма обаятельный молодой человек. Учился посредственно. Денег у родителей для поступления отпрыска в самый престижный вуз Волгограда не оказалось, и через два года Лева поступает в местный университет на юридический факультет, который в силу своей опять же посредственности оставляет. Но определиться в жизни помогает мама с ее связями, и Лева становится Львом: с телохранителями, суперсовременной оргтехникой, большими деньгами и властью над людьми.

  Рассказывали, что Константинова при поездках по городу сопровождал эскорт в 2-3 автомашины. Шеф обычно сидел в бронированном «Роллс-Ройсе». Система обучения в охране была своя: организовывались гладиаторские бои, как в Древнем Риме. Ломались носы, крушились зубы, на арене лилась кровь, которую затем смывали. Все это записывалось на видео. А пары бойцов Лева подбирал самолично. Но самое интересное – кресло шефа. Оно было с музыкой, встроенным массажером. Впечатляло число охранников – около 40 человек.

  Но вернемся к деньгам. Как же они утекали за границу?

  Существует несколько версий. Наиболее вероятные, частично подтвержденные следствием, такие. Спонсируется какое-нибудь международное мероприятие. Предварительно с его руководителем есть договоренность о том, что часть денег пустят в «дело», а другая будет переведена на заграничный счет шефа компании.

  Второй вариант. Заключается липовый контракт с западным знакомым, который обязуется поставлять, скажем, американские сосиски. Под контракт перечисляются деньги. Финал известный: партнер подвел, сделка не состоялась, деньги не возвращены. Хотя они уже находились на нужных счетах.

  В самом «Хопре» деньги часто просто воровали. Только компания разместит в банке наличку, как на следующий день появляется какая-нибудь «левая» фирма, берет эту наличность в кредит и с концами исчезает. Таким образом в нескольких случаях пропадали многие миллиарды рублей. Пути этих миллиардов милиция проследила: деньги расхищались сводными «бригадами» волгоградско-московских мошенников, причем не без участия руководства «Хопра».

  Теперь, после проведения следственных действий, уже точно известно: большая часть собранных с вкладчиков денег ушла на создание собственной инфраструктуры (филиалы в 72 регионах и  представительств в 500 городах). Только за рекламу на первом телеканале выплачивалось по одному миллиону долларов в месяц. По данным КРУ, один лишь «Хопер-Инвест-Центр» по контрактам перевел за рубеж 22 миллиона долларов, хотя реально поставлено товаров на 2,3 миллиона шведских крон и 800 тысяч долларов. Остальные деньги ни в виде товаров, ни в виде валюты обратно в Россию не вернулись.

  Перевозка с места на место наличности для «Хопра» была обычным делом. Возил ее  начальник инкассаторской службы Юрий Якушкин – по нескольку миллиардов рублей. На обращения в прокуратуру никто не реагировал. Отвечали обычное в подобных случаях: в действиях «Хопра» состава преступления нет.

  Сегодня, когда окончательно стало ясно, что вкладчики попросту облапошены, правоохранительные органы разыскивают имущество «Хопра» с целью его реализации и выплаты хотя бы мизерной части денег. Однако обнаружить удается лишь крохи.

  В принципе, подобная ситуация сходна и с другими компаниями. Недавно, например, решением арбитражного суда Волгоградской области объявлено банкротом АОЗТ «Русский дом селенга». Произойди это раньше – вкладчикам еще можно было на что-то рассчитывать. Но те три года, пока длилась тяжба, позволили руководителям РДС выиграть время и, попросту говоря, попрятать концы, а следовательно, и деньги. Как теперь констатируют юристы, владельцы этой финансовой пирамиды настолько хорошо научились обходить законы, что смогли бы растаскивать имущество и после принятия судебного решения. Потому что очень сложно проконтролировать одновременно 72 филиала компании, разбросанные по всей России.

  Можно ли выяснить, куда уходили деньги вкладчиков? Правоохранительные органы отвечают: можно. Но подчеркивают, что это очень трудоемкое, дорогостоящее дело – на поиски денег и имущества потребуется от 60 до 200 тысяч долларов. Где взять такие деньги?

  Дальнейшую проверку мог бы профинансировать госбюджет, но уже сейчас есть предположение, что денег нет, а счета филиалов компании пусты.

  Тем не менее, прибывшая недавно в Волгоград группа экспертов из контрольно-ревизионной службы Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг начала проверку, взаимодействуя с правоохранительными, судебными и другими органами.

  Возвращаясь к тому, что учредители финансовых компаний привыкли ни в чем себе не отказывать, напомним: в 1994-1995 годах руководители АОЗТ «Русский дом селенга» Саломадин и Грузин получали в месяц по 700-850 миллионов рублей. Жили очень шикарно. Но если их ждет наказание, то лишь за сокрытие доходов от налогообложения, а не за сверхвысокую зарплату: хозяин частной фирмы  - барин, он волен распоряжаться деньгами, как ему заблагорассудится.

  Правда, один из руководителей «пирамид», а именно учредитель частного коммерческого центра «Блиц» А. Подрейко все же понес наказание – отсидел два года. Но неправедно нажитые денежки послужили ему трамплином для деятельности после выхода на свободу. Проведя в заключении положенное время, А. Подрейко оказался соучредителем целого десятка коммерческих организаций, разбросанных по многим городам страны и приносящих баснословные доходы. Выступая спонсором соревнований и шоу, Подрейко дарит волгоградским спортсменам, артистам и просто красавицам автомашины и квартиры – так сказать, делится награбленным. А с областными властями попросту торгуется: вы, мол, предоставьте мне налоговые льготы, а я подумаю над тем, как вернуть вкладчикам не только деньги, но и проценты по ним.

  Что характерно, по некоторым бывшим финансовым структурам органы УВД и прокуратуры области вообще не ведут расследования, мотивируя это отсутствием состава преступления. А неразворотливость, как известно, тормозит исполнение Закона Волгоградской области «О социальной защите отдельных категорий вкладчиков», поскольку без заключения правоохранительных органов о наличии активов у финансовых «пирамид» управление социальной защиты не может приступить к составлению реестра вкладчиков и определению сроков выплаты компенсаций пострадавшим.

  Но даже если в активе какой-либо из компаний окажутся деньги и будет реализовано имущество – не стоит обольщаться беспроблемным получением своих кровных денег. В первую очередь их получат члены ликвидационных комиссий, уволенные сотрудники фирмы, сторожа и т.д. Но самая главная проблема состоит в том, что никто даже в области не может назвать окончательного срока составления ликвидационного баланса, после которого вкладчикам сообщат, сколько копеек им возвратят на рубль «уплывших» сбережений.

  Подводя черту под этими фактами, можно сделать вывод: надувательство огромного масштаба стало возможно под прикрытием самого государства. Оно не только объявило, что «все разрешено, если не запрещено», но и ввело понятие так называемой «коммерческой тайны», когда к проверке финансовых структур не допускались даже правоохранительные органы.

  Отсюда и конечные результаты поисков. Они – как стрельба из ружья по комарам-кровопийцам: грому много, а толку никакого…

  (В материале использованы факты из областных газет «Деловые вести», «Интер»).

                       ПРОТИВ ЛОМА НЕТ ПРИЕМА

  Средства массовой информации изобилуют сообщениями о выводе из строя важнейших объектов, в том числе и жизнеобеспечения. В одном месте хищение телефонного кабеля привело к длительному перебою со связью, в другом срезали провода электролинии, снабжавшей дальний хутор, в третьем злоумышленники, пытавшиеся похитить медные шины с электроустановок угольных шахт, были смертельно травмированы. А сколько забот прибавилось сотрудникам линейных отделов милиции на железных дорогах, где хищники топорами и ломами раскурочивают устройства автоматики, вырубают дроссельные перемычки, соединения, сигнальные кабели, создавая аварийные ситуации на стальных магистралях…

  Все это началось со времени активизации работы пунктов по приему от населения цветных металлов, которые широким потоком устремляются за рубеж. В преступный промысел включаются бомжи, безработные и даже дети. Кажется, нет такой силы, которая могла бы остановить этот беспредел: ведь у каждого объекта охранника не поставишь. Не обошла медно-алюминиевая лихорадка и наш камышинский край.

  - Объектом особого внимания злоумышленников стали алюминиевые решетки, применяемые в животноводстве, - рассказывает начальник следственного отдела районного отдела внутренних дел Б.М. Картушин. – За год зарегистрировано несколько таких случаев. Впрочем, вот справка с примерами наиболее характерных хищений.

  Скупые лаконичные строки милицейского документа сообщают, что в середине июля прошлого года два гражданина, приехавшие на автомобиле «Москвич-412» на первое отделение совхоза «Добринский», проникли в помещение коровника и похитили 16 алюминиевых решеток на сумму 12 миллионов 320 тысяч рублей. В мае этого года вечером трое злоумышленников, используя для преступного замысла автомобиль ЗИЛ-130, подъехали к складу второго отделения совхоза «Уметовский», проникли в складское помещение  через разбитое окно, похитили 667 алюминиевых решеток на сумму 370 миллионов 512 тысяч рублей. Они же в час ночи, но уже 4 июля, на том же грузовом автомобиле и в том же месте, попытались совершить новое хищение в количестве 228 решеток на сумму 124 миллиона 781 тысячу рублей. Однако до конца дело довести не сумели, их действия пресек участковый инспектор В.А. Далингер.

  В прошлом году удалось задержать троих горожан, которые отрубили кабель от подстанции, питающей насосную станцию совхоза «Терновский», и попытались его вывезти, чтобы разделать (освободить медные жилы от оплетки) и сдать в пункт по приему цветных металлов. Причем первая попытка была пресечена одним из специалистов совхоза. Тогда похитители предприняли вторую, чтобы вывезти еще 20 с лишним метров кабеля. Тут-то и были взяты с поличным. Это в селе.

  А что в городе?

  Тут тоже не дремлют злоумышленники, воспетые еще А.П. Чеховым. Так, в начале апреля, около 9 часов вечера некто С.Ф. Димаков, находясь в нетрезвом состоянии, зашел на территорию завода ЖБИ-8 и с помощью ножовки по металлу срезал электрические кабели сразу с трех башенных кранов. Но этой добычи показалось мало, и он стал срезать кабель еще с двух кранов, где и был задержан сторожами. Бухгалтерия завода определила нанесенный предприятию ущерб, подсчитала потери дохода от простоя оборудования.

  Надо сказать, спустя почти два месяца на этом же предприятии было совершено новое хищение. На этот раз Н.В. Фадеев и Н.В. Гаранин срезали с башенного крана 50 метров четырехжильного кабеля. Кабель они решили разделать на территории завода, предварительно разрубив его на четыре части. Однако унести украденное похитителям не удалось: Н.В. Фадеев был задержан сторожами, а его «компаньон» найден с помощью милиции. Все названные пофамильно злоумышленники были осуждены народным судом и получили по заслугам.

  Как же пресечь это варварство?

  В отдельных регионах России руководители предприятий, отделений железной дороги требуют остановить «цветную лихорадку», оградить оборудование, сигнальные устройства от умышленной порчи. То есть они настаивают на запрещении приема от частных лиц изделий и промышленного лома цветных металлов. Требуют они и закрытия коммерческо-криминальных палаток. Но, как известно, в защиту частных предпринимателей выступают организованные антимонопольные комитеты, и бизнес, граничащий с экономическими преступлениями, продолжается.

  Тут впору вспомнить не раз мелькавшие в прессе сообщения, что генеральные лицензии и квоты на вывоз из России черных и цветных металлов получили близкие к Кремлю лица, что они ни перед чем не остановятся, чтобы вывозить металла все больше и больше, не исключая исправное оборудование, еще действующие машины и механизмы. Это их прибыль. Им на руку хищения и разор на широких российских просторах, у них не болит сердце из-за простоя предприятий и пустующей вокруг сел земли, голодных обмороков безработных и их семей.

  Что в этом плане могут противопоставить местные власти? Они уведомили приемные пункты «Вторцветмета», что приему подлежат только пришедшие в негодность или потерявшие эксплуатационную ценность и товарный вид изделия и детали, в основном бытового назначения, а также бесхозный промышленный лом. Приемщикам запрещается брать новые или годные к использованию или эксплуатации запасные части, комплектующие детали. А хозяйствующим субъектам предписано усилить персональную ответственность за сохранность цветного металла, оборудования и механизмов, его содержащих, намечать и выполнять мероприятия по усилению охраны объектов, с которых возможно хищение цветного металла.

  Кажется, инструкции доведены правильные. Но некоторые приемщики и поголовно сдатчики цветных металлов скептически улыбаются. Ведь прежде чем попасть на пункт приема, добыча корежится до неузнаваемости, кромсается. Тот же кабель часто жгут на кострах, так что от «товарного» вида не остается и воспоминаний. Нет и надлежащего контроля за приемными пунктами.

  А как насчет охраны объектов? На каждый башенный кран, «отдыхающую» насосную станцию или дроссельную перемычку в железнодорожной автоматике сторожа не поставишь. Ведь известно, что во многих городах злоумышленники сдали даже урны, лавочки для отдыха (которые, кстати, исчезают и у нас в Камышине)…  Короткой строкой

                                       Кровавый передел

  В конце июля, а именно 28-го, в России произошло сразу несколько убийств. В парадном подъезде своего офиса застрелены начальник Ленинградского порта Е. Хохлов и его заместитель по кадрам Н. Евстафьев.

  В подъезде своего дома убит 52-летний вице-президент АО «Главмосстрой» Ю. Титов. В тот же день был обнаружен труп с шестью ножевыми ранениями главного инженера «Главмосстроя» В. Комисарова.

  Недавно арестован директор завода «Полимермаш» С. Верховец по подозрению в организации убийства своего предшественника И. Лабузы.

  Все эти убийства, как сообщила «Рабочая трибуна» (№ 143-144), связаны с приватизацией и продолжающимся переделом собственности.

  А вот последнее убийство килером-снайпером председателя городского комитета по управлению имуществом Санкт-Петербурга М. Маневича наделало особенно много шума – на похороны вынужден был выехать сам первый вице-премьер правительства России А. Чубайс.

                                  Волгоград – город нищих?

  В отделе субсидий городского комитета социальной защиты Камышина скоро будет не протолкнуться – многие ринутся за компенсациями.

  Впрочем, Волгоград уже начинает испытывать подобный бум. Как сообщил на оперативном совещании мэр Волгограда Ю. Чехов, даже служащие довольно обеспеченных учреждений областного центра понесли справки – все ниже черты бедности живут. Среди них значатся и представители налоговой инспекции. «Оказывается, Волгоград – город нищих!», - сделал заключение мэр, ознакомившись с первыми данными по предварительным итогам жилищно-коммунальной реформы.

                     РИФЫ СТРУКТУРНОЙ ПЕРЕСТРОЙКИ

  Руководители предприятий все чаще задают себе вопрос: сознает ли правительство глубину кризиса, готово ли принять меры по изменению или корректировке курса?

  Тема эта далеко не праздная. Если вернуться ко времени начала реформ, то тогда ситуация в нашем городе не выглядела очень уж драматичной. Практически все предприятия работали более-менее стабильно, хлопчатобумажный комбинат столь твердо держался на ногах и обеспечивал такие заработки, что в отделе кадров стояли очереди на работу.

  Теперь это в прошлом. Суверенизация бывших среднеазиатских республик отрезала сырьевой придаток, ХБК залихорадило. Тень кризиса накрыла и другие процветавшие предприятия – крановый завод, «Ротор», инструментальный, торгового оборудования, машзавод ОЖФ. Если комбинат скатывался вниз по вполне объективным причинам, то что сказать о других предприятиях, работе которых, казалось, ничего всерьез не угрожало? И все же…

  И все же нынешнее падение производства в определенной степени было, похоже, запланировано сверху. Ведь вспомним начало 1993 года, попытки правительства сбить инфляцию, предотвратить финансово-экономическую катастрофу. Именно тогда было принято решение о сокращении на 20 процентов валового внутреннего продукта в 1993 году, о допущении безработицы в размере 10 процентов. Цена, предложенная за обеспечение финансовой стабилизации, оказалась чрезмерно высокой, вызвавшей остановку производств, обнищание широких слоев населения.

  К сожалению, не произошло и ожидаемой существенной переориентации экономики на производство товаров для населения. Из года в год приходится фиксировать у нас в городе снижение выпуска швейных изделий, молочных продуктов, консервов. Причем падение объемов продолжается. Если за август прошлого года швейная фабрика произвела изделий на 7 миллионов рублей, то за август нынешнего – на 5 миллионов. Против 8 месяцев прошлого года упал выпуск продукции на маслосыркомбинате и консервном заводе.

 Причем одновременно произошел спад производства промышленной продукции, которая раньше пользовалась устойчивым спросом: автомобильных кранов, инструмента, торгового оборудования, машин для рыбоводства. Это если проецировать ситуацию на наш город. А в целом по стране мы сильно сдали позиции в таких прогрессивных и эффективных отраслях, как станкостроение, производство синтетических материалов, выплавка электростали и производство металлопроката.

  В результате этого резко возросла зависимость нашей экономики от поставок импортной продукции. Посмотрите, как быстро заполнились рыночные ниши иностранной обувью и одеждой, электротоварами, различной бытовой техникой. На этом фронте наиболее очевидна сдача позиций тяжелой отечественной промышленностью. Одновременно снижается и экспорт готовой продукции.

  Ясно, что углубление кризиса, в том числе и структурного, усугубляется резким сокращением инвестиционной активности. Концентрация   государственных ресурсов для внедрения новых технологий, переналадки производств против 1991 года снизилось многократно, а по выделению средств на развитие науки, как подчеркнул недавно Г. Явлинский, мы опустились ниже африканского государства Уганда, где в процентном отношении наука субсидируется на треть лучше, чем в России. В чем же причина подобных просчетов?

