Как редкое богатство жизнь
мне два родных языка дала
с мамой я нашла первый
вторым говорит огромная страна.
Я пила звуки обеих языков
уже в моем раннем детстве
как грудное молоко, чтобы потом построить
из этих звуков доверие
к жизни. Любовь моей матери
осталась в этих звучании для меня...
И слово обеих, поддержанное песней,
глубоко проникли в мое сердце ...
Как поэзия сказок
и дорогая мелодия стихов
меня часто возносила до небес!
Через года темноты и страха
Я хранила их звук...
Они оба были снова и снова
для меня попутчиком, другом, защитником...
Als seltenen Reichtum hat das Leben
zwei Muttersprachen mir gegeben:
bei Mutter ich die erste fand,
die zweite spricht das große Land.
Ich trank der beiden Sprachen Ton
in meiner frühsten Kindheit schon
wie Muttermilch, um dann zu bauen
aus ihren Klängen das Vertrauen
zum Leben. Meiner Mutter Liebe
ist in dem Klang für mich verblieben …
Und beider Wort, vom Lied umschlungen,
ist so mir tief ins Herz gedrungen…
Wie hat der Märchen Poesie
und trauter Verse Melodie
mich oftmals himmelhoch geschwungen!
Durch dunkle Jahre lang und bang
behütete ich ihren Klang…
Sie waren beide immer wieder
für mich Begleiter, Freund, Behüter…
Я была
на фронтовой службе
под Архангельском.
Северное сияние.
Серые деревянные бараки.
Хвойный лес и снег.
Колючей проволокой
наш дом был окружен.
Нас обычно называли
«Немучасток»
и нашу женскую команду ("наше женское подразделение")
«Трудармия».
Никому не разрешалось,
никому, жаловаться
на туманном и пасмурном побережье Двины.
Кувалда, тачки, носилки
были в женских руках.
... Это было в тылу.
Небо над нами
было насквозь
продырявлено прожекторами
и зажигательные снаряды взрывались
где-то южнее...
Пули свистели
далеко от наших крыш –
но пронзали наши сердца...
Нам не оставалось выбора:
мы преодолевали нашу боль
и рано утром все начиналось снова
С тачками,
ломами
и лопатами...
Каждый день одна и та-же участь,
скудный хлебный паек
для нас болотных солдат...
Нет, мы не совершали подвигов.
и высокие награды
нам не присуждали.
Где вы сегодня, мои
товарищи по страданиям?
По каким сторонам света
разбросаны вы?
Вы вспоминаете, конечно, как и я
тот лес и тот снег,
то северное сияние над нами...
Мы не имели никаких прав,
только обязанности и работали ежедневно
по 12 часов.
Где только находили мы
силы и время
для рукоделий,
песен и стихов,
для смеха и плача?.. (слез)
Дружба и совместное стремление
этот ужас пережить,
поддерживал наши сердца теплыми,
был этот лес беден солнцем.
Мы разделяли страдания и радость и нужду,
а также последнюю крошку хлеба.
Многие ветра
еще коснутся меня
и подарят многие листопады..
Но память
о том времени
отстанется во мне навсегда, и повсюду...
Ich war
im Frondienst
bei Archangelsk.
Polarlicht.
Graue Holzbaracken.
Nadelwald und Schnee.
Mit Stacheldraht
war unser Domizil umgeben.
Man nannte uns gewöhnlich
„Njemutschastok"
und unsre Fraueneinheit
„Trudarmee".
Es durfte niemand,
niemand klagen
am neblig trüben Dwinastrand.
Vorschlaghammer,
Karren, Tragen
fügten sich der Frauenhand.
...Es war im Hinterland.
Der Himmel über uns
war durch und durch
von Scheinwerfern durchlöchert
und Brandgeschosse detonierten
südwärts irgendwo...
Kugeln schwirrten
weit entfernt von unsren Dächern –
durchbohrten aber unsre Herzen...
Uns blieb nichts übrig:
Wir verbissen unsre Schmerzen
und morgens früh gings wieder los
mit Schubkarren,
mit Brechstangen
und Spaten...
Jeden Tag das gleiche Los,
die karge Brotration
für uns Moorsoldaten.
Nein, wir vollbrachten keine Heldentaten.
Und hohe Auszeichnungen
wurden uns nicht zuteil.
Wo seid ihr heute, meine
Leidenskameraden?
In welche Himmelsrichtungen
seid ihr verstreut?
Ihr denkt gewiss wie ich an jene Jahre,
an jenen Wald und jenen Schnee,
an das Polarlicht über uns ...
Wir hatten damals keine Rechte,
nur noch Pflichten und schafften täglich
unsere zwölf Stunden.
Wo haben wir nur
Kraft und Zeit gefunden
für Handarbeiten,
Lieder und Gedichte,
zum Lachen und zum Weinen?..
Gab's irgendwann so etwas schon?
Freundschaft und vereintes Streben,
diesen Graus zu überleben,
hielten unsre Herzen warm,
war der Wald auch sonnenarm.
Wie teilten Leid und Freud und Not,
sowie das letzte Krümchen Brot.
So mancher Wind
wird mich noch streifen
und schenken manchen Blätterfall..
Doch die Erinnerung
an jene Zeiten
bleibt mir für immer, überall...
Я говорил сотней голосов
а я не был.
Я молчал тысячью голосов
и каждый был настоящим.
и все же иногда я чувствую
как будто я предал молчанием
на мне и на моем,
как будто я дал тем самым
награди всех нас небытием.
Я заблудился в иностранных языках
присоединился к странным голосам.
В сорок четыре я в замешательстве
В странном мире.
Дорога домой, вероятно, будет долгой.
Боюсь, у меня не получится.
Как указатель там - письменный камень,
там - потухший свет.
Ich habe gesprochen mit hundert Stimmen,
und keine war ich.
Ich habe geschwiegen mit tausend Stimmen,
und jede war echt.
und doch ist mir manchmal,
als übt‘ ich durch Schweigen Verrat
an mir und den Meinen,
als gäb‘ ich dadurch
uns alle dem Nichtsein preis.
Ich hab mich in fremde Sprachen verirrt,
zu fremden Stimmen gesellt.
Mit vierundvierzig steh ich verwirrt
In einer fremden Welt.
Der Heimweg wird wohl ein weiter sein.
Ich fürchte, ich schaff es nicht.
Als Wegweiser da – ein beschriebener Stein,
dort – ein erloschenes Licht.
Я видел, как моя мама рубила деревья
в бесплодной, малолесной степной местности.
Голые топы дрожали в свете
Небесно-голубой до самой прекрасной ссылки
И бросился вниз. Пилы грызли
Занят новыми племенами.
Пилящие женщины плакали, но боялись
Не Вы. Потому что они знали: так должно быть.
Детские дома и больницы, фабрики
Нужны были дрова. Против войны
Только труд, жертва и любовь помогли
которая молчала от собственного горя.
Ich sah meine Mutter Bäume fällen
in kargem, waldarmem Steppengebiet.
Die kahlen Wipfel erbebten im hellen
Himmelblau bis ins feinste Glied
Und sausten hernieder. Die Sägen nagten
Sich emsig in neue Stämme hinein.
Die sägenden Frauen weinten, doch zagten
Sie nicht. Denn sie wussten: Es musste sein.
Waisen- und Krankenhäuser, Betriebe
Brauchten Brennholz. Gegen den Krieg
Halfen nur Arbeit, Opfer und Liebe,
die vom eigenen Kummer schwieg.
Загрузка...
Loading... Please wait Звкрыть