  В свое время, когда за основу реформ была взята монетарная экономическая политика, правительство сознательно пошло на резкое сокращение централизованных вложений в производство. Одновременно, не создавая взамен эффективных моделей экономического развития, продолжало разрушать сложившиеся системы управления. Как тут не вспомнить древнюю житейскую мудрость: затевая строительство, определись – что именно будешь строить, подсчитай, хватит ли на новостройку денег. И не вздумай преждевременно ломать старую хибару, в которой жил: в худую погоду пригодится. Не подумали…

  Главная беда сейчас в том, что банковские и предпринимательские структуры отнюдь не активизируют инвестиционную деятельность, считая, что сейчас не время вкладывать деньги в какие-то ни было проекты: на предприятиях продолжается агония производства, а кто рискнет давать взаймы денег умирающему? Самое большое, на что отваживаются банки нашего города, - на краткосрочные кредиты предприятиям, и то лишь для решения первостепенных задач: выплат зарплаты, погашения задолженности по налогам и т. д.

  Что особенно удручает, так это отсутствие перспектив развития промышленности. Но даже те предприятия, где вовремя успели провести перевооружение, сейчас стонут. На стеклотарном заводе, который, казалось, идет в авангарде промышленного производства города, негодуют: электроэнергия забирает 35 процентов себестоимости стеклотары; если тарифы не будут снижены, завод начнет разоряться и станет. Далеко не радужная перспектива у завода «Газакс», хотя на нем скоро завершится строительство уникальнейшей в Европе линии  по выпуску стрел и рам для кранов высокой грузоподъемности. Дело в том, что незавидное финансовое состояние подавляющей массы потенциальных покупателей ставит под сомнение реализацию весьма дорогостоящих машин.

  Каков же выход?

  Взамен механизмов, которые, как предполагалось, должны автоматически действовать при рыночной системе хозяйствования, необходимо было начать приоритетное финансирование конкретных предприятий, ориентированных на выпуск конкурентоспособной продукции. При этом выработка новых подходов должна зависеть от объективной оценки сложившегося положения на этих предприятиях. Ведь действительность достаточно убедительно опровергла наивные объяснения необходимости проведения реформ типа «хуже уже быть не может». Как выяснилось, может. Стало хуже.

  На нынешний день ситуация в промышленности нашего города в целом несколько поправилась только из-за некоторой активизации производственной деятельности на хлопчатобумажном комбинате. В августе здесь произведено 1 миллион 462 тысячи погонных метров готовых тканей – в 4,5 раза больше, чем было выпущено в августе прошлого года. Конечно, это немного, а против застойных лет, когда один миллион метров готовых тканей выпускался в сутки, -  просто мизер. Но этот «мизер» чуточку подтянул общегородской показатель, который, к сожалению, в пересчете на сопоставимые цены, так и не смог дорасти до августовского результата прошлого года. Кроме хлопчатобумажного комбината лишь половина предприятий города и района превысила прошлогодний уровень производства. Остальные до него недотянули, а некоторые произвели товаров в несколько раз меньше.

  Таким образом, приходится констатировать: промышленность продолжает наталкиваться на рифы реформ. А «курс корабля» как будто не совсем ясен: туда ли, правильным ли путем идем? Хотя уже упоминавшийся экономист, депутат Госдумы, руководитель фракции «Яблоко» Г. Явлинский в последнем выступлении заявил, что правительство в своих намерениях ошибок не делает, а следует выверенным, ясным курсом. Ясным для кремлевской элиты…

                                           ПРОТЕСТ

  Мы все уже привыкли к телесюжетам, которые часто мелькают в «Новостях»: доведенные до отчаяния шахтеры объявляют забастовки, пикетируют дороги, голодают. К подобным мерам вынуждены прибегать медики, врачи. А причина, как правило, одна – многомесячные задержки зарплаты.

  Наш город тоже не обходит стихия экономического кризиса. Забастовки локально вспыхивали на инструментальном заводе, в управлении буровых работ, на хлопчатобумажном комбинате, некоторых других предприятиях.

  Недавно ЧП произошло на крановом заводе (АООТ «Газакс»). По причине отсутствия оплаты труда, катастрофического положения семей, многие рабочие, специалисты собрались в сборочном цехе предприятия, чтобы высказать наболевшее руководству.

  Прежде чем рассказывать о сегодняшней ситуации на заводе, нужно вернуться на несколько лет назад, иначе картина будет как неполной, так и необъективной. Мы помним начало перестройки, прозрение, когда вдруг все поняли: страна оказалась в трясине застоя. Цивилизованный мир обошел Советский Союз по большинству направлений, а наши предприятия будто топтались на месте. В определенной степени это относилось и к крановому заводу, хотя в городе он считался одним из самых стабильных, и попасть сюда на работу было совсем непросто.

  Помимо серьезного производства (выполнялись и некоторые оборонные заказы), завод имел обширную социальную сферу – Дворец культуры, детсады, стадион, яхтклуб, базу отдыха, пионерлагерь, строил и содержал жилье.

  Администрация предприятия не удержалась даже от соблазна купить два самолета и столько же престижных в то время «мерседесов».

  Деньги были, их хватало на многое. Пополнялся и валютный счет. Правда, доллары держались на своеобразном «замке». Сколько бы ни обращался директор за ними в отраслевое министерство, к другим высокопоставленным чиновникам, выходил глухой номер: валюту не давали.

  В то же время директор предприятия В.В. Мокров подспудно чувствовал: надо начинать реконструкцию, готовить производство под выпуск современных, конкурентоспособных кранов. Иначе можно остаться на обочине научно-технического прогресса.

  «Открыть дверь» помогли наступившие после 1991 года демократические перемены в обществе, экономическая самостоятельность предприятий. Директор не замедлил этим воспользоваться, развернув поистине  грандиозную перестройку предприятия. Планировалось поставить на конвейер автомобильные краны грузоподъемностью 30,50,70 и более тонн.

  Многим на заводе это казалось поначалу абсурдом. Но в 1997 году уже можно было оценить масштабы реконструкции, увидеть в работе автоматизированную линию по выпуску телескопических стрел на современный кран. В воздухе замигал маяк надежды и будущего экономического благополучия.

  Только к этому времени финансовые ресурсы предприятия были уже исчерпаны. Они не пополнялись ни подсобными производствами, ни старыми моделями кранов – все оказалось свернутым в угоду реконструкции. Между тем на заводе трудилось более полутора тысяч человек, которым нужно было платить зарплату.

  Наконец финансовый ручеек иссяк полностью, и началось, по-другому не назовешь, испытание на физическое выживание. Кто дольше продержится на своем рабочем месте без зарплаты? Кому суждено увидеть «светлое завтра» с полностью автоматизированным, как на Западе, производством?

  Утром, 27 января, обычный рабочий ритм на АООТ «Газакс» был нарушен. Собравшись в сборочном цехе, краностроители гудели, не веря ни посулам генерального директора В.В. Мокрова, ни аргументам директора по производству А.И. Спиридонову, ни другим главным специалистам. Чаще других звучал вопрос: когда же будет зарплата, как жить дальше?

  На собрании люди изливали целый поток жалоб на руководство завода, на сложившуюся в коллективе нездоровую морально-психологическую обстановку.

  - Зарплаты нет уже полгода, а детских пособий – целый год, - говорит один рабочий.

  - У меня дети изо дня в день голодают, молока не видят. Стыдно домой появляться с пустым карманом, - вторит другой.

  - Из-за безденежья у нас почти все пешком через город шагают на работу, благо, лед на Камышинке крепкий. Нечем платить за автобус – стыдоба, - возмущается третий.

  Раздраженные люди высказывают все, что накипело на душе.

  - Мы уже не верим нашему директору. Сколько он нас будет водить за нос? Говорил, 15-го января расплатится за июль – не расплатился. Пустым оказалось и обещание выдать зарплату 26-го. Надо конкретно: сказал – сделал.

  - Возмущает то, что в цехах постоянно что-то заново переделывают, причем, по нескольку раз. Ведь это же наши деньги! Сколько можно ошибаться? В цеха завозят и укладывают сотни кубов бетона. А надо ли это делать, если мы почти банкроты?

  - Посмотрите, какой холод в бытовках – вода замерзает. А обеды разогреваем на слесарных верстаках газовыми горелками.

  - Над нами наладчики-иностранцы смеются. Говорят, что мы за бесплатно работаем, а им платят 5 тысяч долларов в месяц. Скоро будет как в анекдоте: введут платный вход на завод.

  - Мы, рабочие, превратились в быдло. Если кто-то начинает протестовать против произвола – ему сразу показывают на ворота. Дескать, никого здесь не держат. А куда сейчас пойдешь, при нынешней безработице?

  - Посмотрите, какая теперь дистанция до управленцев. Они организуют банкеты, ездят на охоту, катаются по заграницам, а мы хлеба едим не всегда вдоволь. Когда это кончится? Мокрову – недоверие.

  - Нет, пусть доводит до конца, что затеял! Мы его так просто не отпустим. Заварил кашу – пусть теперь расхлебывает.

  - Из-за недоедания в цехах возрос травматизм. Многие стали продавать свои акции за бесценок тому же руководящему персоналу. А работаем нередко по 12 часов, и даже в выходные дни.

  - Куда же деваются деньги за проданные краны?

  - Да за баснословную цену находится мало охотников их покупать!

  - Давайте требовать зарплату через суд!

  - Да что толку, если касса пустая?

  Собрание кипело еще долго. Рабочие жаловались, что директор упрекает их в нежелании работать, в низкой производительности. А какая производительность на пустой желудок? Какой может быть энтузиазм при полном отсутствии зарплаты? Расценки на изготовление деталей очень низкие. Из-за постоянных срывов плановые задания не выполняются, в квитках значатся суммы вдвое меньшие, чем могли быть.

  В стихийном собрании приняла участие и председатель профкома завода Л.И. Булавина. В ее адрес тоже было высказано немало упреков и обид. За то, что нет зарплаты, что урезаются социальные гарантии и права рабочих, ухудшаются бытовые условия в цехах.

  - Вы бы знали, как сейчас трудно отстаивать интересы простого человека, - сетовала Людмила Ивановна. – Причина опять же в финансовой несостоятельности предприятия. У нас принят, на мой взгляд, очень хороший колдоговор. Мы отстояли даже такой важный пункт, как индексация зарплаты в случае ее задержек. Но когда она не выдается восемь месяцев, что толку об этом напоминать?

  Председатель профкома обнажила многие другие проблемы, о которых не успели высказаться рабочие. На заводе возрос не только травматизм, но и увеличилась смертность. В иные месяцы приходится помогать в похоронах сразу нескольким семьям заводчан. Люди умирают от стрессов, безысходности, отсутствия средств на дорогостоящие лекарства.

  - Обложили людей со всех сторон, - продолжает Л.И. Булавина. – За ребенка в детсад надо заплатить 50 тысяч. Это половина от стоимости содержания, но и этих средств у многих работников просто нет. А как учить подросших детей, куда их отправишь без денег?

  Заместитель начальника отдела кадров и социальных вопросов Н.А. Разуваева только подтвердила факт отсутствия средств в заводской казне. Уровень нищенской зарплаты она объяснила низкими объемами производства, постоянным срывом плановых заданий. Причем даже те машины, что выпускаются, порой продаются ниже себестоимости. Богатый покупатель при разразившемся во всей России кризисе стал редкостью.

  Чтобы как-то поддержать рабочих, можно было бы проводить бартерные операции – менять краны на сахар, муку, другие продукты питания.

  - Занимались и этим делом, - отвечает Н.А. Разуваева. – Но где же найти такого покупателя, если новый кран стоит под миллиард рублей и дороже. Это сколько же надо сахара и муки за одну машину!

  Словом, куда ни кинь, всюду клин. Тот же профком понимает, что начнись забастовка отчаявшихся рабочих, проблемы она не решит, а лишь усугубит,  оттянет выплаты зарплаты на еще больший срок…

  - Так что же делать, какой вы видите выход из ситуации?

  Этот вопрос для генерального директора В.В. Мокрова не был неожиданным. До моего прихода в его кабинете несколько часов продолжалось совещание, посвященное уже известной теме.

  - Да думаете, я не заинтересован в скорейшем разрешении этого конфликта? Как бы поступили на моем месте Вы, если завод душат налогами? Покупателя с тугим кошельком найти чрезвычайно трудно, приходится постоянно проводить бартерные сделки, пополнять оборотные средства. Иначе завод просто станет.

  - Может быть, вам помогла бы процедура банкротства? Знаю такие предприятия-банкроты, где зарплата выплачивается более-менее вовремя.

  - Нас к этой процедуре и близко не подпустят. Налоги мы платим вовремя, создали кран, не имевший в России себе подобного, практически завершаем реконструкцию. Вот если бы снизили налоги, уменьшили бы тарифы на энергоресурсы…

  Мокров с сожалением говорил и о том, что трудно складываются контакты с иностранными фирмами, на которые возлагались большие надежды. Для них «Газакс», как и Россия в целом, - своеобразная «зона риска», вот почему они медлят с так называемым «брачным союзом», не решаются вкладывать в завод инвестиции. Причин тут несколько. Но главная – ведущим западным компаниям не нужны конкуренты на мировом рынке. Если даже удастся создать кран, превосходящий западный аналог, вход продукции за рубеж все равно будет заказан: существует масса способов сделать какие-либо ограничения. Да и после, размышляет Мокров, мы вряд ли догоним Запад. Скажем, через 5-7 лет удастся сделать кран подобный тому, который сегодня производит фирма «Либхерр». Но пока завод станет осваивать аналог, Запад снова уйдет от «Газакса» как минимум на семь лет.

  - Выходит, напрасно стремились к созданию нового крана?

  - Почему же? Есть российский рынок, на котором при более благоприятной обстановке мы будем главенствовать.

  - Все это, Владимир Васильевич, опять перспективы, а людям нужно жить сегодня. Они в отчаянии и уже не верят обещаниям. Когда начнутся выплаты зарплаты?

  - Расчет такой, чтобы всю сумму задолженности за 1997 год в размере 5,5 миллиарда рублей выплатить уже в апреле. Есть конкретные покупатели на 50-тонные краны, поэтому основная задача – выполнить намеченную на первый квартал программу.

  …Генеральный директор возмущался, что не подступишься к банковским кредитам, что приходится «сдавать» социальную сферу. Проблемы накатываются как снежный ком, решать их становится все сложнее и сложнее.

  Сейчас в адрес В.В Мокрова раздаются справедливые упреки по поводу тех же подсобных производств, свернутого выпуска старых кранов. Разве они не могли бы служить своеобразным подспорьем? Ведь на дешевый, пусть и морально устаревший кран наверняка быстрее нашелся бы покупатель. Но администрация предприятия считает это абсурдом, не выдерживающим, с позиций сегодняшнего дня, никакой критики.

  Стихийный протест рабочих-краностроителей остро обнажил проблемы акционерного общества. Оказалось, что кризис опалил своим пламенем не только дышащие на ладан предприятия с устаревшей технологией, но и те, где стараются не отстать от прогресса, смотрят в завтрашний день. К сожалению, и на первых, и на вторых схожая ситуация: нет денег. А людям невмоготу терпеть нищету, унижение, полуголодное существование. Они начинают требовать самого элементарного.

  Подобные протесты – это еще и симптом предела терпения людей, исчерпанного кредита доверия своему руководству, властям, правительству и президенту, которые не в состоянии создать условия для нормальной работы даже перспективных предприятий.

           УХОДИМ ЛИ МЫ ОТ ВСЕОБЩЕГО БАНКРОТСТВА

  Недавно один из моих знакомых, главный специалист предприятия пожаловался: «Нас хотели объявить банкротами. Но на этот раз пронесло. Удалось убедить руководство областного комитета по управлению имуществом, что хоронить нас рано, что мы пока еще в состоянии справляться с текущими платежами. Что, говорю, вы выиграете, выставив на аукцион наши здания, до предела изношенные машины и оборудование? Кто позарится на все это, когда производитель почти повсеместно задушен?».

  Действительно, проблема долгов обострилась до такой степени, что грозит разрушением экономики. Фактически она вышла на первый план, и, кажется, не остается ничего другого, как подводить хиреющие предприятия под банкротство. И подобное повсеместно происходит. Газета «Коммерсантъ» регулярно публикует списки сотен продаваемых предприятий, в них порой насчитевается по несколько тысяч лотов. Но что это дает, если среди предпринимателей, частных инвесторов не находится желающих покупать основные средства явно убыточных производств?

  Попробуем разобраться, почему замерла масса предприятий? Как оказалось, в основе кризиса лежит отсутствие сбыта, недостаток доходов основной части населения. Ширпотреб из-за снижения платежеспособности населения перестал пользоваться спросом, зато появился слой людей, которым понадобились дорогая мебель, одежда, роскошные автомобили. На производство элитных изделий наши предприятия перестроиться не сумели, а тут еще подставил подножку импорт. Более качественные зарубежные товары стали с удовольствием раскупаться новой российской буржуазией. С другой стороны, на рынок широким потоком хлынули дешевые продовольствие, одежда, обувь, бытовые приборы, еще больше обострив тем самым кризис сбыта отечественной продукции. Объяви сейчас о запрете импорта куриных окорочков и сосисок – шум поднимется невообразимый, ибо импортный ширпотреб конкурентоспособным сделала именно наша бедность.

  Поэтому не секрет, что кризис неплатежей, влекущий за собой банкротства, будет обостряться до тех пор, пока сокращается спрос на отечественную продукцию, как со стороны населения, так и со стороны государства. Парадокс, но более половины оборота промышленной продукции нашего города осуществляется сегодня по бартеру. Фактически все, что производится в Камышине (краны, ткани, инструмент, чугунные и кованые изделия, кирпич, железобетонные изделия) идет на обмен для пополнения оборотных средств. И если бы это не делалось, большинство предприятий наверняка бы погибло.

  Дальнейшее сползание в экономическую пропасть не может быть бесконечным, поэтому президент России вынужден был сместить кабинет министров. Хотя это вряд ли что изменит. Вектор реформ остается прежним, концепцию новых преобразований, которыми будет заниматься правительство Сергея Кириенко, разрабатывает институт Егора Гайдара. В то же время Россия, загнанная в финансовый тупик, не может отмахнуться от установок Международного валютного фонда, выдвигающего все более жесткие условия проведения реформ. Направлены они, в том числе, и на снижение импортных пошлин, что открывает еще более широкую дорогу для поступления зарубежных товаров. В то же время перед отечественной продукцией, способной выйти на мировой рынок, ставятся все новые и новые барьеры.

  К сожалению, наша продукция оказалась менее конкурентоспособной против зарубежных товаров из-за высоких цен на энергоносители. Если бы стоимость электроэнергии, горячей воды, пара, газа была снижена, то значительно бы подешевел выпуск продукции практически всех предприятий нашего города, а особенно – стеклотары и кирпича. При удешевлении энергоресурсов платежный кризис сразу бы смягчился, обеспечив рост спроса. Одновременно активизировалась бы инвестиционная деятельность, возросла бы рентабельность производства. Да и поступления в казну наверняка бы увеличились, так как возросло бы количество рентабельных предприятий, с которых можно реально собирать налоги.

  Можно было бы ввести в практику выдачу целевых краткосрочных льготных кредитов, направленных на пополнение оборотных средств, а процент уплаты по ним поставить в зависимость от роста рентабельности предприятия.

  Фактическое же положение дел свидетельствует об обратной тенденции. Цены на энергоносители и проценты по кредитам растут, а вместе с ними увеличивается число кандидатов в банкроты. И если экономическая политика не претерпит позитивных изменений, то в должников превратятся и нынешние предприятия-лидеры: процедуру банкротства придется применять ко всем без исключения.

  Таким образом, вывод напрашивается сам собой. Даже самые передовые, самые оригинальные идеи невозможно претворить в жизнь без жесткой государственной воли. Станет ли ее носителем новое правительство, возьмет ли на себя смелость скорректировать курс реформ и создать предпосылки для выхода из кризиса?

   «А НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ ОТСЕКАЕТСЯ…»

  Ради того, чтобы завоевать мир, Запад уже не ведет территориальных войн, ему не нужны колонии. Страны Запада сейчас борются за рынки, что с экономической точки зрения гораздо эффективнее. Причем, борются они не столько за рынки сырья, сколько за рынки сбыта, претворяя в жизнь лозунг: «Кто владеет рынком, тот владеет миром».

  Но, может, нам выгодно сотрудничать с более цивилизованными капиталистическими странами? Может, смелее следует создавать совместные предприятия, активнее заманивать к себе потенциальных инвесторов?

  Преподаватель кафедры факультета механизации Волгоградской сельхозакадемии В.И. Пындак недавно так высказал в областной газете «Деловые вести» свою позицию: «Бытует мнение, что вот-де, создавая совместные предприятия, осваивая западные технологии, мы разовьемся. Но обратите внимание: одно из условий таких контактов – работа по импортной технологии на импортном оборудовании. С нашей стороны требуются, как правило, лишь природные ресурсы и дешевая рабочая сила. Научно-технический потенциал отсекается…».

  Сколько уже раз руководители отечественных предприятий высказывались за разумное ограничение ввоза импортных товаров – толку никакого. Для иностранцев - и налоговые послабления, и снижение прочих платежей. Совсем по-другому поступают в США. Если угрожает товарная интервенция, там либо устанавливаются жесткие квоты, либо чужая продукция отсекается большими пошлинами. А у нас все наоборот.

  Но, пожалуй, самым абсурдным было решение правительства подписать контракт с Лаосом на количество продукции, равное годовому объему производства всей легкой промышленности России. Поневоле подумаешь, что кто-то нагрел на этом большие деньги (недаром у нас так быстро растет количество долларовых миллиардеров).

  Не так давно практически все средства массовой информации облетела весть: в соответствии с подготовленной в США программой планируется раздробление «Газпрома» и смещение со своего поста гаранта стабильности и целостности этого концерна Рема Вяхирева. И это при том, что «Газпром» является крупнейшим донором федерального бюджета, и, по сути, оказывает бесплатные услуги населению и остаткам производственного сектора России.

  Для непосвященных слова «раздробление», «реструктуризация» мало о чем говорят. Истинное их значение можно испытать разве что на собственной судьбе. Наши соседи котовчане с этим уже столкнулись. Затеянная «Лукойлом» реструктуризация Коробковского НГДУ, предусматривавшая  отсечение от производственного сектора всего, что мешает получать сверхприбыли, обернулась ликвидацией целого шлейфа сопутствующих производств и социального сектора. Сотни людей лишаются работы и средств существования. Не мудрено догадаться, под чью дудку это делается. Ведь по лекалам США задуманы реструктуризация и раздробление РАО «ЕЭС России», РЖД. Кстати, когда в мае на встрече журналистов с представителями областной администрации мы высказали сомнение в правильности шага по реструктуризации железной дороги страны, нам ответили, что региональная власть ничего изменить не может. Раздробление железной дороги является частью программы разгосударствления и демонополизации. Мол, это сделает дешевле билеты, улучшит сервис на железной дороге.

  После этого подумалось: полноте! Мы уже стали свидетелями приватизации Аэрофлота, которая сделала билеты на самолет недоступными большинству населения, породила частые аварии на авиатранспорте. До 1991 года почти  все райцентры нашей области были связаны с Волгоградом авиалиниями, самолеты АН-2 из города-героя летали по многим направлениям. Теперь все местные авиалинии отменены, прекращены полеты из Волгограда в ряд областных центров России, а история с приватизацией Волгоградского аэропорта привела к тому, что без работы остаются десятки авиаторов.

  Порой кажется, что реформы проводятся как раз для того, чтобы уничтожить как можно больше предприятий, лишить работы максимальное количество людей, взорвать стабильность в обществе. Недавно директор стеклотарного завода А.В. Хоботов рассказал о том, что кризис вплотную коснулся и возглавляемого им предприятия, что из-за остановки и банкротства консервных заводов страны на заводе скопились многие миллионы штук стеклобанки.

  Растут тарифы, завод, как и многие другие предприятия, душат налогами. И даже средний класс – предприниматели – залог стабильности в обществе и «локомотив реформ» - настолько замордован и задушен налогами и другими поборами, что вынужден консолидироваться, сплачивать ряды в борьбе с государством. Рядовой же обыватель и вовсе трепещет в ожидании каких-нибудь новых фокусов правительства, которое покажет пустой «фантик», а «конфетку» оставит себе.

  К сожалению, премьер Кириенко лишь продекларировал необходимость заняться реанимацией промышленности и сельского хозяйства. Никакой программы на этот счет нет, приоритетные направления не определены ни в Кремле, ни в подавляющем большинстве регионов. Между тем называются повергающие в шок цифры. По некоторым оценкам, промышленное производство России после 1991 года упало на 80 процентов, капиталовложения – на 90, мы потребляем от 60 до 75 процентов импортной продукции.

  Экономисты-патриоты считают, что научно-технический прогресс стал сегодня полем боя, где ведется борьба за выживание в мировом экономическом пространстве. Сотрудник Федеральной службы безопасности России, доктор экономических наук В.А. Демин, зная истинное положение дел в зарубежных государствах, подчеркивает, что развитые страны не жалеют денег на науку и образование, понимая, насколько это важно для сохранения экономического суверенитета («Советская Россия», № 64, 1997 г.). Так, в 1994 году на науку и образование США израсходовали 173 млрд. долларов, Япония – 75, Германия – 37, а Россия – только 5,9 млрд. долларов. Причем за последние два года наша страна сократила вложения в науку и образование в два раза. Если в 1992-1994 годах основными направлениями деятельности западных «дирижеров» была организация «утечки мозгов», то с 1995 года поставлена цель направить работу российской науки на службу США. Сегодня около 8 тысяч ученых России работают более чем по 40 научным программам, осуществляемым в интересах Пентагона и министерства энергетики Соединенных Штатов Америки. В результате  ежегодно Россия теряет 600-700 миллионов долларов.  Неужели науку нельзя в полной мере использовать для собственного производственного сектора?

  О насущной необходимости повернуться лицом к отечественному производителю говорят многие отечественные экономисты – Явлинский, Бунич и другие. Наиболее сжато сформулировал эту концепцию один из ведущих экономических советников верхней палаты парламента С. Глазьев: «Россия должна проводить мощную промышленную политику, ввести протекционистские меры во внешней торговле и создать инвестиционный банк для поддержки отечественных производителей. Вместо того, чтобы следовать рецептам Международного валютного фонда, чьи требования становятся опасными для национальной безопасности, необходима такая финансовая и кредитная политика, которая поддерживала бы интересы нашего собственного производства и развития».

  Как это ни парадоксально, но в последние годы «реформаторы», как молодые, так и не очень, делали все, чтобы казна пустела, рынок завоевывала импортная продукция, а государство теряло платежеспособность. Творя чудовищную несправедливость, позволяя неправедно наживаться одним и ввергая в нищету других, они заложили в фундамент нашего общества бомбу замедленного действия. Они заметались в поисках денег, поехали за ними даже в Японию, где фактически нет природных ресурсов (тогда как у себя дома под ногами лежат и серебро, и золото, и драгоценные камни -  только возьми. Но не хватает ума и на это).

  Приходится который раз подчеркивать: почему бы не воспользоваться рецептами известного американского президента Франклина Рузвельта, которые более близки «новому курсу», чем ортодоксальный монетаризм, навязанный нам администрацией Клинтона, МВФ и легионами советников, оплачиваемых из выданных Западом кредитов? Ведь, как свидетельствуют эксперты, Запад одалживает России десятки миллиардов долларов для проведения той же политики, которая уже почти разрушила и будет продолжать добивать нашу страну. Напомним также, что Рузвельт в свое время, когда понадобилось поднимать с колен Штаты, пошел на национализацию частных банков, не желавших давать деньги для укрепления экономики страны. У нас практически все банки приватизированы, кредиты выдаются с большим трудом, и то под сумасшедшие проценты, вконец разоряющие предприятия.

  В последнее время мне довелось встречаться в Камышине с представителями среднего класса, на который сейчас и делается ставка в деле возрождения России. Практически у каждого из них эйфория прошла, и все понимают, что торговля импортными товарами ведет в тупик, что нужно возрождать собственную промышленность. Это подчеркивали предприниматели С. Меркулов, В. Жабкин и другие, кто понял: деньги у населения могут появиться только тогда, когда в городе начнет действовать производство, когда люди станут в полную силу работать, выпуская нужные товары и получая зарплату. К сожалению, у кремлевской власти резоны другие…

                            КАТИМСЯ ПОД ОТКОС?

  Как выживают предприятия, что думают о курсе правительства промышленники и предприниматели, какие меры могли бы помочь возродиться промышленности? Об этом рассуждают руководители ряда производственных коллективов Камышина.

                         Нужна целевая программа

  Финансово-экономический кризис, разразившийся в стране, для многих прагматиков не был неожиданным. Он явился следствием проводимой в течение нескольких последних лет государственной политики. При этом достижение финансовой стабилизации достигалось за счет обескровливания предприятий, усиления налогового бремени, ограничения финансовой и всякой иной поддержки отечественной экономики. Провозглашенные целевые программы остались лозунгами, что подтверждается примером нашего завода.

  Скажем, техническое перевооружение, подготовка к производству новых, современных гидравлических кранов происходили без участия государства. Неоднократные заявки в комиссию по инвестиционным конкурсам при Министерстве экономики РФ не принесли желаемых результатов. Запрашиваемых льготных кредитов мы от государства не дождались, так что приоритетных решений для развития промышленности правительство не принимало. Это в определенной степени стало причиной кризиса и в стране в целом.

  ОАО «Газакс» в настоящее время располагает всем необходимым для производства гидравлических кранов грузоподъемностью 22,5, 25 и 50 тонн, однако существующая ситуация в стране, абсолютное преобладание бартера в расчетах с покупателями и поставщиками материальных ресурсов, огромные налоги не дают нам развернуться. Положение усугубляется, кроме того, и значительным сокращением закупок кранов нашими постоянными покупателями в связи с падением объемов производства. То есть отсутствие необходимых средств не дает нам возможности увеличить выпуск продукции, выйти на уровень рентабельности.

  Для решения проблем как нашего, так и многих других предприятий России следовало бы разработать целевую государственную программу по восстановлению и развитию отечественной экономики. Необходимо создать условия для привлечения финансовых ресурсов отечественных и зарубежных инвесторов, пересмотреть систему налогообложения в пользу товаропроизводителей. Думается, государство может найти средства для решения этой задачи не только за счет более разумного использования западных кредитов, но, прежде всего, за счет собственных, до настоящего времени не реализованных возможностей.

           А. Спиридонов, директор по производству ОАО «Газакс».

                               Безденежью не видно конца

  Как и многие предприятия города, наше акционерное общество «Камышинпромжилстрой» оказалось в критической ситуации. Долг по зарплате составляет около четырех миллионов новых рублей. Почти 15 миллионов нам задолжали заказчики, практически столько же мы должны по налогам и в другие уровни. Положение было бы, может, полегче, если бы мы смогли реализовать на 5 миллионов рублей автокраны, полученные по бартеру, но безденежье тех, кому они нужны, заставляет машины стоять в бездействии. Есть у нас и две квартиры, которые тоже ждут покупателей.

  Конечно, когда очень трудно, многое зависит от нас самих. Но свою «ложку дегтя» внесло правительство, которое работало и работает из рук вон плохо. Сколько было разговоров о программе жилищного строительства для уволенных в запас военнослужащих, которых планировалось обеспечить квартирами в течение 2-3 лет! За два года мы освоили всего один миллион 400 тысяч рублей, но долги по дому висят, и в течение 5 лет мы не сможем его достроить. Правительство объявило о том, что будут производиться зачеты по федеральным налогам. Мы поверили, работали на объектах, финансируемых из федерального бюджета. Но в течение целого года не можем произвести зачет. Собираем справки, их возят в Москву, а толку никакого. Ни денег нам не платят, ни налоги в зачет не принимают. Таких моментов очень много, перечислять их просто нет необходимости.

  В правительстве Черномырдина никак не могли понять, что налоги пойдут лишь в том случае, когда основательно заработает производство. Если бы оно раскрутилось, то увеличился бы сбор налогов, началась выплата зарплаты, возросла бы покупательская способность людей. Это ясно теперь даже дилетанту.
  Жаль, что в центральных средствах массовой информации никто не поднимает проблем возрождения отечественной промышленности, выпуска нашей, отечественной продукции.

  Каким, с точки зрения нас, руководителей на местах, видится выход из кризиса? Во-первых, следует уменьшить тарифы на электричество, газ, тепло, горюче-смазочные материалы, транспортные услуги. Во-вторых, произвести взаимозачеты, развязать другие финансовые узлы. А то ведь получается, что некоторым рабочим мы уже по году не можем выплатить зарплату, не знаем, как говорить с людьми, что им объяснять.

  Самое страшное, что стройки замерли по всей стране, объекты ветшают, денег на ремонт нет. Аналогичная ситуация у нас в Камышине, где только на ХБК строительных работ на миллионы рублей. Но опять-таки работу сдерживает безденежье, пресловутый бартер. И конца этому не видно.

                             В. Старцев, генеральный директор ОАО КПЖС.

       Мелкие недоработки порождают большие проблемы

  Несмотря на то, что мы выпускаем пользующуюся спросом продукцию, состояние нашего предприятия плачевное. Оборудование пивзавода на протяжении последних лет не меняется, оборотных средств катастрофически не хватает. Самый больной сейчас вопрос – как обновлять производство, как внедрять новые технологии в условиях, когда налоги нас буквально задушили. Если конкретнее, то налог с прибыли составляет 35 процентов. Было бы процентов 20 – мы бы еще что-то откладывали на развитие. А у нас не хватает 70 процентов оборотных средств.

  Конечно, довело нас до такого состояния правительство Черномырдина. Как Виктор Степанович оставался у власти, непонятно. Загадка состоит в том, что его снова пытались протащить в кресло премьера. А это значит, что из экономической трясины мы бы в ближайшее время вряд ли выбрались. Переделать этого человека нельзя, он казался похожим на морское судно, днище которого настолько обросло ракушечником, что препятствовало движению. Уже давно был нужен новый человек с новыми взглядами, с новой экономической программой. Очень хочется надеяться, что именно таким будет Е.М. Примаков.

  Чтобы поднять промышленность, не нужно принимать каких-то революционных решений. Как лечить производство, многие знают, причем знают и в правительстве, но почему-то молчат. Что за причины такого молчания, можно только догадываться. Но ясно, пожалуй, каждому: следует уменьшить налоги. Это, разумеется, повлечет за собой снижение поступления средств в разные уровни бюджетов. Придется год-другой потерпеть. Но ведь мы барахтаемся уже десятый год, и надо, наконец, пойти на какие-то жертвы.

  Взять, например, наше пищевое предприятие. При снижении налогов мы бы набрали необходимый объем оборотных средств, закупили бы сырье, занялись обновлением производства. Как только мы (или другие предприятия) в полную силу задышим, - люди начнут зарабатывать деньги, понесут их в магазины. То есть финансовая цепочка заработает. Должна быть определенная промышленная политика, даже на уровне нашей областной администрации.

  Скажем, мы заказываем некоторое оборудование в Свердловской области, тогда как его свободно могли бы изготовить в Волгограде. Кеги (емкости для пива) вынуждены покупать в Германии, обеспечивая немцев работой. Но разве нельзя этот бочонок из нержавеющей стали делать у нас в России? Просто заниматься такими вопросами некому, да, видимо, и нет желания. Вот так из малого складывается большое, что приводит к экономическому кризису, экономическому хаосу.

                              И. Иванов, директор ОАО «Камышинпищепром».

                                       ЭКСКУРСИЯ

  Как живут состоятельные люди? Об этом мы чаще всего узнаем из телепередач или центральных газет и удивляемся: везет же! Как хорошо проводить досуг в шикарном загородном особняке, кататься на «Мерседесе», ходить в ресторан, уплетая бутерброды с черной икрой и семгой.

  Признаться, случай все не сводил меня с преуспевающим предпринимателем. И вдруг на тебе! Я получил неожиданное приглашение в гости. И что примечательно – не в офис, а домой.

  Пока жена, миловидная полнеющая блондинка, готовила легкий ужин под бутылочку фирменного коньяка, Виталий повел меня по своим апартаментам. Внешне особняк мало отличался от виденных в черте Волгограда. Просторные комнаты со следами недавнего евроремонта, высокие потолки, большие окна.

  Умышленно опускаю обрывки из нашего с Виталием разговора, чтобы сделать акцент на атрибутах жизни состоятельного человека. Большой телевизор «Самсунг» в совокупности с антенной спутникового телевидения позволяет принимать множество каналов, в том числе зарубежные. Где бы хозяин ни находился, домашний телефон-умница переадресует ему звонок на радиотелефон или запишет содержание сообщения. Кондиционер тоже импортный – сплит-система. Работает в целом десятке режимов заданной программы и даже может использоваться как обогреватель. На кухне автоматическая посудомоечная машина, кухонный комбайн, двухкамерный холодильник, микроволновая печь, множество другой элетрофицированной бытовой техники.

  Но меня, как обывателя, поразило вовсе не это, а большая пристройка к особняку, гордость Виталия.

  - Прошу, - любезно пригласил он в арку с прозрачным потолком.

  Здесь-то и началась настоящая экскурсия, которая порождала в душе  смесь восхищения и, что скрывать, зависть.

  - Прачечная, - прокомментировал хозяин, открывая первую дверь. – Тут стиральный автомат «Индезит», электрогладильная машина. Без таких вещей мы теперь не представляем жизни, они экономят уйму времени.

  Затем мы очутились в сауне с полагающимся предбанником, душевой комнатой, парилкой. После этого следовал зал, главными достопримечательностями которого были камин, темный полированный шкаф с книгами, большой угловой диван. Отсюда дверь вела в комнату психологической разгрузки. Подумалось: ну и фантазия у Виталия – сотворить такое! Стены помещения были увешены картинами, в основном, сюрреалистического плана. Здесь также стоял шкаф с новенькими толстыми книгами, инкрустированный шахматный столик, а в углу красовался музыкальный центр «Техникс» с приставкой-контейнером для дисков. Рядом на старинной тумбочке диссонировал всему окружающему патефон с никелированной головкой.

  - Люблю прийти сюда, отключиться от мирской суеты, - откровенничал Виталий. – За день так намаешься, что потянет и на русские народные песни, и на рок. Нужна разрядочка. Кстати, пока Оля колдует на кухне, можно по рюмашечке…

  Закусив коньяк дольками шоколада, мы продолжили путь. Предпоследняя дверь коридора вела в игровую комнату, гда стоял теннисный стол. Еще одна – в тренажерный зал, оборудованный двумя, по всему видно, импортными спортивными снарядами.

  - Тут сын «качается», да и я лишний жирок снимаю, - объясняет хозяин.

  Затем мы заглянули в зимний сад свечнозелеными деревьями и кустарниками. Удивили зреющие лимоны, апельсины и мандарины. После этого завернули в гараж. Когда Виталий показал свой автопарк – автомобили «Форд», «Вольво» и УАЗ самой последней модели с 90-сильным двигателем – я уже ничему не удивлялся – воспринял это как само собой разумеющееся. Ведь Виталий и его сын Никита – страстные автолюбители.

  Вечером мы сидели на кухне за овальным импортным столом, вели разговор о последних новостях, о политике, о кризисе. Предприниматель чувствовал себя свободно, время от времени сыпал афоризмами, шутил. По всему было видно, что дела у него идут неплохо, и я за него порадовался. Значит, умеют люди работать и в условиях всеобщей экономической нестабильности, умеют преодолевать трудности…

                     ТАЙНЫ ВАЛЮТНЫХ «ПИРАМИД»

           или Почему мы пожинаем плоды финансового кризиса

   Конец августа, на редкость прохладный, отнюдь не был таковым в плане финансовом. Казалось, в денежный мир кто-то бросил спичку, и пожар, начавшийся в Москве, заполыхал по всей России, докатился и до нашего города. Курс доллара рос, словно на дрожжах, по утрам у Сбербанка собирались очереди за валютой. Ажиотаж перекинулся на центральный рынок, где «зеленый» можно было купить за 15, 17, 20 рублей в зависимости от курса продаж на Московской межбанковской валютной бирже.

  То, что инфляция имеет место быть, можно было видеть по вмиг изменившимся ценникам, подорожанию некоторых товаров в 2, 3, а то и в 4 раза. Одни граждане в эти дни сказочно обогащались, другие, предвидя несытую зиму, вкладывали последние гроши в продукты. 

  Кто в дни всеобщей паники и полусумашествия проявлял образцы хладнокровия, так это экономические эксперты. Некоторые из них еще осенью 1997 года, затем в марте-апреле 1998 года предрекали финансовый коллапс, грозивший настигнуть страну. Но каким-то образом тогда нас пронесло мимо. И лишь при премьер-министре С. Кириенко ситуация вышла из-под контроля. Мы оказались у края пропасти. Почему же это случилось?

  Чтобы иметь относительно объективную картину, мы связались с руководителями промышленных предприятий Камышина и попросили их высказать свое мнение. Практически все, кому задавался один и тот же вопрос, отвечали, что кризис был порожден самой системой, в основе которой стоял монетаризм. Его российский основоположник Егор Гайдар, а затем последователи Виктор Черномырдин и Анатолий Чубайс полагали, что главное – накачать страну долларами, произвести финансовое оздоровление, а производство заработает само собой. Но это было ошибкой. Деньги, как таковые, вовсе вымывались из производственной сферы, переходя в чисто финансовую, а главным видом взаимозачетов между предприятиями становился бартер, достигнувший в общих объемах от 75 до 85 процентов.

  Отнюдь не стала благом и процедура банкротства предприятий. Например, из номера в номер издание для предпринимателей «Деловое Поволжье» помещает информацию о продаже пакетов акций акционерных обществ «Камышинский кузнечно-литейный завод» и трест «Камышинпромжилстрой», но покупателей не находится – куски «малосъедобные», о прибылях на том на другом мечтать не приходится. Почти то же самое можно говорить и о многих других предприятиях, в прошлом преуспевавших, а сейчас влачащих жалкое существование.

  И ведь их драматическое положение не предполагает и в дальнейшем выхода из кризиса, поскольку финансовый обвал, случившийся в стране, доказал: Россия вошла в международную финансовую систему, основу которой составляет спекулятивный по своей сути капитал, фактически не привязанный к производственному сектору и материальным активам.

  Вот лишь некоторый фрагмент. В Камышине создают материальные блага где-то около 5 тысяч человек. Получается, они кормят все остальное население, составляющее больше 120 тысяч. Парадокс? Конечно. Люди живут в основном за счет перепродажи товаров, а также сбыта краденого на предприятиях. Ну и, разумеется, за счет урожая садов и огородов.

  К сожалению, из-за спекулятивной основы нашей экономики все попытки наших промышленников начать оздоровление производства будут, скорее всего, сводиться на нет финансовой системой Запада. Тем более, что у нас отсутствуют защитные механизмы в виде гигантских накоплений золота, алмазов и валюты, а в реальный сектор экономики направляется лишь 12 процентов секвестированного бюджета.

  Не так давно один весьма богатый знакомый высказал свою мечту: «Накопить бы побольше денег, да махнуть за границу!».

  - Куда же? – поинтересовался я.

  - Лучше в Канаду или Австралию. Там похожий климат, много русских. А тут – ловить нечего. Вряд ли Россия в ближайшие годы выберется из нищеты.

  - Постой! А как же выехать? На что начинать жизнь в чужих краях?

  Предприниматель недвусмысленно дал понять: наличие денег позволит и загранпаспорт оформить, и валютный счет за рубежом открыть, и на новом месте обосноваться.

  Признаться, не думал, что родную страну можно покинуть без проблем не только самому, но и беспрепятственно перевести туда капитал. А недавно, вникнув в тонкости некоторых финансовых операций, узнал: достаточно значительные объемы валюты переводятся за рубеж посредством заключения фиктивных сделок, когда пишутся липовые контракты, составляются фальшивые договора, зато из страны утекают реальные деньги.. При их  поступлении на нужный счет фирма быстро закрывается и концы в воду.

  Особенно быстро капиталы бегут за границу в период политического безвременья или слабости исполнительной власти. Как заявил недавно заместитель председателя Центробанка Алексашенко, с мая по август нынешнего года за границу официальным путем было переведено 4,5 миллиарда долларов. Еще обильнее теневая утечка валюты, о чем свидетельствует немецкий институт экономических исследований: если в 1996 году контрабандный вывоз валюты через фиктивно заключенные сделки на продажу импортных товаров составил 12 миллиардов долларов, то в 1998 году, по мнению экспертов «Дрезднер банка», из России может быть вывезено порядка 30 миллиардов долларов.

  Особенно благоприятной почвой для конвертирования рублей в валюту и перевода ее за рубеж стал финансовый кризис, рожденный «черным понедельником» 17 августа. Всего за одну неделю после обвала рубля банки приобрели на валютном рынке около 9 миллиардов долларов, которые сразу же стали оседать на зарубежных счетах. А сколько было скандалов с выдачей банками кому попало валютных кредитов без залога и обоснования, которые тут же переводились за рубеж. «Органы» приходили к банкирам с претензиями, а те разводили руками: «Адресат исчез. Спросить не с кого, мы сами пострадали!». После этого униженные обращения нашего правительства к Западу о предоставлении 10 или 20 миллиардов долларов кажутся просто несерьезными.

  А как власти распоряжаются выделенной Западом помощью? Вот лишь несколько фактов откровенного разбазаривания зарубежных кредитов. «Комсомольская правда» рассказала, как бывший депутат Госдумы от нашей области, экс-спикер и экс-секретарь Совбеза, наш земляк Иван Рыбкин добился выделения более 2 миллионов долларов на создание объемистого печатного труда по безопасности России. Но родился лишь тоненький словарик. А сама валюта непостижимым образом исчезла.

  До сих пор американцы не могут выяснить, куда подевалась многомиллионная финансовая помощь, направленная на реструктуризацию угольной отрасли. Следы долларов затерялись, шахты не получили ни копейки. Правда, один штрих все же внес ясность, где оседает валюта: при обыске у замминистра финансов Петрова было изъято около одного миллиона долларов – взятка за осуществление  режима благоприятствования одному из коммерческих банков. И таких примеров – пруд пруди.

  Потерявший терпение Международный валютный фонд вынужден теперь ставить условие о строгой отчетности России по каждому траншу: сколько, и на какие цели валюта использована. Ведь идет она к нам, словно в бездонную яму.

  Сейчас даже непосвещенным становится ясно: выдаваемые Западом кредиты фактически не доходят до производственной сферы. Они вводятся в спекулятивный оборот, приумножаются и переводятся за рубеж. Эти же денежки сослужили банкам большую службу во время обвала рубля, когда легковерных россиян «обули» дважды - сначала на продаже «зеленых» по завышенному курсу, затем – на их понижении.

  Но мы, простые граждане, получили после обвала рубля еще две головные боли: как уже говорилось, это резко взвинченные цены и изрядно опустевшие прилавки. Когда ажиотаж поутих, многие поняли, что напрасно поддались всеобщему психозу. Именно паника среди покупателей (а не рост курса доллара) в первую очередь спровоцировала скачок цен, и если бы мы не ринулись в магазины, а ответили бы на рост стоимости товара всеобщим бойкотом, как это делается на Западе, то, возможно бы, и не имели сегодняшнего беспредела.

  И все же, несмотря на спекулятивный характер обвала рубля, есть в этой всенародной драме и небольшая толика позитива. С резким увеличением стоимости импортных товаров и почти вдвое снизившимся их ввозом в Россию, для отечественных товаропроизводителей создаются редкие условия составить конкуренцию импорту за счет относительной дешевизны товаров и продуктов, заполнить освободившиеся рыночные ниши. Пусть богатые берут дорогие суперсовременные, создающие комфорт вещи. А большинству обнищавшего населения впору иметь хоть что-то – пусть плохонькое, но соответствующее копейке в кармане.

  Теперь остается признать, что мы пожинаем горькие плоды экономического кризиса 1992 года, который форсировал развитие «дикого капитализма», взрастил олигархию, сумевшую в короткие сроки загрести себе миллиарды долларов. Словно в ужасной киноленте реализовывался сценарий «большой трубы», когда нефть, газ, пиломатериалы хлынули за рубеж широким потоком, а промышленность была брошена на произвол судьбы, когда звучали выстрелы при разделе сфер влияния, и гибли люди.

  Как и следовало ожидать, падение на мировом рынке цен на нефть сразу ударило по экономике нашей страны. А тут пришла пора платить Западу за кредиты, да немало – фактически треть федерального бюджета. Так что роковой «черный понедельник» обязан был случиться.

  Из сферы экономической спекуляция и торгашество перекочевали в сферу политическую. Как только финансовый пожар вовсю заполыхал, и освобождение от обязанностей премьера С. Кириенко не сняло проблемы, президент Б. Ельцин вспомнил о В. Черномырдине. Второе голосование в Госдуме шансов последнему нисколько не прибавило, но Борис Николаевич стоял на своем: Черномырдин – спаситель России, он якобы стал другим человеком. Госдума уперлась, объявив о готовности всего левого крыла пойти на самороспуск.

  Но вот незадача: проводившиеся в дни кризиса опросы обнаружили, что в случае беспорядков только 3 процента армейских офицеров выступили бы за Ельцина (видимо, сильно насолил он  и армии). Схожая картина наблюдалась в МВД, ФСБ. А тут депутаты Госдумы активизировали подготовку процедуры импичмента. Словом, Борис Николаевич дрогнул. Гонцы из его администрации прибыли к Геннадию Зюганову с рядом документов, среди которых был и законопроект «О гарантиях гражданину РФ, исполняющему обязанности президента». Подготовлен он был наспех, чуть ли не в состоянии прострации, и это понятно – многие даже в высших эшелонах власти считали Б.Н. Ельцина государственным преступником номер один. Речь в законопроекте шла, во-первых, об освобождении Ельцина и его семьи от опасного преследования (политического и уголовного), во-вторых, о сохранении ему определенного набора материальных и социальных благ, в-третьих, о присвоении отставному президенту звания «Почетный сенатор» с правом выступать в верхней палате парламента.

  Депутаты тоже были не лыком шиты – запустили в работу проект документа о благах и льготах для себя в случае роспуска нижней палаты (научены горьким опытом октября 1993 года, когда парламент был расстрелян и распущен). Не забыли даже о своих будущих пенсиях. Чем это не торг, который со стороны выглядел нелицеприятным и постыдным?

  Но, слава Богу, пронесло Россию и в политическом плане: найдена нейтральная фигура Примакова, которая примирила и левых, и правых, избавила парламент от самороспуска, а президента – от возможного отстранения.

  К всеобщему облегчению, ветви власти нашли компромисс, пусть ценой торгов, переговоров – теперь это не столь важно. Главное – можно жить без страха за завтрашний день, обещавший чуть ли не гражданскую войну. А повышение цен мы переживем. Русский народ очень терпелив и живуч.

         ЛОМБАРД: КУДА ДЕЛИСЬ ДЕНЬГИ ВКЛАДЧИКОВ

  Быстро обесценившиеся за последние полтора месяца деньги породили неожиданную реакцию обманутых вкладчиков бывшего ломбарда. На эту тему – беседа со следователем по особо важным делам следственного управления по Волгоградской области, майором юстиции И.В. Чембаровой, которая согласилась ответить на вопросы, не разглашая, естественно, тайну следствия.

  - Ирина Викторовна, Вы уже давно занимаетесь ломбардом. Что нового в деле? Есть ли какая-то перспектива возврата вкладчикам денег?

  - Чтобы говорить более-менее предметно, нужно, наверное, очертить круг вопросов, которые можно в силу специфики нашей работы затронуть. Начнем с самого больного. На момент окончания деятельности ломбарда оказалось значительное количество должников из числа получателей ссуды. Суммы ссуд очень большие, и они, попросту говоря, разбазарены директором Жбановым и его заместителем Кемпелем. Оба они возомнили себя хозяевами денег вкладчиков и раздавали их направо-налево. Скажем, бывшая футбольная команда «Текстильщик», получившая ссуду, задолжала вкладчикам 100 миллионов рублей (в старых деньгах). Спрашивается, на каком основании Жбанов распорядился деньгами бабушек и дедушек? Лишь потому, что «Текстильщик» был известной командой? Это же ни в какие рамки не вписывается! Настоящий банкир так бы никогда не поступил, потому что он знает рамки, в пределах которых можно действовать.

  - Выходит, Жбанов и его «сподвижники» действовали без правил?

  - Совершенно верно. Фактически ломбард занимался банковской деятельностью, что было явным нарушением.

  У него имелась временная лицензия на право кредитования граждан путем ссуживания денег под залог предметов личного пользования, изделий из драгоценных металлов, антиквариата, ценных бумаг. Никто не разрешал филиалу проводить операции с недвижимостью и автомобилями, а он этим безбоязненно занимался. Причем сами залоговые операции проводились с грубейшими нарушениями, поскольку закладывались дома и квартиры, даже не находившиеся в собственности, или лишь частично принадлежавшие тому, кто их закладывал.

  Поскольку это приняло широкий размах, в том числе и с привлечением рекламы, ситуацией не замедлили воспользоваться криминальные группировки. Они вылавливали простодушных, забирали у них паспорта, получали под залог ссуды. Главный бухгалтер объясняла, что она пыталась воздействовать на Жбанова, но он игнорировал ее советы и делал все по-своему, распоряжался деньгами вкладчиков, как хотел. Да другого от него вряд ли можно было ожидать! Какой, извините, банкир из человека, окончившего железнодорожное ПТУ? Один из ссудополучателей как-то у меня разоткровенничался. «Я. – говорил он, - не такой дурак, чтобы класть ему деньги. Брать – брал. Не мог не воспользоваться моментом!».

  К сожалению, многие люди, словно загипнотизированные высокими процентами, бежали в ломбард, несли туда деньги, нередко часами простаивая в очередях. И убеждать их поостеречься было, в сущности, бесполезным делом. Удивительно, что в то время, когда мы допрашивали вкладчиков, пострадавших от деятельности ломбарда, легковерные камышане понесли деньги в открывшиеся в нашем городе филиалы «Русской недвижимости» и «Российского мастерства». Объясняла им, что ваши деньги наверняка пропадут, вы пожалеете, что с ними связались. Но мне отвечали: «Вы ничего не понимаете. Мало уметь распоряжаться своими деньгами. Там и милиционер стоит, и в газетах печатают рекламу!». А потом, когда деньги пропали, были и обмороки, и причитания. Ведь кто-то потерял по нескольку десятков миллионов рублей. Это были настоящие трагедии.

  А взятые в качестве ссуд большие по тем временам деньги люди видели впервые. И, естественно, бездумно их транжирили. Известны случаи: в отдельные дни некоторые умудрялись прогулять по нескольку миллионов рублей.

  Когда мы стали требовать возвращения денег от ссудополучателей, то столкнулись с жестким противодействием, особенно со стороны довольно известных в городе физических лиц. Они никак не хотели возвращать деньги. А несли их в основном те, кто брал маленькую сумму, - люди небогатые. Возникли сложности и с арестованным имуществом. Я уже устала ходить в суд в качестве первого лица, к которому предъявляются требования о снятии с этого имущества ареста. Этому как будто не видно конца.

  - Ирина Викторовна, так деньги в ломбарде оставались? Имею в виду на момент окончания его деятельности?

  - Денег не было. Они попросту были растрачены. Оставалось некоторое залоговое имущество, главным образом, такое, которое и продать-то затем было невозможно. Ну кто бы, например, купил дорогой японский микроскоп? Вообще нужно подчеркнуть такой момент: головная фирма ломбарда передала камышинский филиал со всеми его активами акционерному обществу «Содействие». Как потом выяснилось, оно оказалось полукриминальной организацией, гендиректор которой Чертков отбывает сейчас наказание. Так вот Чертков приехал тогда со своими ребятами и присвоил все, что оставалось, в том числе деньги. После исчезновения Жбанова команда из «Содействия» ездила по Камышину, вышибала деньги из получателей крупных ссуд.

  В итоге Чертков незаконно завладел имуществом, золотыми изделиями и деньгами на общую сумму более 40 миллионов рублей. Разумеется, деньги эти вкладчикам никто не вернул. Они были истрачены на пирушки, поездку в Сочи, свадьбу генерального директора.

  Судя по отчетности, больших денег в ломбарде и не было, так как средства, полученные от вкладчиков, сразу же выдавались в виде ссуд и необоснованно высоких процентов по вкладам.

  - Неужели нельзя было поставить какой-то заслон деятельности ломбарда? 

  - Все дело в том, что в тот период частные финансовые компании работали бесконтрольно. Центробанк наплодил их многие десятки, а механизм надзора за деятельностью этих структур отработан как следует не был. В сущности, контролировать их обязывали низовые структуры Центробанка, но никаких документов на этот счет не издавалось, проявлять же собственную инициативу специалисты тех же расчетно-кассовых центров не могли. А власти вмешиваться в деятельность частных финансовых компаний не имели права – так установлено законом. Пострадавших же оказалось очень много. Представьте себе, что незакрытых лицевых счетов на момент прекращения деятельности ломбарда было 5352 на общую сумму 2 миллиарда 323 миллиона 701 тысяча рублей. Собрать же следствию удалось лишь 107 миллионов 724 тысячи 706 рублей. Вероятно, по горячим следам была возможность вернуть больше, но ликвидационную комиссию, как это полагается, не создали, а в компетенцию следствия это не входит. Комиссия должна была заниматься сбором долгов, реализацией имущества и другими делами. Очень жаль людей, слепо доверивших кому-то с улицы свои деньги, которые теперь, конечно, не вернуть.

    ТОВАРНЫЙ КРЕДИТ: ГОЛОВНАЯ БОЛЬ ПРОДАВЦА,   

                        ПЕНСИОНЕРА И ВЛАСТЕЙ

   До конца перерыва оставалось минут десять, а у магазина «Диана» уже толпилась небольшая группа людей, в основном, пожилого возраста. Ровно в 15.00 двери распахнулись, и покупатели потянулись в торговый зал. Вместо денег старушка протянула продавцу свое пенсионное удостоверение и паспорт.

  - Дочка, мне взвесь полкило сахару, грамм двести колбаски и полсаечки хлеба. Сколько я там из своей пенсии выбрала? Шестьдесят рублей? Так запиши еще килограмм конфет, не шибко дорогих. У внучки завтра день рождения.

  После того, как покупки перекочевали в сумку, бабушка взяла свою торгово-пенсионную карточку и поставила против приобретенного «продовольственного набора» подпись с немного пляшущими буквами. За нею следом, также по удостоверению, стал наполнять полиэтиленовый пакет мужчина лет семидесяти. Принялись вытаскивать из бумажников свои документы и двое-трое других покупателей.

  - В день отовариваем до 50 человек, - рассказывает заведующая магазином «Диана» хлебокомбината Е.В. Малыхина. – На каждого пенсионера у нас заведена карточка, где указаны его фамилия, имя, отчество, шифр и общая сумма долга. При каждой покупке против ее стоимости пенсионер ставит свою роспись. Расписывается и продавец. Конечно, забот прибавилось. Денежная выручка убавилась, хотя по бумажным отчетам товарооборот приличный. Но куда деваться, если у людей  нет другого выхода? Стараемся удовлетворять их заявки: ездим за товаром, ищем то муку, то сахар, то масло…

  Кто-то спросит: не идиллия ли это – брать продукты без денег, как при коммунизме? Увы, нет. Выдача продовольствия в кредит стала вынужденной мерой после того, как задержки с выплатой пенсий достигла почти двух месяцев и возмущенные пенсионеры стали поговаривать об организованных акциях, вплоть до блокирования дорог.

  Кстати, в Пензе, где родился опыт отоваривания продуктами в счет пенсии, тоже ситуация с выплатами была аховой. Пожилые люди выражали свой протест пикетами, митингами у здания обладминистрации. И тогда власть нашла выход, сняв часть своей головной боли. Вскоре примеру пензенцев последовали другие регионы, заинтересовались новшеством и волгоградцы. Власти понимали: чтобы не доводить людей до голодных обмороков и пустых холодильников, нужно вводить торгово-пенсионную систему отоваривания.

  После недолгих раздумий и у нас в Камышине были определены пять точек, в том числе и аптека «Фармсервис», где можно получать по справкам в счет пенсии лекарства, и кафе «Встреча», которое теперь не только отоваривает некоторыми продуктами, но и кормит пенсионеров.

  Разумеется, подобный «сервис» далек от идеала. И можно понять многих пожилых людей, которые его не приемлют, предпочитая ожидать свою пенсию в денежном выражении. Ведь, если здраво рассудить, рубли гораздо универсальнее справок горсобеса. С наличными можно выбрать товар подешевле, причем в любом ассортименте – не то, что в спецмагазине с ограниченным перечнем.

  Напомним: в Пензе товары в счет песий (естественно, по желанию) отпускают уже третий год. Может возникнуть вопрос: почему же мы так «отстали»? Потому, что в 1996 году, когда пензенские пенсионеры пикетировали здание обладминистрации, их пенсии задерживались на три месяца. У нас же они выдавались с опозданием на месяц-полтора.

  Но затем и небольшое отставание было наверстано, чему нашлось вполне логичное объяснение: область вступила в предвыборный марафон по избранию губернатора, потекли дотации, которые покрыли и пенсионную задолженность. Теперь же задолженность вплотную приблизилась к критической точке, правительство ничего обнадеживающего не обещает, а страховые взносы выплачиваются из рук вон плохо. Иными словами, при любом раскладе натуроплаты в такой ситуации избежать было нельзя. Что, в конце концов, и случилось.

  Сейчас многие пенсионеры уже не боятся слова «натуроплата». В силу обстоятельств, прибавилось проблем отделению Пенсионного фонда, городскому комитету социальной защиты населения, ряду служб администрации города. Ведь нужно пополнять торговые точки города товарами, а аптеку – лекарствами, контролировать их деятельность, своевременно удерживать стоимость товаров из пенсий, если человек решился на «товарный кредит».

  Но, по признанию заведующей магазином «Диана», главной трудностью является наполнение прилавков продуктами питания. В течение нескольких недель после 17 августа, положившего начало новому витку инфляции, многие базы оказались закрытыми, не производили отпуск своей продукции даже фабрики Волгограда и Саратова. Таким образом, вернуть перечень продуктов, который был в магазинах до середины августа, очень трудно.

  Не обошлось в первое время после старта продовольственного кредитования и без недоразумений. В один из магазинов пожилой мужчина принес документы своей жены. Показал паспорт, пенсионное удостоверение. Сказал, что в семье юбилей, а жена за покупками прийти не может. В общем, купил четыре бутылки водки, которые потом и выпил с друзьями. В магазине был скандал, который инициировала жена, и теперь к покупателям продавцы относятся настороженно, отпускают товар только непосредственным обладателям кредитных справок. Ведь каждый инцидент рождает не только недовольство, но и бурю возмущения, в которой главный аргумент такой: «Вот были бы у меня деньги, этого бы не случилось!».

  Следует повторить, что ни в коем случае нельзя считать, будто натуроплата обязательна для каждого пожилого человека. Просто у него есть вариант для «маневра».

  И последнее. Иногда раздаются возгласы: дескать, с помощью натуроплаты пополняется казна отделения Пенсионного фонда. Этого как раз и не может быть, поскольку отчетность организована строгая. Что имеет место быть, так это то, что с помощью вынужденного товарного кредита снимается социальная напряженность, которая грозит подняться, как пар в перегретом котле. А кому нужны стихийные протесты, беспорядки, перекрытые дороги и мосты?

       ВОДКА КАК ДВИГАТЕЛЬ НЕЛЕГАЛЬНОГО БИЗНЕСА

  Не секрет, что «пьяные» деньги в последнее время превратились в самый доходный вид бизнеса. Отвлечемся и посмотрим на торговлю спиртными напитками через призму камышинских реалий. Водкой, вином торгуют практически все продовольственные магазины, причем число желающих открыть у себя ликероводочные отделы увеличивается, а некоторые коммерсанты не прочь торговать и круглосуточно. Под шумок широким ручьем идет подпольная водка.   

  Недвно на улице Комсомольской контролирующие органы увидели такую картину: в складе, сплошь заставленном бутылками с прозрачной жидкостью, молодой человек шустро наклеивал на «белые» головки акцизные марки, которых тут было аж два мешка. Между прочим, на этом складе самачя дешевая в Камышине водка: ее продают по 13 рублей за бутылку. Тут отовариваются не только некоторые торговые точки и простые граждане, но и бабушки, делающие на перепродаже из-под полы свой маленький бизнес.

  Дешевизна, кстати, очень подозрительна, поскольку делают эту доступную для низших слоев общества водку из некачественного спирта, устремившегося к нам в Россию через все прорехи плохо охраняемых границ, зачастую даже контрабандой. Весьма характерным примером транспортировки «левого» спиртосодержэащего груза стало обнаружение в прошлом году на станции Петров Вал контейнеров со «Столичной». По документам в них значилась мука, и лишь бдительность железнодорожников и линейного отдела милиции помогла обнарудить несоответствие. Что удивительно, как ни старались работники налоговой полиции, они так и не вычислили отправителя. Не ждали водку и в пункте назначения. После процедуры, занявшей несколько месяцев, со «Столичной» так и не решили, что делать.

  Недавно заместитель министра внутренних дел России П.М. Латышев признал, что в результате недостаточного контроля за передвижением и реализаций ликероводочной продукции наша страна теряет колоссальные средства. По утверждению Петра Михайловича, только с 6 октября нынешнего года из незаконного оборота изъято 2,1 миллиона декалитров спирта и спиртных напитков, обнаружено и ликвидирно более 1,5 тысячи подпольных цехов. В стране действует организованная спиртовая мафия, делающая на нелегальной водке многомиллиардный бизнес.

  Конечно, разливанное море спиртных напитков отражается и на самочувствии общества. Находясь по потреблению алкоголя на 17 месте в мире, наша страна вышла на первое место по последствиям потребления, которые приобрели черты национального бедствия. Если, например, в прошлом, 1997 году от массового потребления некачественной алкогольной продукции в России умерло более 25 тысяч человек, то за 11 месяцев этого годаалкоголь унес уже 321 тысячу россиян.

  Что парадоксально, противостоять этому в нынешних экономических и правовых условиях практически невозможно. Ту же старушку, торгующую из-под полы на улице Ленина дешевой водкой, ничем не проймешь. Административный штраф настолько мал, что окупить его можно в течение нескольких часов. А с изъятой бутылкой у милиции столько мороки, что правоохранительным органам она доставляет лишь головную боль.

   Во-первых, следует проводить экспертизу на предмет качества напитка, а она очень дорого стоит.

   Во-вторых, должна быть выполнена довольно заформолизованная процедура конфискации. В-третьих, недоброкачественную, конфискованную ликероводочную продуцию необходимо вывозить в Волгоград (естественно, транспортные издержки при этом никем не компенсируются). Поэтому милиционеры зачастую проходят мимо бабушек, продающих водку из-под полы, не борятся с самогонщиками, не реагируют на сигналы о работе подпольных разливочных «цехов».

  Вот и на Комсомольской (о чем речь шла выше) неожиданный визит контролирующих органов не имел для коммерсантов драматических последствий: они отделались легким испугом.

  Недавно тема реализации алкоголя стала предметом слушаний в Госдуме. Вывод был следующий: бороться нынче с «левым» алкоголем запретительными и карательными мерами бесполезно. Все нелегальные спиртоводочные заводы не выявишь. Всю контрабанду не перехватишь. Необходимо создавать такие экономические условия, когда производить «левую» водку будет невыгодно. Но как это сделать?

  В качестве главной меры предлагается взимать акцизный сбор не при производстве алкоголя, а при его реализации. Поможет ли это? Пока неизвестно. Но надежда, хоть и маленькая, есть. Государство должно найти в себе силы переломить ситуацию на алкогольном фронте, надеть узду на нелегальный бизнес. Иначе нас споят окончательно, а править народом будут преступники, сделавшие на водке большие деньги и способные купить любые выборы.

         ТАК КАКОЙ У НАС СЕГОДНЯ СТРОЙ, ГОСПОДА?

  Какими-то не очень радостными и светлыми становятся у нас праздники. На улице после мороза  - оттепель и слякоть. Потом еще хуже – гололед. Цены растут безбожно. В преддверии Нового года они поднялись настолько, что хозяйки, побывав на рынке, отправились домой с полупустыми сумками: мясо, молоко, сыры  «кусались» так, что боязно было подойти.

  Того ли мы добивались, испытывая в начале реформ эйфорию от открывшихся настежь ворот свободы, откуда, казалось, дунул свежий ветер перемен? Свобода выбора власти, свобода слова, предпринимательства, передвижения по миру: разве не за это боролись в августе 1991 года, не в защиту ли демократических завоеваний новоявленная власть не устояла от соблазна ударить по «Белому дому» из танковых пушек, расстрелять массу людей?

  Сколько чего было! Передел власти, собственности, идеологии, жизненных устоев – все это положило крест на семидесятилетнем колоссе на глиняных ногах под названием страна Советов. Но почему же проходит эйфория, почему торжество раскрепощения от коммунистического «рабства» рассеялось, словно утренний туман, и ты понял, что попал не в ту страну, о которой мечтал, какую лелеял в мыслях?

  Может, потому, что при обмене ваучеров ты облегчил кошелек и теперь хранишь в серванте никем не востребованные сертификаты и акции компаний-однодневок, а удачливые дельцы и чиновники гребут миллионы и славят сегодняшнюю сладкую жизнь? Во всяком случае, не это сейчас главное, а другое: многие из нас все острее чувствуют нависшую над обществом тень продолжающегося удорожания жизни, возрастающей безработицы. Заместитель начальника городского центра занятости населения И.Д. Дьячков недавно пожаловался: задолженность по выплате пособий по безработице составляет три месяца, крупные предприятия в должниках, люди, не имеющие работы, а, следовательно, и средств  существования, начинают голодать.

  Последнее, что осталось в арсенале у неимущих, - это протест, формы которого предусмотрены законом и расписаны, как по нотам. Но ведь люди  уже выходили на митинги и пикеты, бастовали, а чего добились? Наверное, забастовки – не лучшее достижение демократии и не то право, ради которого задумывались реформы…

  Перечисленное выше – далеко не все причины, вызывающие негативное отношение к происходящим во всех сферах жизни процессам. Они заключаются не только в угрожающем росте безработицы, потере массы сбережений, но и в ограничении многих социальных благ. Введение платного образования и лечения, прекращение бесплатного выделения жилья, полное перекладывание бремени коммунальных проблем на плечи трудящихся, пенсионеров и безработных – как это сочетается с широким перечнем прав и свобод, зафиксированных Конституцией?

  Теперь мы все больше понимаем, что обмануты, что наверху и замышлялись новые законы для бесконфликтного передела собственности и капитализации всей страны. Получилось, что товарно-рыночный образ жизни поднял на вершину и отдал бразды правления в руки тех, кто изначально бессовестнее многих из нас, кто берет взятки и распродает общенародные богатства, кто погряз в коррупции. Как тут не вспомнить приснопамятного идеолога компартии, а затем реформ А.Н Яковлева, который в одном из ночных интервью разоткровенничался и сказал, что ловко удалось запудрить россиянам мозги и протащить их в капитализм с олигархическим уклоном. Для этого, мол, и протаскивались нужные законы.

  С тех пор, когда только занялась заря перестройки, изменилось многое. Идет передел сфер влияния. По некоторым сведениям, ежедневно в стране отстреливается по нескольку человек, имеющих отношение к бизнесу. Но тем не менее время «Макарова» или «Калашникова» близится к концу. В иных случаях гораздо эффективнее гуманные способы отъема собственности у населения, то бишь, простых акционеров.  Как известно, большинство предприятий задолжали энергетическим компаниям баснословные суммы денег. И должникам ничего другого не остается, как делиться с ними своим капиталом. В конечном счете, это приводит к перераспределению собственности и власти над нею, к перераспределению доходов. К рулю таких предприятий приходят люди, за которыми стоят не просто деньги, а большие деньги. Впрочем, в нашем городе такой передел происходил на примере торговли и общественного питания: обобществленный капитал не выдержал конкуренции с крупным частным капиталом.

  Это о том, что касается передела собственности, которая переходит из одних рук в другие. Но попробуй, отними у капиталиста дивиденды! Тут такая начинается война, что мало не покажется. Кремль вынужден был наступить на горло монополиям, чтобы вытрясать из них налоги. То же самое делается и у нас в провинции. Чуть ли не на каждом заседании городской комиссии по контролю за торговлей вскрываются факты незаконного оборота алкогольной продукции. Но законы составлены так, что и за грубое нарушение торговли прижать кого-то проблематично. А прижмешь – потом не оберешься проблем, дело может дойти до суда, где, в конце концов, виноватым окажется сам проверяющий.

  Так в каком же обществе мы живем, какой строй у нас сегодня? На эти вопросы бывший вице-премьер Б. Немцов ответил еженедельнику «Аргументы и факты» (№ 12): «Все стесняются сказать, как называется строй, при котором живет Россия. Я определяю как административно-олигархический капитализм. Этот уродец, возникший после постсоветских Госпланов, министерств и «демократических» приватизаций, коррупции, отсутствия антимонопольной политики. Но я, например, не хочу, чтобы моя дочь жила при таком строе. Это общество опасное, непредсказуемое. Пять-десять человек считают себя пупом земли, а остальные – в нищете».

  Лидер движения «Яблоко» Г. Явлинский характеризует нынешнее состояние общества еще жестче, называя строй криминально-олигархическим, где роль государства как института управления утрачена, а власть принадлежит криминалитету, сращенному с крупными бизнесменами и влиятельными чиновниками. Да и заместитель министра внутренних дел П. Латышев в декабрьском телеинтервью вынужден был заявить, что большая часть экономики России контролируется криминалитетом.

  Иными словами, вместо демократии западного образца, в самом деле, родился уродец, алчный, ненасытный. Мы говорим о голодающих и месяцами не получающих зарплату, а «Аргументы и факты» сообщают о В. Черномырдине, Б. Березовском, и В. Потанине, чьи капиталы превысили миллиард долларов. Там же оказался и руководитель «Газпрома» Р. Вяхирев, интуитивно чувствующий тенденции, прекрасно понимающий, что упустить сегодня тот же убыточный, но перспективный камышинский «Газакс» просто нельзя. Ведь в будущем это предприятие наверняка принесет большие дивиденды.

  Такая вот получается раскладка. Деньги – они как в известном законе сохранения веществ: если где-то прибывает, значит откуда-то должно убывать. Убывает, естественно, у беднеющего населения.

  По существу, все последние годы проводилась селекция собственников. И этому процессу власть уделяла архиважное значение, поскольку от состояния, когда у всех было поровну, предстояло пройти путь в предельно короткие сроки. Отменялись квоты на вывоз товаров и сырья, настежь открывались ворота для ввоза товаров из-за рубежа – были созданы прекрасные условия и предпосылки для сказочного обогащения стоящих у государственной кормушки людей.

  Недавно в средствах массовой информации привели факт, достойный книги рекордов Гиннеса: расформировали несколько авиационных дивизий, а военно-транспортные самолеты типа «АН», еще не выработавшие летный ресурс, продали частным фирмам по цене 10 копеек за килограмм веса. Так рождались постсоветские миллиардеры и «новые русские», тогда как рушилась держава и ее устои: обессиливала армия, умирала социальная система, приходили в упадок наука, промышленность и сельское хозяйство, началась утечка на Запад мозгов и современных технологий.

  И то, что прилавки магазинов до отказа наполнялись товарами, хорошими и разными, напрочь перечеркивалось негативными последствиями построения рынка, который фактически ничего общего не имеет с цивилизованным рынком Запада. Вместо созидания он разрушал созданное в советские годы, уничтожал средства производства, лишал людей работы. И многие все отчетливее стали понимать происходящее и задавать себе вопрос: а что же случилось со страной, почему мы не только не приблизились по качеству жизни к Западу, а даже удалились от него, перескочив, например, по потреблению продуктов питания с 7-го на 44-е место в мире? И не потому ли средний возраст россиянина снизился до 57 лет с небольшим?

  Но самое драматичное заключается в том, что в последнее время все сильнее подавляется достоинство человека. Многие боятся потерять даже низкооплачиваемую работу, не решаются сказать слова в защиту сокращаемых коллег, дрожат при упоминании об очередном сокращении штатов. А сколько специалистов с высшим и средне-специальным образованием оказались невостребованными на предприятиях? Сколько их мерзнет в рыночных палатках, теряет здоровье в коммерческих дальних рейсах?

  Впрочем, такие понятия, как человеческое достоинство, претерпели такую деформацию, что у нас появилась масса людей, просящих подаяние, ворующих, «прихватизирующих» то, что еще не разграблено. Гипертрофированность мировоззрения, сознания, образа жизни приводит и к весьма неожиданным результатам. Как-то пришлось беседовать с бомжем, обитающим у площадки по сбору бытовых отходов. Каково же было мое удивление, когда этот потерявший человеческий облик, беспаспортный, бесквартирный  гражданин нашего города сказал, что доволен жизнью и больше всего уважает президента страны Бориса Ельцина. Еще он сообщил, что очень хотел бы видеть Ельцина руководителем России и дальше. Чем не новая селекция «шариковых», которых, к слову, в нашем городе и в стране в целом становится все больше и больше?

  Подытоживая эти факты, можно сказать, что низы свыкаются со своей участью. В их душах уже не рождают возмущения ни ущемление социальных прав, ни казнокрадство, ни капризы богатых, купающихся в роскоши. Низы не могут ничего менять, верхи – не хотят…

         РАЗОБЛАЧЕНИЕ ПРОЖИТОЧНОГО МИНИМУМА

  Когда начинались реформы, их организаторы обещали, что минимальный уровень зарплаты и пенсии не должен упасть ниже прожиточного (физиологического, то есть необходимого для поддержания функционирования организма) минимума. Все это сулило какую-никакую гарантию выживания. Но вот подходит к концу XX век, а государство оказалось полным банкротом. Об обещаниях не уронить минимальные доходы до грани нищеты речи уже не идет, вовремя платить ни пенсии, ни зарплаты нечем. Этот факт, наверное, и толкает власть на своеобразную подлакировку уровня жизни. Хотя народ провести сейчас трудно. Каждый человек научился планировать свой семейный бюджет до копейки, и не понаслышке знает о «поведении» цен.

  Вот что пишет пенсионер В.И. Алексеенко: «После 17 августа цены на многие товары повысились в три раза, тогда как зарплата и пенсии остались на прежнем уровне. А теперь еще увеличили квартплату, цену на газ и электричество. Как нам выжить на 300 рублей, если потребительская корзина стоит уже 700 рублей? Что думает правительство, депутаты? Или сытый голодного не разумеет?».

  Ему вторят И.С. Васильев, Б.И. Седов – тоже пенсионеры, которые задают тот же вопрос: куда смотрят правительство и президент, обещавший в год пожилых людей взять стариков под защиту? И как соотносится минимальная пенсия в 393 рубля с прожиточным минимумом по нашей области за декабрь в сумме 789 рублей 64 коп.?

  Что же такое «прожиточный минимум»? Он ориентирует власти, до каких размеров доводить социальные выплаты, пособия, стипендии, компенсации, чтобы, скажем, область выживала самостоятельно. Прожиточный минимум определяет уровень жизни, стоимость продуктового набора и, кроме того, он, прожиточный минимум, учитывается при формировании регионального бюджета, его социальной части.

  Стоимость продуктового набора – основы прожиточного минимума - подсчитывается простым перемножением рассчитанных правительством норм питания на цены, полученные из статистических данных. От продуктового набора идет и подсчет других расходов, в зависимости от социально-демографической группы.

  Нужно воздать разработчикам должное: нормы потребления продуктов взяты не с потолка. В них учтено как будто все – энергия, питательность, соотношение белка, жиров, углеводов, аминокислот и даже наличие витаминов. Но вот что странно. Взяв книгу «Переход к рынку», изданную в 1990 году рабочей группой под руководством С.С. Шаталина, и сравнив нормы с минимумом 1998 года, я обнаружил, что в расчете минимального потребительского бюджета трудоспособного мужчины выпали такие наименования, как сухари, варенье, повидло, рыбные консервы, сгущенное молоко, сгущенные сливки. Мало того, нормы некоторых продуктов по сравнению с шаталинскими уменьшены в несколько раз. Например, свинины – в 5 раз, говядины – в 5 раз, баранины – в 5 раз, капусты – в 1,8 раза, молока – в 1,6 раза, масла животного – почти в 2 раза, масла растительного – в 1,6 раза и т.д. То есть сами нормы по сравнению с 1989 годом, когда разрабатывалась программа перехода к рынку, подверглись внушительному секвестру.

  И все-таки попробуем применить теоретические выкладки чиновников к нашим практическим потребностям. Что особенно удивило, так это урезание нормы колбасных изделий. Если раньше мужчине полагалось в год съедать 3,3 килограмма колбасы, то теперь эта цифра уменьшилась до 0,6. Но самое обидное, что чиновники ущемляют мужчину в самом необходимом для его нормальной деятельности продукте – мясе. Представьте себе, что в год он должен съедать 4 килограмма говядины. Делим на 12 месяцев, а полученный результат уменьшаем еще в 30 раз. Получим просто микроскопический вес ежедневного рациона, заметьте, в неуваренном виде – 11 граммов. Правда, чего добавили в рацион питания мужчины, так это птицы – аж 19 килограммов! Но все равно, суммировав все вместе взятое – свинину, говядину, баранину, субпродукты, птицу и прочее мясо, - будем иметь в год лишь 30,5 килограмма, то есть по 2,5 килограмма на месяц или 83 грамма на день. После уварки, упарки, или ужарки этот вес наверняка съежится граммов до 65-70, а ведь поесть-то надо хотя бы раза два в день, иначе какой из мужика работник!

  Многие меня могут упрекнуть: где уж тут думать о мясе! Хотя бы хлеба, крупы и картошки было вдоволь! Но приходится исходить строго из продуктового набора правительства, который рассчитан, как мне думается, на физиологическую активность здорового мужчины. Впрочем, кому я ни называл нормативы по свинине и говядине, всерьез это никто не воспринимал. Нормально, говорили мне, это 300-400 граммов мяса в день. Тогда можно и какую-то энергетику иметь, и женского пола не чураться.

  Государственные мужи могут возразить. Дескать, на то они и минимальные нормы, чтобы лишь поддерживать жизнь организма, удовлетворяя минимальные потребности. Ведь существовать на продуктовый набор можно? Наверное, можно. Вопрос – как долго?

  Еще парадоксальнее нормы пенсионерские. Получается, что дедушка или бабушка должны в месяц пососать 2-3 конфетки. А ведь старики так любят сладкое. Явно обижают их и с услугами. Кому не понятно, что на склоне лет люди донашивают обувь и одежду, пользуются старой бытовой техникой, часто нуждаются в медицинских препаратах. Ан, нет. И тут старики явно ущемлены.

  Один из камышан, инвалид второй группы пенсионер А.М. Вотинов попробовал сделать свой расчет прожиточного минимума и продуктового набора. Он пользовался различной медицинской литературой, статьями и советами по диетологии, суточными нормами потребления продуктов. В месяц на человека получилось: на питание – 676 рублей, всего 888 рублей. Дефицит его семейного бюджета с женой составил 36 процентов. Хотя это один из самых благополучных примеров.

  Недавно отдел анализа социально-трудовой сферы комитета по труду и занятости населения администрации Волгоградской области опубликовал бюджет прожиточного минимума за февраль текущего года. Таблица показывает, что трудоспособному мужчине по нормативам положено продуктов питания на 570 руб. 49 коп., непродовольственных товаров – на 243 руб. 21 коп., услуг – на 196 руб. 60 коп., налогов и других платежей – на 126 руб. 14 коп. В итоге получается 1136 руб. 44 коп. Для пенсионера же эта сумма почти в два раза меньше – 581 руб. 01 коп.

  В соотношении с последней цифрой минимальная социальная пенсия в 84 руб. 19 коп. представляется сущим издевательством, поскольку очередное повышение квартплаты, цен на газ, электричество сводит на нет деньги без того ущемленных стариков.

  Помнится, в свое время был издан указ президента, в котором подчеркивалось, что пенсии стариков не должны быть меньше 80 процентов бюджета прожиточного минимума. Однако этот документ так и остался в ряду благих пожеланий.

  Может быть, пора бы закрепить за бедняками и нищими пенсионерами, живущими за гранью минимума, статус малоимущего со всеми вытекающими отсюда гарантиями социальных компенсаций? Однако соответствующий законопроект проходит в Госдуме так тяжело и медленно, что дождаться его многим старикам, видимо, не суждено. Возникает подозрение, что делается это умышленно. При пустой казне и дырявом бюджете государство просто опасается возложить на себя очередное финансовое бремя.

  Недавно в одной из радиопередач довелось услышать о том, что в США минимальные физиологические нормативы потребления мяса и молока соответственно в 5 и в 4 раза выше, чем у нас в России. Подумалось: а чем отличаются организмы американца и русского? Да ничем не отличаются. Американцы, скорее всего, исходят из своих возможностей. И российские чиновники, видимо, составляли бюджет прожиточного минимума, заглядывая в государственную казну. А там пусто.

  Но, может быть, Россия начнет возрождаться? И вместе с новым законом будут вытащены из анналов принципиально иные методики расчета БПМ, подобные тем, что применяются в цивилизованных странах. И тогда большинство россиян если не потолстеет, то хотя бы перестанет худеть при «положенных» ему 11 граммах говядины…

                                    САМОГОНЩИК

  Дядя Миша, с которым удалось познакомиться в мастерской по ремонту и обслуживанию легковых автомобилей, - типичный пенсионер, года три-четыре назад не сводивший концы с концами. Но с тех пор все переменилось. Михаил Федорович нашел в постперестроечном пространстве свою нишу, неплохо вписавшись в рыночную конъюнктуру.

  Подчеркнем, что дядя Миша – не ангел, а его деятельность такова, что вполне подпадает под соответствующую статью Административного Кодекса. Тем не менее… Тем не менее дело пенсионера процветает, у него всегда есть сырье, нет недостатка в потребителях, наличные буквально текут в семейную казну.

  Чем же дядя Миша занимается? Не будем скрывать, что он – типичный самогонщик, прообраз героя сатирических плакатов горбачевского периода. Однако своим ремеслом он не только не гнушается, но даже гордится им. Ведь, начав заниматься самогонным бизнесом, Михаил Федорович укрепил семейный бюджет, облегчил жизнь детям. Рассказать о своем деле он решился, добившись от корреспондента гарантий, что не будут упомянуты его настоящие фамилия, имя, отчество, адрес проживания, мастерская, где ремонтировался автомобиль. Так родилось это необычное интервью.

  - У ваших «Жигулей» потрепанный вид. По всему видно, что эксплуатируете машину на всю катушку…

  - Конечно, что бы я делал без своей четырехколесной труженицы! Под пятью мешками сахара, бедная, скрипит, но едет.

  - Перепродаете сахар оптом?

  - Не угадал.

  - Работаете на какого-нибудь бизнесмена?

  - Опять мимо.

  - Сами торгуете?

  - Не тот возраст, чтобы этим заниматься. Сахар вожу для себя. Варю из него самогон.

  - !!!

  - Не удивляйся. Как скажу кому-то из своих знакомых, что гоню самогон, так тоже делают большие глаза. А я не стесняюсь.

  - Но это же противозаконно!

  - А задерживать пенсию не противозаконно? Или платить людям мизерную зарплату. У меня дочь и зять работают на ХБК. Заработки – курам на смех. Когда внучата стали голодать, когда стало ясно, что более-менее оплачиваемой работы нашим молодым не видать, я и рискнул. Заказал на заводе два хороших аппарата, и… процесс пошел.

  - Процесс-то процесс. Но ведь запах и все прочее… Неужели соседи терпят и молчат? Кто-то может в милицию позвонить.

  - Не звонят. Кто же будет соседа закладывать! Когда кому-то приспичит, сами же ко мне идут, просят то для встречи гостей, то на опохмелку, а то и для свадеб заказывают. Милиция, конечно, может мой бизнес погубить. Но, во-первых, я гоню глубокими ночами. Во-вторых, думаю, если и попаду на заметку, ничего страшного не случится. В милиции тоже люди. Они знают, что подобным «делом» я и другие занимаемся от нужды. А потом, у меня фирменный напиток, им не отравишься. Клиентура тоже проверенная. Кто постучит в дверь, я первым делом спрашиваю: «От кого? Кто сказал, что здесь можно купить поллитровку?» Это вроде как пароль. Кого знаю, даю в долг, и стакан налью.

  - Дядя Миша, что-то не верится. Это же не может проходить безнаказанно.

  - Риск, конечно, есть, не скрою. Но кто сегодня не рискует, если хочет жить? Я и моя семья свет увидели, когда самогон стал приносить каждый месяц в среднем 10 тысяч рублей.

  - Серьезно?

  - Да я, считай, ни одной ночи не сплю. Караулю два бидона, которые кипят на четырех конфорках. А днем клиентура идет, да сахар надо добывать. Что касается «экономики», то она такая. В сутки делаю 20 литров крепкого напитка. В месяц на это уходит мешков десять сахара да пачек восемьдесят дрожжей. Отсюда и арифметика, и чистый доход.

  - Еще вопрос, дядя Миша. Вы вот гоните самогон. А сами чарку-другую опрокидываете? Ведь трудно, наверное, удержаться, находясь при таком деле?

  - Раньше, милок, было. Допивался до чертиков. Дошло до того, что начались галлюцинации, за женой с ножом гонялся. Стал из дома вещи выносить, вырученные деньги пропивал. Однажды, когда протрезвел, понял: если так пойдет и дальше, то у меня две дороги – в тюрьму или в могилу. Посоветовался с женой и решил закодироваться. Дай Бог здоровья врачу-психотерапевту Романенко: избавил от пристрастия к водке. Теперь даже шампанского и пива не терплю. С той поры, словно заново родился. В семье никаких скандалов, несу не из дома, а в дом. Дочери с зятем помог квартиру обставить, у внука хорошие игрушки появились. Так что на судьбу жаловаться не буду.

  Кто-то скажет: «Сам употреблять перестал, а других спаивает!» Упрек, согласен, справедливый. Но пить я никого не уговариваю, а исхожу из сегодняшних принципов свободного рынка, когда спрос рождает предложение. Вот я и предлагаю напиток домашнего приготовления страждущим. Цена, надо сказать, намного дешевле, чем в магазине, а крепость побольше. Народ не жалуется…

                              СМУТНЫЕ ГОДЫ

  Недавно у меня за праздничным столом собрались друзья, родственники, близкие. Оказалось, что из девяти человек четверо ходят отмечаться на биржу, еженедельно обегают учреждения, организации и предприятия в поисках вакансий. Пособие по безработице, как многие знают, имеет тенденцию к уменьшению, а цены растут и растут. Поэтому и я, чья жена тоже зарегистрирована на бирже труда, тоже вправе спросить, только не знаю у кого, - как жить дальше?

  Сегодня этот вопрос задает все большее число людей, которые задумываются над тем, какое общество создается в нашей стране, куда завели нас псевдореформаторы. Этого ли мы ждали, слушая трезвон о «свободе», «правах человека», «гуманизме»? Мы поверили российскому руководству, заявлявшему после распада СССР, что разрушение империи пойдет во благо, что теперь мы заживем хорошо. Причем некоторые горе-экономисты даже подсчитали, сколько миллиардов рублей казна дополнительно получит от сокращения помощи союзным республикам и братским странам. Вышло же наоборот: стали жить хуже и мы, и те, кому мы помогали.

  Суверенизация и свобода обернулись для многих миллионов людей безработицей, недоеданием, преждевременной смертью от недоступности элементарных лекарств, а декларация «прав человека» звучит сущим издевательством: попробуйте выступить против начальника, если даже возможности профсоюза урезаны многократно! «Гуманизм» же вообще не выдерживает никакой критики. Смертность уже давно превысила рождаемость, повсеместно выросла армия бомжей и бичей, потерявших себя в жизни и обретающихся в полном смысле слова на помойках. Поэтому не зря против так называемого «отца России» Бориса Ельцина одна из комиссий Госдумы выдвинула обвинение в геноциде русского народа, набравшее при голосовании большинство голосов. Другой вопрос, что Госдуме не хватило голосов для принятия решения «виновен».

  Пусть депутаты не оправдали чаяний многих из нас, но уже меньшинство бюллетеней, «проголосовавших» против обвинения, в том числе за распад СССР, говорят сами за себя: президент, поставивший народ на колени, не пользуется ни авторитетом, ни безоговорочной поддержкой. Окруженный разворовавшими Россию олигархами, он фактически оторван от общества и все дальше от него дистанцируется.

  Крупнейшей ошибкой реформаторов, Ельцина и его компании был отпуск цен, который катастрофически снизил уровень жизни большинства из нас. Борис Николаевич, обещавший «лечь на рельсы», если подорожают продукты, поступил с точностью наоборот – провозгласил приоритет свободы торговли, эффективность которой в чистом ее виде весьма сомнительна. Ведь характеризуя достижения США после окончания фазы домонополистического капитализма, известный американский экономист Дж. Гелбрейт писал: «Американская экономика наполовину не является товарным производством, здесь цены устанавливаются, по существу, крупными корпорациями совместно с профсоюзами, к свободному рынку возврата нет, а если это случится, то это будет катастрофой для экономики». У нас свободный рынок, и это значит, что мы приближаемся к катастрофе.    

  С еще большей определенностью было сказано на съезде СДРП Швеции при обсуждении вопроса о плановой и рыночной экономике: «Чистого рынка не существует, чистый рынок привел бы за собой такие проблемы, при которых ни одна страна не могла бы выжить». Наконец, Егор Гайдар в своей книге «Государство и эволюция» признается: «Сам по себе отказ от социализма еще не гарантирует ни экономического процветания, ни достойных условий жизни, на что надеялись многие в 1990 году, наивно полагая, что достаточно поменять фетиши, и мы в обмен на отказ от «коммунистического первородства» получим «капиталистическую похлебку», обменяем «Капитал» на капитал. Но в странах «третьего мира» людей живет куда больше, чем в странах «первого мира», а из нашего бывшего «второго мира» вход открыт туда и туда». Гайдар имел в виду, что, войдя в капиталистическую систему, мы, возможно, будем жить гораздо хуже, чем при социализме.

  Эти выводы  во всей полноте подтверждаются ситуацией последних лет российской экономики. У нас действительно заработала модель вожделенного саморегулируемого рынка, не требующая ни разработки планов, ни механизмов сдержек и противовесов. Рынок все делает сам. Но не учтено самое главное: имея ряд неоспоримых достоинств, рынок породил глубочайший кризис, из которого России придется выходить очень долго, если это только возможно.

   К тому же рынок вызвал к жизни никем не контролируемый разгул мелкобуржуазной стихии, охватившей практически все сферы экономики и ставшей питательной средой организованной преступности. Ведь что говорить: созданное в нашей стране огромное количество коммерческих структур, финансовых и банковских организаций, переход в частные руки солидных предприятий, возможность бесконтрольно торговать нефтью, газом, электроэнергией способствовали созданию паразитического слоя людей. Они не производят ни материальных, ни духовных благ, но сосредоточили в своих руках огромные финансовые ресурсы, вокруг которых борьба идет не на жизнь, а на смерть. То и дело погибают банкиры, руководители крупных акционерных обществ, бизнесмены высших, да и не только высших уровней. Игра стоит свеч: личные счета в швейцарских банках пополняются миллиардами долларов, украденных у России, у нас с вами. А в то же время государственный бюджет трещит по всем швам. Не хватает средств на пенсии и пособия, на здравоохранение, образование, культуру, жилищное строительство и даже на оборону. Страна стала нищей, небоеспособной: вот почему наш голос в защиту Югославии НАТО демонстративно игнорирует.

  Но доколе это может продолжаться? Неужели над нами так и будет витать рок невезения, сколько еще терпеть лишения? Наверное, у России, у нас  всех такая судьба. Но мы, особенно внизу, в провинции, начинаем прозревать и понимать, что реформаторы привели страну в тупик, что нужны меры, способные реанимировать промышленность и сельское хозяйство, что Запад, по большому счету, и не думал нам помогать, а нередко выкупал отечественные предприятия, чтобы уничтожить ту или другую отрасль. Подтверждение этому – многочисленные свидетельства и факты.

  Да, нас соблазняют западной жизнью, выгодами. Но те, кто побывал в США, почему-то не замечают преимуществ американского образа жизни, а рассказывают о тамошней бездуховности, о том, что люди там «другие», не понимающие нас. Рассказывают о тамошней нищете, неубранных улицах. Телеведущий Александр Гордон рассказал, что в Америке царит жестокость, там человек человеку волк, поскольку даже автомастер способен на то, чтобы взять с соотечественника в десять раз больше, чем работа на самом деле стоит.

   И сладкая жизнь тамошних граждан – мифы. Моя племянница по матери вышла в Советском Союзе замуж за парня из богатой семьи. По совету его родителей они сумели выехать в США, но там у них с самого начала незаладилось. Уже пятнадцать лет они с детьми живут в нищете, не общаются с родственниками из России. Основная работа, которую они выполняют, это моют посуду в кафе и закусочных.

  Да, мы другие люди, другая страна, другая цивилизация. И вряд ли приобщение к достижениям Запада изменит наш менталитет. На Западе, например, никак не могут понять смысл подвига Александра Матросова, пожертвовавшего своей жизнью ради быстрого уничтожения вражеского дота и сохранения жизней многих советских солдат. По их мнению, выходит, что и противостоять Гитлеру не надо было – сохранились бы 27 миллионов жизней.

  Русский потому и русский, что поступает не так, как выгодно, а так, как велят ему душа и сердце. Это великая тайна нашего народа, над которой десятилетиями бьются в той же Америке. Вот почему не могут быть приняты и правила, навязываемые нам из-за рубежа, порождающие хаос, смуту, безработицу, нищету. Сегодня многие из нас находятся в плену иллюзий смутного времени. Но нам суждено вырваться из этого плена. Вырваться самим и вывести из тупика страну.

            ПИТЬ ИЛИ НЕ ПИТЬ? ВОТ В ЧЕМ ВОПРОС

  Мы, пожалуй, уже перестаем забывать об очередях за водкой, где было все – и давка, и крики, и мордобой. Если раньше, в эпоху горбачевской перестройки, запомнившейся многим массовой вырубкой виноградников, в Камышине торговали спиртными напитками два-три магазина, то нынче их неизмеримо больше. Во всяком случае, сегодня ликероводочные изделия реализуют в городе 126 торговых точек.

  Хорошо это или плохо? С одной стороны, хорошо. Благо состоит в том, что торговля максимально приближена к покупателю. Желая накрыть для гостей стол, хозяева теперь не мечутся в поисках бутылки шампанского, красного вина или «белоголовой», а идут в ближайший магазин, где, как правило, есть и первое, и второе, и третье.

  Но, с другой стороны, большая доступность алкоголя, его чрезмерное потребление наносят непоправимый вред здоровью человека, ведут к бытовым конфликтам, семейным драмам, а то и к убийствам. Как-то в одной из криминальных подборок мы написали о том, что за одну неделю произошло сразу несколько убийств, участники которых были близкими родственниками и что накануне трагедий они прикладывались к рюмке.

  Где бы сегодня ни произошло очередной ЧП, оно прямо или косвенно связано с потреблением алкогольных напитков. «Находился за рулем в алкогольном опьянении, сбил пешехода», «после принятия спиртного упал с правого берега Волги, получил тяжелые ушибы», «совместная выпивка закончилась скандалом, в результате которого собутыльник нанес потерпевшему удар кухонным ножом» - подобные строки из криминальных сообщений уже никого не удивляют. И если брать шире, то вся нация несет колоссальные потери. Недавно в очередном выпуске приложения «Деловой вторник» (№ 23) к газете «Труд» приводились умопомрачительные данные. Сегодня продолжительность жизни мужского населения страны составляет 57,7 лет, или на 7 лет меньше, чем до начала пресловутых реформ. И что удивительно – безработица, снижение уровня жизни нисколько не улучшают «пьяной» статистики. Если на Западе попавший в стрессовую ситуацию человек ищет из нее выход, то российский мужик запивает.

  Многие склонны считать, что это происходит из-за доступности самогона и водки, ставшей дешевле, чем в 1990 году, аж в четыре раза. В определенной степени здесь доля истины есть, и подтверждается она многими примерами. Звонит недавно в редакцию женщина и жалуется: муж, уволенный с прежнего места работы, запил, деньги берет из своего пособия по безработице. На хлопчатобумажном комбинате работники вневедомственной охраны удивляются: пить горькую текстильщики почему-то стали в несколько раз чаще, особенно отличаются этим женщины.

  Теперь уже западные социологи и экономические эксперты убеждены: пьянство приведет Россию к тому, что она будет еще больше отставать от развитых стран и по объему валового национального продукта опустится даже ниже такой небольшой страны как Голландия. Водка стала национальным бедствием, захлестнувшим пьяной петлей не только взрослую мужскую половину, но и женщин, подростков.

  Но, может быть, есть какой-то способ приостановить хмельной смерч, найти путь к спасению?

  К сожалению, нынче эту проблему на государственном уровне не поднимают. Антиалкогольная пропаганда считается дурным тоном, и это видно по рекламным роликам телевидения, где превозносят достоинства если не «Белого орла», то санкт-петербургского пива. Водка, вино, пиво стали оружием политики, «кровью» экономики, стержнем бюджета.

  Стыдно сказать: чтобы латать финансовые дыры, собирать деньги на самые неотложные нужды, наши областные власти не нашли ничего лучше, как планировать реализацию (а значит, и потребление) алкоголя на каждый город и район. А дальше пошло по эстафете: местные власти доводят «пьяные» планы до фискальных органов, те (не по долгу службы, а по указке) должны требовать увеличения реализации алкоголя от «подведомственных» торговых точек и конкретных предпринимателей. На первый взгляд, абсурд. Хотя, если вникнуть глубже, то причина внедрения алкогольного допинга понятна. Продаст город или район больше водки и вина (разумеется, своего, волгоградского) – больше получит финансовой подпитки. Заодно из торговых точек изгоняется зачастую более дешевый, «чужой» алкоголь.

  Вообще предприниматели сразу почувствовали, каким образом чиновники решили поднимать экономику. И ответили массовыми отказами торговать в первую очередь крепкими спиртными напитками.

  - Очень высокий лицензионный сбор за торговлю алкоголем, - призналась мне предприниматель Г. – А потом, если кто-то из проверяющих узнает, что мы завезли саратовскую или московскую водку, спокойной жизни не будет – замучают проверками. Торговать же волгоградскими спиртными напитками себе дороже: овчинка выделки не стоит.

  И все же административные рычаги кое-какие результаты дают. На одном из последних совещаний по торговле были обнародованы «позитивные» результаты: в июне против мая наш город стал продавать волгоградских алкогольных напитков больше. Хотя, если говорить откровенно, хвалиться тут нечем. Ведь у «пьяных» денег, как у палки, два конца. Дело, затеянное будто для решения острейших социальных вопросов, на самом деле оборачивается другими, более болезненными проблемами.

  Часто нас призывают употреблять хорошую, легальную, украшенную многими медалями водку. Дескать, выпивая рюмку-другую, ты помогаешь государству, помогаешь выплачивать зарплату бюджетникам и военным, платить пенсии старикам. Но о каких пенсиях может идти речь в перспективе, если, превратившись в хронического алкоголика, ты не сможешь дотянуть до 60-ти?

  Не лучше было бы заняться промышленным производством и сельским хозяйством, наладить нормальную, трезвую экономику? Ведь история знает примеры, когда в той же спившейся Швеции повернули руль управления страной в другую сторону, ввели госмонополию на спиртное, занялись антиалкогольной пропагандой. В результате доля «пьяных» денег там не превышает двух процентов, зато уровень жизни населения – один из самых высоких в мире.

  Поэтому, поднимая рюмку-другую по какому-то случаю – на именинах, крестинах, свадьбе, поминках, других застольях, - следует все-таки задумываться: а стоит ли пить третью, четвертую, пятую или лучше остановиться? Представим: все мы вдруг дружно перестали употреблять алкоголь. Может, тогда власти задумаются над тем, что наверняка есть много других способов пополнения бюджета.

                          БЫТЬ НА ЗЕМЛЕ ХОЗЯИНОМ

  «Мы все за реформы!» - эти слова где только не услышишь: на предприятиях, в колхозах и совхозах, в начальственных кабинетах, из уст депутатов и высоких государственных чиновников. Над воплощением в жизнь реформ работает несколько институтов с тысячами сотрудников. И поэтому приходится удивляться: почему же эти самые реформы не идут? А если идут, то последствия их просто разрушительны – это разграбленные станки и оборудование, опустевшие животноводческие фермы, уничтоженные оросительные системы, зарастающие поля. Почему, поверив поначалу в экономическую свободу, мы получили экономический хаос, в котором грабеж приобрел небывалый доселе размах. Почему подобное происходит?

  А потому, наверное, что реформы носят верхушечный характер. Помните, как они замышлялись, сколько было речей в их поддержку, как старались люди с докторскими степенями и при правительственных должностях доказать их необходимость на примере развитых стран! Сейчас приходится сознавать, что реформы проводятся в интересах достаточно узкого круга лиц – новой постперестроечной номенклатуры, чиновничества и тех, кто сидит на энергоресурсах и стратегическом сырье. И, разумеется, не в интересах сохранивших обыкновенную порядочность людей, поверивших в свое время обещаниям президентов и правительства.

  Сегодня пришло время разочарований, ибо выдача ваучеров обернулась блефом, кооперативы приказали долго жить, породив массу безработных, а различные ТОО, АО и ИЧП, созданные взамен государственных предприятий, продолжают разоряться. Конечно, можно назвать немало людей, которые, своевременно уловив ветер перемен, вложили капитал не в производственный, а в спекулятивный бизнес, за счет этого выиграли и очутились в прослойке среднего класса.

  Но не о них речь, а о тех, кто в нынешних, далеко не простых условиях противоречивого времени, продвигается вперед, не уповая на действия регулировщиков реформ, кто еще и еще раз доказывает, что настоящее удовлетворение приносит конкретный труд, его результаты.

  Василия Калуженина в лебяженской округе знают как человека не только работящего, но и башковитого. Окончив школу, а затем техникум, отслужив в армии, он набирался опыта, работая механизатором. Деятельная натура, жажда первенства выводили его в передовики хлеборобской страды. Однажды он с напарником скосил столько колосовых культур, сколько наработали двадцать других комбайнов колхоза «Красный Октябрь». Это стало возможно благодаря тому, что комбайн Василия был оборудован всеми средствами ремонта, вплоть до сварочного аппарата. Простоев почти не было, работали круглые сутки. Калуженин стал передовым комбайнером области, и все равно ему этого было мало. Давали о себе знать гены.

  Дед по материнской линии Михаил Григорьевич Кагаев был также зол до работы, держал до коллективизации приличное количество скота, обрабатывал кусок земли. Словом, слыл крепким хозяином, тянувшим нелегкий крестьянский воз. Вот почему и при коллективизации селяне доверили ему не последний в колхозе пост. Знали: Михаил Григорьевич, не привыкший увиливать от трудностей, с такой же хваткой возьмется за организацию коллективного уклада жизни. И они не ошиблись. Дед Василия Калуженина оправдал надежды селян, и даже слишком. Когда начали их чересчур прижимать, высказал несогласие, пошел поперек мнения властей. Потому и поплатился, оказавшись в годы сталинских репрессий в известных местах. А оттуда, как правило, редко кто возвращался. Сгинул дед Василия в холодных, необъятных просторах Сибири.

  Если проводить некоторую аналогию, судьба Василия в какой-то степени схожа с дедовской. Та же хватка, та же любовь к земле, к своей малой родине – селу Лебяжьему, с которым не расставался лишь ненадолго, да и не по своей воле. Та же высокая степень самолюбия: иначе после техникума не закончил бы институт, не стал бы главным агрономом колхоза «Красный Октябрь» и не избирался бы главой сельской администрации. Единственное, что не совпадало у Василия с дедовской биографией, - не сослали в ссылку за  характер, такой же непокладистый. Не умеет Василий поддакивать да унижаться, привык жить, ни на кого не оглядываясь.

  С Калужениным нас свела однажды встреча на празднике, больше похожем на семейный. Под тенистыми ветлами, на берегу тихой Иловли была разложена нехитрая сельская снедь, солнце отражалось на бутылке «Русской». Василий, в быту балагур и весельчак, сыпал колхозными байками, историями из жизни колхоза и колхозников, которые впору бы записывать в журналистский блокнот.

  В минуту откровения Василий сказал:

  - Поднялись бы отец и дед, посмотрели бы, как их Василий развернулся!

  Происходил тот небольшой пикник несколько лет назад, и то, что было тогда в активе Василия Александровича, по сравнению с его нынешним хозяйством – мелочь. Сегодня Калуженин полностью посвятил себя земле, он один из крупнейших частных производителей в районе, обрабатывающий вместе с семьей и сезонными рабочими несколько десятков гектаров угодий. У него, считай, полный шлейф техники, своя, опытом выверенная технология возделывания овощей, бахчевых и других культур.

  - Чтобы там ни говорили экономисты-монетаристы, о каких бы глобальных финансовых проблемах ни рассуждали, а главное богатство идет от земли, - подчеркивал Калуженин. – Земля всех кормит, из земли добываются нефть, газ, другие природные ресурсы. Поэтому к ней надо ближе держаться. Россия всегда была сильна провинцией, своим работящим народом. Разве не так?

  А потом Василий считает, что сегодня нужны многообразные формы хозяйствования. Пусть идет соперничество, конкуренция. Пусть рядом работают колхоз, фермер, арендатор, и станет ясно – у кого лучше получается, какой способ хозяйствования эффективнее.

  - Сам я, - продолжает Василий, - двумя руками за сильный колхоз. Ведь хорошо, когда рядом крепкое с экономической точки зрения хозяйство, куда фермеру или арендатору можно обратиться за семенами, удобрениями, запасными частями, с кем можно заключить договор на поставку продукции. Вспомним, как в свое время колхозы и совхозы организовывали сбор с подворий молока. Неплохо, в общем-то, получалось, и частнику, и хозяйству было выгодно.

  В правоте этих мыслей мастера сельской нивы не раз приходилось убеждаться и мне самому. Многие фермеры, отделившиеся с землей от колхоза или совхоза, не сговариваясь, утверждали, что без коллективного хозяйства им пришлось бы совсем туго, что с любой большой проблемой, а еще хуже – с бедой – идешь к руководителю хозяйства. Не будешь же держать при дворе мастерскую, нефтебазу, ветлечебницу. Да и пример наших камышинских коллективных предприятий – колхозов и совхозов, - где люди не растеряли крестьянской закваски, общности целей, убеждают: надо крепче держаться друг друга, тогда можно преодолеть все трудности и невзгоды.

  Взять хотя бы совхоз «Семеновский», который вот уже много лет возглавляет Владимир Яковлевич Ерофеев. Тут не растеряли опыта ведения молочной отрасли и свиноводства, сохраняют высокую культуру земледелия, занимаются семеноводством подсолнечника. Именно при коллективном труде здесь построили все объекты социально-бытового и  культурного назначения, наладили собственную переработку сельхозпродукции, открыли в городе фирменный магазин.

  На празднике села Саломатино разговорились с Ерофеевым, и Владимир Яковлевич посетовал: даже относительно крепким хозяйствам сегодня трудно. Цены-то закупочные на сельхозпродукцию не очень растут, а что делается со стоимостью техники? Поднимается она до заоблачных высот, не подступишься ни к трактору, ни к комбайну.

  А как выдержать такое ценовое давление частнику? Тем более, если он только становится на ноги. Ему ведь тоже сейчас невмоготу.

  Прав Калуженин, что вся беда последних лет советской власти была в том, что истинный хозяин не был привязан к земле, хлеборобский труд нивелировался, лентяев равняли с трудоголиками. И для того, чтобы доказать свое право на соответствующую вложенному труду зарплату, надо было затратить ох как много сил и нервов.

  У нас нынче, как и в сталинскую пору, стали оплевывать НЭП. Но ведь тогда деревня поднялась за два-три года, хлеба выращивали много, крестьянин почувствовал себя на земле полновластным хозяином. А за счет чего? Да за счет того, что землей тогда не спекулировали, а раздали желающим на ней работать. Была острая нужда в инвентаре: навезли его со всего белого света. Косы были и шведские, и немецкие, и австрийские, а более сложную технику – сеялки и веялки доставляли из самой Америки. И эта стратегия была возведена в ранг государственной политики.

  Кстати, о фермерстве. Не так давно в каком-то журнале попалась статейка  человека, клюнувшего на участок всем известного литературного «агрария» Юрия Черниченко. Неудавшийся земледелец недобрым словом поминал тот день и час, когда взялся хозяйствовать на земле писателя. Ведь что дали фермерам и арендаторам кроме пустых полей? Да ничего. Повезло лишь тем, кто, используя связи, смог создать надежную техническую базу, основу хозяйствования на земле. Другие еле на ней держатся. А ведь при царизме Столыпин и его сподвижники, впоследствии опороченные, наделяли крестьян отрубами, причем из резервных земель, давали льготные ссуды золотыми рублями, выделяли строительные материалы. Ни о чем подобном не приходится сегодня и мечтать.

  Ведутся разговоры о продаже земли. Кому? Тем, кто на ней работает? Так они безденежные, иные по 5-8 лет на видели зарплаты. А если кто и будет покупать сельские угодья, так московские боссы, набившие мошну. Они купят, но повернут дело по-своему, и кто знает, чем это закончится?

  Эх, столица! О чем ты думаешь, когда ты примешь такие решения и такие законы, чтобы крестьянин вздохнул широко и привольно, почувствовал свою силу и нужность?

           «ПЕРЕКОСЫ БЫЛИ, ЕСТЬ И, НАВЕРНОЕ, БУДУТ»

  Изобилие спиртных напитков, практически неограниченное время их продажи натолкнули на мысль встретиться с человеком, который в известные годы горбачевской перестройки олицетворял в Камышине осуществление «сухого закона». Это бывший ответственный секретарь бывшего Камышинского городского общества борьбы за трезвость И.М. Нетужилова. С нею наша беседа.

  - Инна Михайловна, ваше общество, цель которого была отучить людей от алкоголя, привить им трезвый образ жизни, культуру, оказалось ликвидированным, а большинство бывших сотрудников стали безработными. Каково Ваше мнение: стоило и дальше претворять в жизнь «сухой закон» или надо было открыть шлюзы, что, в конце концов, и произошло?

  - Будем объективными: академик, лауреат Ленинской премии Федор Григорьевич Углов – фактический автор концепции «сухого закона» еще до 1985 года, когда началась борьба с пьянством, с помощью убедительных аргументов доказал пагубность употребления россиянами спиртных напитков. Приводились цифры, которые многих повергали в шок. Из-за прогулов, бракованной продукции и тому подобных явлений страна теряла в год десятки миллионов рублей. А кто считал разрушенные из-за пьянства семьи, искалеченные души, изломанные судьбы!

  Пусть говорят, что принятие «сухого закона» в 1985 году было перегибом, но нельзя умолчать о позитивных переменах, которые вскоре после этого наступили. Первое, что можно подчеркнуть, - это рост рождаемости. За полувековую историю впервые появилось на полмиллиона детей больше, чем обычно. Второе – продолжительность жизни мужчин в среднем возросла на 2,5 года. Третье – число тяжких преступлений снизилось на 14 процентов. И это за каких-то два года. Во многих семьях женщины увидели своих мужей, отцов и сыновей, меньше стало появляться пьяных лиц на улицах.

  - Но ведь трезвость прививалась жесткими, зачастую непопулярными мерами. Вспомним о магазинах, где из-за давок в очередях люди нередко получали травмы. А в одном из наших, камышинских магазинов был даже сварен железный загон, как на скотобойне. Это ли не перегибы?

  - Есть такое незабвенное черномырдинское изречение: «Хотели как лучше, а получилось как всегда!». Вот и в кампании по борьбе с пьянством нашлось немало функционеров, которые извратили идею. Мне порой кажется, что тогда было сделано все возможное для возбуждения недовольства людей, дискредитации, в общем-то, благой цели. Со всего плеча рубили виноградники, закрывали ликероводочные и винные производства, лишь бы отчитаться перед верхами. А сколько людей поплатилось в то время должностями. Учуял милиционер запах спиртного – и пожалуйте в медвытрезвитель. Обсуждение поведения на собраниях, партбюро или парткомах – кто не помнит этой дуристики. Естественно, что кампания по борьбе с пьянством набирала отрицательные очки, вызывала недовольство, а порой и озлобление масс.

  - Инна Михайловна, но ведь изъятие из торгового оборота алкоголя лишает бюджеты серьезной подпитки. Где-то я читал, что изготовление пробки на посудину для водки стоит дороже содержимого бутылки. Боюсь, введи мы сейчас «сухой закон», пенсии вовсе платить будет нечем.

  - Мы привыкли верить мифам, и в этом наша беда. Что бы нам ни говорили, а в годы «сухого закона» наш город имел значительный экономический рост. Во всяком случае, 1985-1987 годы были в смысле промышленного производства самыми продуктивными. Люди стали откладывать деньги на солидные приобретения, больше их тратить. Где-то я читала, что годы борьбы за трезвость принесли в сберегательные кассы на 45 миллионов рублей больше, чем в доперестроечные годы. Это о чем-то говорит? А много ли дает сегодня винно-водочная торговля – вы сами знаете: она не решает финансовых проблем страны. Более того, я вижу, как областные власти  бьются за «пьяные деньги», навязывая торговой сети алкогольную продукцию волгоградских заводов. Прочитала о том, что до магазинов, оказывается, доводят план реализации водки и вина, произведенных в Волгограде, и ужаснулась. Кому подобное могло прийти в голову? Правда, поразмыслила я над всем этим и поняла, для чего нужна властям водка. В первую очередь, для экономического «поддержания штанов». Но, думаю, что тут власти свой шанс упустили. Барыши от продажи спиртного остаются главным образом у частников. Во-вторых, как это ни парадоксально, но властям выгодно спаивать народ, который за рюмкой забывает о проблемах, о своей беспросветной жизни. Он сегодня не задумывается о причинах кризиса и своего бедственного положения, как это было в 1991 году, когда люди, наконец, протрезвели и увидели, до какой черты довела их партия…

  - Выходит, Вы сожалеете о том, что борьба с пьянством на общегосударственном уровне прекращена, что на прилавках такое изобилие спиртных напитков. Но ведь в России пили горькую испокон веку. Пили, пьют и, наверное, будут пить. Бороться с этим, видимо, бесполезно.

  - Борьба с пьянством принесла определенные позитивные сдвиги. Этого не отнимешь. Будь эта работа более гибкой, более целенаправленной, мы бы имели сегодня совершенно другую картину. Во всяком случае, общество не скатилось бы за крайнюю черту. Ведь посмотрите, что делается в иных селах. Из-за отсутствия работы, цели, смысла бытия люди начинают спиваться. Многие теряют квалификацию, становясь по существу балластом общества. Что характерно, больше всего страдает от пьянства село. А отсюда последствия. По потреблению продовольствия на душу населения Россия скатилась с 7-го на 44-е место, по уровню интеллектуального развития – со 2-го почти на 200-е. Я понимаю, что нынче трудно убедить кого-то в пагубности употребления алкоголя. Корни этой болезни уходят глубоко, потребовалась бы колоссальная работа, чтобы развеять мифы о якобы полезных свойствах некоторых спиртных напитков. К сожалению, сегодня, при отсутствии поддержки со стороны властей, государства, всякая борьба за трезвый образ жизни заранее обречена на провал. Это понятно всем.

               КРИМИНАЛ И ДЕНЬГИ РВУТСЯ ВО ВЛАСТЬ

  Многое из того, что происходит сейчас на предвыборном полигоне, напоминает театр, где ведущие роли играют лицедеи. Вы только посмотрите, как иные кандидаты рядятся в тогу бедных и сирых, как они стремятся быть поближе к народу, страдающему от нищеты. Оказывается, многие из лиц, известных широкой общественности, не имеют не только автомобилей и гаражей, но даже квартир. Ну просто бомжи!

  Но полноте! Большинство из кандидатов не бомжи, а вполне состоятельные, респектабельные люди, знающие, чего хотят от политики, от инструмента, который может оказаться в руках после выборов. И на пути к этому желанию приходится избавляться от компроментирующей недвижимости, от документов о сверхвысоких доходах. До чего ведь дошло: один кандидат открестился от 250 собственных квартир, которыми совсем недавно похвалялся на всю страну, другой показал годовой доход в 1388 рублей. Удивительно: люди, которые совсем недавно значились в списке самых богатых россиян вдруг мгновенно «потеряли» свои капиталы.

  Понять, отчего множество кандидатов желает выглядеть чуть ли не нищими, не так уж трудно. Вспомним Ельцина первой поры – борца с привилегиями, защитника простого народа. Стоило ему завоевать доверие населения и забраться на пирамиду власти, как своими привилегиями он затмил всех предшественников, а жизнь простых людей сделал такой, что чуть ли не каждый сейчас клянет день и час, когда проголосовал за «первого президента России». Так учат ли нас уроки? Способны ли мы разглядеть среди множества кандидатов «своего»?

  Помню конец 80-х, когда предстояло выбирать депутатов в Камышинский городской Совет. По каждому округу – 2, максимум – 3 кандидата. Знаю таких, кто отказывался от предложения баллотироваться в кандидаты, и это понятно. Ведь попади в Совет, и работы прибавится многократно – прием избирателей, выполнение наказов, подготовка к сессиям, работа в комиссиях, в решении насущных для города вопросов. Все это на общественных началах, параллельно с основной трудовой деятельностью. И никаких привилегий, если не считать бесплатного проезда в общественном транспорте. Так почему же в Госдуму так рьяно рвутся некоторые лица? Почему на один мандат в иных округах насчитывается по 8-13 кандидатов?

  Тут необходимо вспомнить, что в нашей стране в целом состоялся передел собственности. Многие люди, хотя их и меньшинство, стали очень богатыми. И теперь перед ними стоит задача удержать капитал (для чего, естественно, как и в пору приватизации, нужны новые законы, теперь уже оберегающие собственника). Ведь посмотрите, как живут богатые. Острова в Средиземноморье, частные предприятия, фешенебельные гостиницы и рестораны в столицах Европы, замки, яхты. Всего этого, если будет принят не тот закон, в одночасье можно лишиться. Вот деньги и рвутся во власть.

  При этом кандидатам и их многочисленным командам необязательно утруждать себя рутинной работой – сбором подписей. Ведь что говорить, иная фамилия для избирателя – как красная тряпка: пойдешь по дворам – намаешься, а то и по морде схлопочешь! Не по этой ли причине процедура сбора подписей заменена денежным залогом? А это стало на руку именно тем, у кого есть деньги и кому криком кричи нужно защитить наворованное. И вот результат: как рассказывают центральные газеты, в Приморье лишь трое из пятнадцати подстраховались подписными листами, а на Кубани внесли денежный залог – 83 тысячи рублей – 22 кандидата.

  При этом будущий состав Госдумы не защищен от попадания в нее криминальных и околокриминальных элементов. Неважно, что будущего депутата разыскивает Интерпол, или он уже находится за решеткой. Достаточно быть зарегистрированным, и ты, бывший заключенный, можешь вполне оказаться в мягком кресле законодательной власти.

  И это не просто слова. Сегодня, как свидетельствуют правоохранительные органы, 10-12 процентов претендентов на кандидатский мандат – ставленники организованных преступных группировок. Один известнейший в Красноярском крае человек, стоящий в рейтинге на третьем месте после губернатора и мэра Красноярска, контролирующий крупнейший в крае комбинат, обвиняется в соучастии в умышленном убийстве, в легализации «теневых» денег. Он шел в первой тройке будущих кандидатов в депутаты от ЛДПР, а когда партия не прошла регистрацию, решил баллотироваться по одномандатному округу. Впрочем, таких примеров множество.

  Новейшая история России знает и другое. Достаточно вспомнить прорыв к рычагам власти таких людей с не самым светлым прошлым, как дважды судимый мэр Ленинска-Кузнецкого Коняхин или мэр Новгорода Климентьев. Это очень серьезный симптом. Накопив за короткий срок огромные капиталы, представители новоявленной мафии пытаются их сохранить. Но этому мешает власть. И тогда криминалитет сам начинает рваться во власть, нередко прикрываясь тогой гонимых, обиженных людей, тоже не имеющих ни крыши над головой, ни автомашины.

  Он не глуп и прекрасно знает: прорвись в Госдуму – и получишь неприкосновенность, какой бы противозаконный поступок, а вернее проступок ни совершил. Ведь известно, что большие деньги делаются именно в криминальных или околокриминальных сферах.

  Огромных масштабов успеха преступный мир, например, добился в Санкт-Петербурге. Его сегодняшний девиз: «Если мы не займемся политикой, то политика займется нами!» смело претворяется в жизнь. В городе на Неве из криминального списка кандидатов в кресла законодательного собрания оказалось 35 человек, тогда как из антикриминального – только 15. Впечатляет? Комментируя эту ситуацию, журналист Александр Невзоров сказал: «Что же вы хотите от общества, пропитанного преступностью?». Действительно, о чем говорить, если лидер Санкт-Петербургского криминалитета Шутов, замаранный множеством убийств, включается в постоянную комиссию по законности и правопорядку законодательного собрания, а некоторые политики и простые граждане всерьез заявляют, что нормальную жизнь смогут наладить не коммунисты и демократы, а лидеры преступного мира. Не о такой ли перестройке психологии советского человека мечтал А. Даллес! Как говорится, приехали!

  Вообще сегодня удивляешься, как гипертрофируется наше сознание, как быстро происходит переоценка ценностей. И вот уже на телевидении (РТР) запускается фильм «Контракт со смертью», где депутат Госдумы решил установить режим, при котором бы внутренни